Книга Все хорошо - Мона Авад

в очереди к кассе за мной. Прямо чувствую, как он тикает, словно бомба с часовым механизмом. Нетерпеливо дышит мне в затылок. Переминается с ноги на ногу. Перекладывает корзинку из одной руки в другую. «Нельзя ли побыстрее?» Должно быть, он старый или больной. Сейчас с улыбкой обернусь к нему и скажу: «Давайте я вас пропущу, проходите вперед, пожалуйста. Нет-нет, мне не сложно. Я сегодня никуда не спешу».

Оборачиваюсь, и улыбка сползает с моего лица. Фов. Стоит позади меня в поношенном черном пальто, покрытом кошачьей шерстью. В руке у нее корзинка, доверху наполненная консервными банками и замороженными обедами. Сухожилия на запястье натянулись от натуги. Вид поникший и несчастный, но увидев меня, она натягивает на лицо самую ядовитую усмешку.

– О, Миранда, вижу, решила пройтись по магазинам?

Словно я преступление какое-то совершила. Но у меня от ее яда иммунитет.

– Да так, прикупила кое-чего к ужину, – выпеваю я.

Она косится на мою тележку и фыркает:

– Свиные щечки? Мне такое не по карману.

Постоянно тычет всех носом в то, как мало ей платят. Это и правда печально. Я ей искренне сочувствую. С сожалением разглядываю все эти консервные банки.

– А ты, я смотрю, славно поохотилась? Здорово всегда иметь под рукой какой-нибудь полуфабрикат, который можно быстро разогреть.

Фов улыбается, но улыбка ее жалит очень больно. И, всячески стараясь подчеркнуть, какая она чуткая натура, произносит:

– О, это не для меня. Это для бедняжки Брианы. Решила по дороге домой завезти ей немного супа.

От этого имени меня невольно передергивает. Интересно, заметила ли Фов? Если и да, виду она не подает.

– А, так это для Брианы? – невозмутимо переспрашиваю я. – Вот оно что!

– Хотя, конечно, мне это совсем не по пути, – добавляет Фов.

– О да, совсем не по пути, – вторю я.

– Но, понимаешь, ее родители так ценят подобные жесты, так искренне им радуются. Очень милые люди. И так щедры к университету!

– Какая ты заботливая, – улыбаюсь я. – И бескорыстная!

Судя по взгляду Фов, ей отчаянно хочется меня убить. Спорить готова, она частенько лежит ночами без сна и перебирает в голове различные способы моего уничтожения.

– Что ж, все мы помогаем, как можем, не так ли? Хотя я и не уверена, будет ли от этого толк. Уж очень у нее, бедненькой, странная болезнь.

Фов смотрит на меня обвиняюще. Но, разумеется, это чистый блеф. Ей ничего не известно. Собственно, там и знать-то нечего, верно ведь? Я окидываю Фов взглядом. Вот ведь, как пялится. Что она пытается разглядеть в моих глазах? Стыд? Чувство вины? Ничего подобного там нет. Один только хохочущий танцующий свет.

– Погода такая, – драматично вздыхаю я. – Вирусы так и кишат.

– Но ведь Бриана всегда была такая крепкая, ничто ее не брало, – не унимается Фов.

– Ага, как сорняк, – киваю я.

– А теперь говорит, у нее все тело болит. Какая-то зловещая история.

Еще одна жалкая попытка меня задеть. Просто смешно.

– А у нее брали анализ на болезнь Лайма? – с неподдельным интересом спрашиваю я. – Может, ее клещ укусил? – Воплощенная забота.

– Врачи утверждают, что она абсолютно здорова. Но что там они понимают, верно? Я ей посоветовала обратиться к моему доктору. Он практикует всесторонний подход. Оценивает картину в целом, энергетику. И по болезненным ощущениям настоящий профи. Я бы и тебе его рекомендовала, Миранда, но, похоже, тебе помощь больше не требуется, – ухмыляется она. – В последнее время вид у тебя прямо цветущий.

– Правда? – улыбаюсь я ей в ответ.

И пожимаю ничуть не дрожащими плечами. Что ж, жизнь – штука такая. Загадочная. Порой мы падаем, а порой поднимаемся, так ведь? Колесо фортуны постоянно крутится.

– Конечно, кое-какие проблемы еще остались, – говорю я. – Со спиной. И бедро… В общем, с бедром.

– Ее родители, понятное дело, просто с ума сходят. Говорят, Бриана что-то бормочет во сне.

– Во сне? – Сердце в груди начинает колотиться, как бешеное. Но я сохраняю невозмутимый вид. – Правда?

Фов кивает.

– Вроде бы повторяет твое имя.

– Мое имя? – Поясницу прошивает болью. Я едва не роняю бутылку с вином, но в последний момент ловко перехватываю ее другой рукой. И возвращаю себе хладнокровие. – Что ж, оно и понятно. В конце концов, я ведь ее режиссер.

Отвернувшись, я улыбаюсь ползущей конвейерной ленте. На которой все еще громоздятся чужие покупки. Мысленно приказываю ей ускориться. А Фов пристально за мной наблюдает.

– Я тоже не удивилась, – отзывается она. – Ведь у вас с ней произошел конфликт. Как раз в тот день, когда она заболела. Кстати, не напомнишь, в чем там было дело?

Я все же роняю бутылку. Она разбивается вдребезги, и у наших ног растекается красная лужа.

Поднимаю глаза на Фов. Вот он, ее триумф! Пускай она стоит посреди осколков и красное вино заливает ее испещренные соляными разводами ботинки, все равно Фов празднует победу. Я оборачиваюсь к кассирше, которая смотрит на меня с ненавистью, и говорю:

– Извините, пожалуйста.

Вместо ответа та поднимает трубку рабочего телефона. На руке ее виднеется леопардовой расцветки лечебная повязка от тендинита.

– Пришлите уборщика к двенадцатой кассе, – с несчастным видом произносит она в трубку.

– Ой, гляди-ка, – говорит Фов, – еще одна касса открылась. Побегу-ка я туда. Хочу успеть к Бриане, пока она не уснула.

Осколки бутылки хрустят у нее под ногами.

– Передать ей что-нибудь? – спрашивает она, обернувшись через плечо.

И мне представляется искаженное ненавистью лицо, обрамленное блестящими пышными волосами. Закрытые глаза, трепещущие веки. И потрескавшиеся бескровные губы, повторяющие мое имя.

– Просто скажи, пусть не спешит, отлежится, сколько будет нужно. Здоровье – это главное, уж кому это и понимать, как не мне.

Глава 18

Сегодня у меня свидание с Хьюго. Я сижу перед трельяжем и расчесываю свои длинные пышные волосы. Как же невероятно они блестят! А волны-то! Прямо как у голливудской старлетки! Из трельяжа на меня смотрят три женщины. Три Миранды. И каждую из них я с трудом узнаю. Это Миранды из давнего прошлого. Из того времени, когда их еще не состарило горе. Лбы не избороздили морщины. А щеки не покрыла мертвенная бледность. Я разглядываю их лица, лица моих старых друзей. Они улыбаются мне – и друг другу. Мы никак не можем поверить, что выглядим именно так. Неужели мы теперь – вот такие?

На мне новое платье. Белое в алых маках. И внезапно воскресший со дна ящика комплект кружевного нижнего белья. Весь прошедший день я только и делала, что выщипывала, соскребала и намазывала. Сбрила