Книга Гонщик - Дмитрий Николаевич Матвеев

дали, — хмыкнул я. — Примерно на недельку. Вы же знаете, что как раз в следующую субботу состоятся губернские гонки?

— Конечно. Но я не думал, что мы сможем принять в них участие.

— Мы? Не поймите меня превратно, я вовсе не против того, чтобы вы тоже испытали свои силы. Но мобиль-то один, и я собираюсь выступить как раз на нем.

Клейст глянул на меня укоризненно.

— Владимир Антонович, вы меня неверно поняли. Я уже говорил вам, что с карьерой гонщика покончил, и от своих слов отступаться не намерен. Но ведь вам в команде наверняка понадобится хороший знающий механик?

Мне стало неловко, пришлось извиняться.

— Простите, Николай Генрихович. Видимо, я еще не до конца проснулся и от того неверно истолковал ваши слова. Конечно, я буду рад, если вы станете механиком нашей команды. Старшим механиком. А теперь давайте закончим с фургоном. Гонки там или не гонки, а заказ надо выполнять.

Клейст довольно улыбнулся:

— А я уже все сделал, можете убедиться.

— Да вы просто золото! Честное слово, будь вы женщиной, я бы не сдержался и расцеловал. В таком случае, я поеду за следующим пациентом. А вы пока поглядите этот мобиль. Мало ли что: все-таки последние три года он стоял без движения.

По дороге к больнице я решил-таки заглянуть в полицию. Неделя прошла, так что суета и беготня по поводу давешнего убийства, скорее всего, уже завершились. Можно надеяться, что сегодня у господина Боголюбова найдется для меня несколько свободных минут.

Вид у полицейского начальника и впрямь был намного лучше, чем в прошлый мой визит, да и настроение вполне хорошее. Это я удачно зашел.

— Доброе утро, Платон Сергеевич!

— А, Владимир Антонович, наш герой-любовник! Ну здравствуйте, здравствуйте, — расцвел улыбкой Боголюбов. — Какими судьбами?

— И вы туда же! Неужели в нашем городе ничего нельзя сохранить в секрете?

— Ну почему, при желании все возможно. Главное — в газеты не попадать.

— В газете, между прочим, про меня не было ни слова.

— О том, что после бала вы отправились к Томилиной, полгорода знало. А газета лишь обнародовала, так сказать, результат вашего визита. Да что там! Ваш вчерашний подвиг на вечеринке у Сердобиной уже вовсю обсуждают наши кумушки.

— Но у баронессы я не оставался на ночь. Более того, там была целая куча людей, которые могут засвидетельствовать, что честь дамы никак не пострадала.

— В том-то все и дело, — подмигнул полицейский. — Кстати, что касается Томилиной, то вы невольно спасли ей жизнь.

— Это как же? Это чем же? — недоуменно спросил я.

— Тем, что сели к ней в мобиль. За ее гостем велась самая настоящая охота. Из-за него, собственно, мы и бегали в мыле всю прошлую неделю.

— Вы хотите сказать…

— Именно. Его и убили. И его, и кучера. Убийца, хоть и грешно так о нем говорить, был отменным профессионалом своего дела, и свидетелей не оставил. А коли ехал бы молодой человек вместе с Томилиной, то ее нынче тоже бы отпевали.

Я сразу вспомнил оброненное в тот вечер помещицей замечание о том, что племянник ее подруги фигурой сильно похож на меня.

— А откуда вы знаете, что убить хотели именно его?

— Так отыскали мы этого татя. Серьезный, знаете ли, уголовник попался. Два трупа, и у каждого одна пуля в сердце и вторая — в голове. Убил и проконтролировал, чтобы наверняка. Как мы на него вышли — этого я рассказывать не стану, служебная тайна. Но могу сказать, что прежде, чем его прихватили, он телеграмму отбил с вокзала. В ней было всего два слова: «Племянник уехал». А убитый как раз подруге помещицы Томилиной племянником приходился. Мы выяснили — за той дамой примерно пару месяцев один хлыщ начал увиваться и, судя по некоторым деталям, его цель — состояние этой дамы. Племянник же ему, как понимаете, мешал. Наверняка он и оплатил убийцу, вот только доказательств этому нет.

— А кому была адресована телеграмма?

— Думаете, мы это не проверили? На столичный главпочтамт, до востребования, на вымышленное имя. Да и забирать телеграмму пришел подставной человек.

Объяснение звучало логично, и я бы с чистым сердцем ему поверил, если бы не след револьверной пули на внутренней стороне латунного стаканчика моих гогглов. Но рассказывать об этом не хотелось: слишком много времени прошло с той гонки, да и улики таковы, что сам факт покушения неочевиден. Что ж, будем поддерживать официальную версию.

— Ну вы и мастер! — я постарался максимально достоверно отобразить не лице восхищение. — Такое дело за неделю раскрутить, да еще и убийцу поймать — это дорогого стоит.

— Да не поймали его, — дернул щекой инспектор, — убили при задержании. Отстреливался, сволочь, троих наших поранил, одного наповал уложил.

— Тем более. Матерого волчару вытропили да пристрелили.

Боголюбов, довольный похвалой, заулыбался.

— Владимир Антонович, — вдруг спохватился он. — вы же наверняка по делу пришли. Или нет?

— Скорее, за советом. Я не слишком силен в структуре вашего ведомства, и в какой кабинет мне сунуться, даже представить не могу.

— А в чем проблема?

— Понимаете, образовалось у меня трое сирот. Я хочу оформить над ними опеку, и для начала выправить все полагающиеся документы.

— Что ж, похвально, похвально. А просьбу вашу выполнить легко. Сейчас подойдет кто-нибудь из нижних чинов, он вас и проводит. А я записку набросаю, чтобы коллеги мои тягомотину не разводили.

Боголюбов подвинул к себе лист бумаги, взял перо и принялся писать.

— Вот, возьмите, — протянул он мне бумагу через пару минут.

— Филька! — тут же крикнул он зашедшему в комнату полицейскому. — Проводи господина Стриженова в отдел к Потапову, да бегом возвращайся.

С запиской от Боголюбова все документы были оформлены в рекордные сроки. Я дружески попрощался с инспектором Потаповым и направился в больницу отдавать фургон. Состояние было двойственное: с одной стороны, убийца уничтожен. И перед этим пресловутый убийца отчитался заказчику об успешном выполнении заказа. То есть, заказчик теперь успокоится, и какое-то время новых покушений не будет. С другой стороны, мучила совесть: в отличие от полиции, я был твердо уверен в том, что племянника убили, по ошибке приняв его за меня. Знать бы еще, кто этот заказчик…

Дома меня ждал дорогой гость — журналист Федор Иванович Игнатьев собственной персоной. И пришел он не просто так, пригнал свою новую игрушку: новейший мобиль немецкой фирмы «Даймлер».

— Вы опять отличились, Владимир Антонович, — смеясь, выдал он после взаимных приветствий.

— Федор Иванович, ну сколько можно!

— До тех пор, пока вы подкидываете обществу