Книга Война - Тимур Машуков

я схватил свежую булочку и откусил сразу половину, наливая в кружку свежезаваренный чай. Правда, перед тем, как сделать из неё глоток, я сперва подозрительно принюхался. Ещё одной порции ведьминского зелья я мог бы и не пережить… Пока я утолял внезапно проснувшийся зверский аппетит, Тэйни хранила молчание, задумчиво кроша длинными пальцами кусочек булочки. Заметив, что я начал жевать медленнее, вспомнив о манерах, она негромко произнесла:

— Ты вернулся не один.

Я изумлённо вскинул бровь. В моей памяти всплывали отрывочные картины прошлого вечера. Внезапно меня прошибло холодным потом — уж не ту ли самую повариху я притащил во дворец?! Тэйни, словно почувствовав моё смятение, слегка усмехнулась и уточнила:

— Твой друг тоже во дворце. Возможно, в лесу воцарился мир, лев подружился с ягненком, и больше не осталось достойных врагов для двух сильных и смелых воинов? И они решили уничтожить себя сами?

— Э-э-э… Понимаешь… — я попытался как-то объяснить Тэйни причину вчерашнего загула, — Вчера я получил письмо с дурными вестями… И как-то всё так сложилось, столько в последнее время на меня навалилось… Ну, имею я право, в конце концов, немного расслабиться?!

Меднокожая неодобрительно посмотрела на меня, поджав полные губы.

— Недостойно воина проявлять слабость. Дурные вести требуют решительных действий, а не забытья! Что смогло так напугать царя леса?

Я слабо запротестовал:

— Вовсе и не напугать! Что так сразу… Понимаешь, мы много говорили о войне, что должна вот-вот разразиться… Но каждый из моих советников, как и я, в глубине души был уверен, что мы сумеем её предотвратить. Мы прилагали к этому много усилий, но всему есть предел. Мы пытались быть дипломатичными — у нас ничего не вышло. Иногда, чтобы доказать свою правоту, одних слов мало — приходится пускать в ход кулаки. И вот — впереди сражения, кровь, гибель многих людей. Разных людей! Не все из них заслуживают смерти, понимаешь?! За что придется воевать народу? За меня? А стою ли я этого?! Если бы можно было мне самому выйти и принять бой! Почему кто-то должен расхлебывать кашу, заваренную мной?!!

В конце я почти кричал, озвучив вслух свои тайные мысли, что терзали меня уже давно. Вскинув глаза, я ожидал увидеть в ответном взгляде Тэйни многое — и сочувствие, и жалость, и даже брезгливость и разочарование… Но увидел лишь искреннее недоумение.

— Почему ты так говоришь? Война — это хорошо. Война — это правильно. Это… — она замялась, пытаясь подобрать правильное слово, — Это как испытание. Только в сражениях юноши становятся настоящими воинами, только на грани жизни и смерти они осознают своё предназначение. Мирная жизнь — как болото. Что она может дать?

— Можно спокойно жить, работать, любить, рожать детей, не боясь за их жизнь!

— И кем они вырастут, не зная тяжести оружия? Не попробовав пряного вкуса крови врага? Племя, порождающее слабых духом, обречено на гибель! Его не примут духи предков, от них отвернутся покровители!

Она гордо выпрямилась, в её чертах проскользнуло что-то хищное, блеснули крепкие зубы из-под приподнявшейся в неслышном рычании верхней губы. И в моей памяти ожило воспоминание, как она стояла обнажённая, прекрасная, словно ожившее воплощение богини-воительницы, поставив ногу на поверженного англичанина…

— Скажи мне, кто твой враг, и я скажу, чего ты стоишь! Моё племя всегда воевало, наши противники были сильны, быстры и смертоносны! И каждая победа над ними — это была победа над собой и во имя предков. Когда против тебя достойный враг — это борьба духа. Чем больше побед, тем сильнее твой дух. И когда ты предстанешь перед Великим Духом, ты будешь гордо стоять перед ним, зная, что ты заслужил место в Доме Солнца!

Воительница приблизилась ко мне вплотную и настойчиво заглянула в мои глаза, словно в окна некогда покинутого отчего дома, пытаясь найти что-то родное, близкое:

— Вы говорили много слов, журчащих, точно лесной ручеёк — и они утекали, не оставляя ничего вам, питая чужие помыслы и желания! Вы проявляли слабость там, где нужна была сила. Вы отступали там, где надо было идти вперёд. Из охотников вы превратились в добычу! Там… — она указала куда-то в сторону двери моей спальни, — тебя ждут старейшины твоей страны…

Я запоздало вспомнил, что, действительно, на сегодня назначил внеочередное заседание Совета, на котором предстояло обсудить тактику и стратегию в предстоящих битвах. А Тэйни, сверкая чёрными глазами, в которых пробегали знакомые жёлтые искры, воинственно продолжала:

— … И ты должен показать им, что царь леса не подвержен страху! Что предстоящая битва радует твоё сердце. Если ты, вступив на тропу войны, поддашься слабости, начнёшь искать пути отступления — ты проиграешь, даже не встретившись лицом к лицу с врагом. Не слушай слабых духом, обрати свой слух к бывалым воинам.

Я слушал её и чувствовал, будто серая, душащая меня в последние дни пелена вдруг исчезла. Впервые за долгое время я вдохнул полной грудью чистый воздух и с восторгом осознал, насколько он свеж и сладок! В моём теле бурлила сила, каждая жилка пела от переполнившей меня энергии. Порывисто схватив в охапку замершую девушку, я напористо захватил её губы в плен своих, затем, оторвавшись от неё, решительно шагнул за порог своего убежища, ощущая готовность бросить вызов всему миру. И уже не увидел, как на полных, чувственных губах моей дикарки зазмеилась одобрительная, горделивая улыбка.

Глава 30

На волне энтузиазма, замешанного на чудодейственном зелье Тэйни и её заразительном мировоззрении, я стремительно вынесся из комнаты, переполошив своим появлением караульных. После краткого замешательства, часть бравых гвардейцев проследовала за мной, остальные вновь заняли свои места у императорских покоев.

По пути ко мне присоединился Иван Нарышкин, появившийся откуда-то из глубин дворцовых коридоров. Ничего из его внешнего облика не выдавало последствий вчерашнего разгула: как всегда подтянутый, аккуратный, с бесстрастным выражением свежевыбритого лица, сопровождаемый шлейфом тонкого аромата модного нынче одеколона. И только в его глазах, красноту которых он пытался скрыть саркастическим прищуром, можно было прочитать некую тоску и желание оказаться сейчас не в величественных стенах дворца и даже не в уютных застенках родной Тайной Канцелярии, а где-нибудь в трактире, с объемистой кружкой пенного…

— Ваше Величество… — прямо на ходу он изобразил нечто вроде приличествующего случаю поклона. Потом несколько замялся, подбирая слова, оглянувшись зачем-то на дверь моих покоев. — Позвольте поинтересоваться, а госпожа Алгомская… Она тоже сопровождает вас? — Иван с легким беспокойством заглянул за моё плечо, но натолкнулся на полный иронии взгляд гвардейца и тут же перевёл глаза