Книга Если верить лисам II - Купава Огинская

к себе меня.

Я похолодела.

– Он вас бил?

Виконт кивнул.

– Это было лучшим решением. Так мама была в безопасности.

– Вы не сопротивлялись?

– Это было одним из условий. Я должен был оставаться покорным, чтобы с мамой ничего не случилось. Но когда мне исполнилось семнадцать, я решил уйти из дома. Забрать маму и переехать в особняк, оставшийся мне от ее родителей. Чтобы все это прекратилось. Земли ее семьи были достаточно богаты, но что самое важное – они принадлежали именно мне, отец не имел на них никаких прав. Но мы не успели уехать. Кто-то из слуг донес, и отец вернулся домой раньше. Сначала он занялся мной. Я был смирным, помня о нашем соглашении. – Маэль замолчал, пытаясь взять эмоции под контроль. – Но отец о нем забыл. Утром, когда я пришел в себя, Эстелла сказала, что мама мертва. И что в этом виноват я. Эстелла не хотела уезжать с нами, она считала идею дурацкой… так оно и оказалось.

– Вы же понимаете, что не виноваты, правда? Понимаете, что все случившееся – вина вашего отца, да?

Виконт смотрел на поводья в своих руках и молчал. А я не могла позволить этим вопросам остаться без ответа. Потому что, кажется, он не понимал.

– Послушайте, вы были правы, когда хотели от него уехать. Неправ был тот, кто рассказал о ваших планах вашему отцу. Вы все делали верно.

– Спасибо, – сказал он негромко, но меня было уже не остановить. Я успела узнать, как мало ответственности за свои действия несут аристократы, и, пусть ничего сделать Герсу-старшему я была не в состоянии – слишком много времени прошло с момента убийства леди Герс и никаких улик уже давно нет, а показания Маэля скорее сочли бы попыткой обиженного ребенка отомстить родителю за лишение звания наследника…

Но я все еще могла оставаться на стороне виконта.

– И знайте: я не отказываюсь от своих слов о том, что могу стать вашей сестрой. Теперь я только больше утвердилась во мнении, что из меня сестра выйдет лучше, чем из Эстеллы.

По крайней мере, я не стала бы обвинять его в том, в чем он никогда не был виноват.

Виконт удивленно посмотрел на меня.

– Вы узнали неприглядную правду о моем прошлом. И знаете, что я причастен к убийству людей, но все еще…

Он не договорил. Не смог найти слов.

– У меня есть друг, в прошлом он был отравителем, – призналась я. – А еще меня отстранили от службы, потому что недавно я сделала одного человека инвалидом. Он был преступником и заслужил, но это никак не отменяет того, что я нарушила закон.

В неконтролируемом порыве искренности я призналась в том, о чем не решалась рассказать даже Йормэ. Зажав ладони коленями, чтобы они не дрожали от волнения, я произнесла ужасные слова:

– И знаете что? Когда я поняла, что покалечила человека, то не почувствовала сожаления. На самом деле я думала, что он заслуживал смерти и слишком легко отделался. Так что, какую бы Вейю вы ни представляли в своем воображении, я – не она. Вы были ко мне добры, и я не могу так просто это забыть. И, эй, смотрите-ка, вы спасаете меня от своей сестры и ее умалишенных дружков. Пусть и хотели остаться там, но поехали со мной просто потому, что я не умею управлять упряжкой.

Виконт покосился на меня. Его взгляд ненадолго задержался на моем лице, после чего опустился ниже.

– Я поехал с вами не из-за этого, – сказал он. – Ваша шея…

Я крепче сжала разорванный ошейник. Мягкая кожа податливо мялась в пальцах.

На какое-то мгновение мне захотелось обнять Маэля. Но я продолжала сидеть и теребить край ошейника, думая о том, как все могло бы измениться, если бы мы встретились раньше.

Как все обернулось бы, познакомься мы еще детьми? Может, я смогла бы его поддержать, хотя бы просто сказать, что он не виноват? Или уговорила бы вместе сбежать в академию?

Как все было бы тогда? Выжила бы его матушка? Стала бы Эстелла такой жестокой? Оказался бы Маэль в столь плачевном положении?

Смогла бы я сделать хоть что-то?

Какое-то время мы ехали в тишине. Пока я не нашла новую тему для разговора. Важную и, я надеялась, не такую болезненную для виконта…

ГЛАВА 20

На всем пути до города нас и не настигла никакая неприятность. Но не потому, что нам так уж сильно везло.

Просто самая большая беда уже ждала в управлении.

Когда мы остановились перед трехэтажным зданием городской стражи, я крепко схватила виконта за руку и потянула за собой. Он больше не сопротивлялся.

Во время поездки мне с трудом и большими потерями для своих нервов удалось убедить его рассказать все дознавателям, чтобы прекратить эти жестокие убийства.

Маэль упрямо не хотел свидетельствовать против сестры. Несмотря на ее к нему отношение и их непростое прошлое.

Меня это злило. Я не знала, как поступила бы на его месте, но хотела верить, что не стала бы жертвовать собой ради человека, которому нет до меня никакого дела.

В конце концов мы сошлись на том, что он просто расскажет, как и кем был придуман план по созданию Мясника – к барону Мьеле у виконта не было таких нежных чувств, и покрывать барона он даже не думал.

Только не после того, как оказался загнан им же в угол.

По словам Маэля, которым я верила, Мьеле удалось сблизиться с виконтом благодаря искусству. Услышав об этом, я ощутила укол совести – виконт, так же как и нам с Йормэ, когда-то показал свои картины барону. Тот был впечатлен. Говорил, что у него талант. Что он способен на большее…

И как-то совершенно случайно обмолвился, что знает один способ, благодаря которому виконт смог бы раскрыть свой потенциал.

Сначала это были тела из морга – первые неловкие попытки, которых не видел никто, кроме Мьеле. А тот охотно поощрял виконта.

Я могла себе представить, как много могло значить для такого одинокого человека, как Маэль, чье-то доброе внимание. И даже если сначала затея барона казалась ему странной, со временем сомнения просто развеялись. Ведь если тебя за что-то хвалят, значит, ты все делаешь правильно.

Когда все вышло из-под контроля, виконт уже не помнил. Просто однажды тело на столе для осмотра сменилось телом на улице, у стены одного из домов.

Тем вечером и родился Мясник.

Когда Маэль осознал, что же