Книга Вперед - Энди Вейер

Во время осмотра дома, в те короткие моменты, когда ты попадаешь в кадр, ты корчишь глупые рожи, изображая, будто ты восхищен. Анна выступает в роли гида и называет себя «архивисткой коричневого дома». В каждом новом помещении она рассказывает какую-нибудь выдуманную историю, комическое, романтическое или трагическое событие из давно забытой эпохи. В качестве ответа ты бормочешь сочувствующие или восторженные фразы вроде «Поразительно!», «На самом деле им не нужно было заниматься этим в ванне», «Мы будем мудрее и тщательно вымоем полы» или «После чего они жили долго и счастливо».

Твой голос не похож на твой голос. То есть твой голос на видео, звучащий из динамиков, – это не тот голос, который ты слышишь, когда говоришь. Ты знаешь, что каждый человек в той или иной степени испытывает слуховые диссоциации, слыша свой собственный голос, что-то вроде: «Неужели у меня правда такой голос?» Ты понимаешь, что высота и интонации твоего собственного голоса определяются сочетанием условий воздушной среды и звуков, распространяющихся непосредственно к ушной раковине через кости черепа. Но чтобы записанный голос звучал настолько чуждо и был практически неузнаваемым? Разве не должно быть какого-либо внутреннего ритма или размера, по которому ты узнал бы в говорящем себя?

Видеотур заканчивается в спальне наверху, в комнате, о которой у тебя сохранились самые живые воспоминания. Стены выкрашены в ярко-желтый цвет. Анна проходит в комнату и открывает окно. «Обыкновенно желтый цвет я не люблю, – говорит она. – Но этот оттенок я обожаю». Ты отвечаешь, что терпеть его не можешь. Анна закатывает глаза, показывает язык камере (тебе) и говорит: «В любом случае это мой кабинет, так что не имеет значения, что ты о нем думаешь». Она ложится на пол, раскидывает руки в стороны и говорит: «Мое, все мое!» Ты проходишь в комнату и держишь камеру над лицом Анны. Та смотрит прямо в объектив и усмехается, словно ей известно что-то такое, о чем ты не догадываешься. (Именно с таким выражением лица ты представляешь ее себе, когда она говорит с тобой сейчас.) Ты напоминаешь себе, что она до сих пор не рассказала историю этой комнаты. Усмешка исчезает, ее рот приоткрывается, и она на мгновение отводит взгляд в сторону. «Эта комната была грустной, она выкрашена в грустный цвет», – говорит Анна. «Блохи?» – спрашиваешь ты. «Это была грустная детская комната грустной женщины с очень грустным ребенком, – говорит она. – Затем кто-то предусмотрительно выкрасил ее в этот желтый цвет, чтобы мой кабинет не был грустным». Какое-то время Анна смотрит в камеру, и вы оба молчите. «Откуда ты знаешь, что ребенок грустный?» – спрашиваешь ты. «Потому что малышка плачет, вот откуда!» – отвечает она. Вы оба смеетесь, ты наводишь камеру крупным планом на лицо Анны, та притворно кричит и выбивает телефон у тебя из руки.

Анна прокручивает снова видео с обходом коричневого дома. Она повторяет вслух все то, что говорит в кадре. Когда ты смотришь видео в третий раз, ты присоединяешься к ней и говоришь свои реплики.

030

Тебе плохо. У тебя одышка, вызванная острой болью в груди. Скрывать это от Анны ты не можешь. Ты говоришь ей об ухудшающихся симптомах.

Похоже, Анна нисколько этим не удивлена и, если учесть якобы бушующую в мире пандемию, не встревожена. Ты не уверен в том, как понимать ее слова.

Ты не бегаешь на беговой дорожке. Ты ходишь, и то всего пять минут, поскольку у тебя начинает кружиться голова. Остановившись, ты говоришь Анне, что у тебя голова словно заполнена песком. Ты хочешь произвести на нее впечатление этим образным сравнением. Но она лишь спрашивает, что ты имеешь в виду.

Тебя немного лихорадит. Анна не объясняет, какая температура выше 36,6 градуса считается повышенной. Тебе попеременно жарко и холодно. Ты потеешь и дрожишь, и мышцы у тебя ноют так, как когда ты только очнулся в этой комнате.

Сегодня видео познавательное: как построить забор.

031

– Сейчас я войду к тебе в комнату, _____. Возможно, моя внешность тебя шокирует. Я покажусь тебе… ну я на несколько лет старше, чем ты меня помнишь.

Ты цепляешься за образ Анны, сформированный видео и звуками ее голоса, тем, что она сказала и говорила. Ты медленно встаешь с кровати, ковыляешь в середину комнаты и кашляешь в руку. Ты смотришь на дверь. Ты провел несчетное количество часов, фантазируя о том, как она откроется. Воображаемые встречи и планы бегства становились все более драматичными, более сложными и более расплывчатыми. Вчера вечером, перед тем как заснуть, ты представлял, как за открывшейся дверью окажется мрак, пустота, и хотя едва ли за дверью будет бесконечный вселенский вакуум, возможно, ты случайно наткнулся на верную метафору.

– Ты готов к моему появлению? – Анна смеется.

– Да, – говоришь ты, однако сегодня тебе еще хуже, чем было вчера. Песка в твоей голове еще больше, и он просыпается в твое тело, от чего мышцы становятся тяжелыми и слабыми.

Вместо бесконечной радости или страха от перспективы того, что дверь наконец откроется, ты испытываешь тревогу по поводу того, что у тебя в сознании уже есть образ Анны, ты готовишься к тому, чтобы сравнить его с действительностью и заменить на то, что тебе откроется.

Раздается шипение пневматических поршней, и дверь скользит вбок, исчезая в стене слева.

– А вот и я, – говорит Анна.

Она выходит из тускло освещенного коридора и проходит в комнату; поступь ее быстрая и уверенная. Ее длинные седые волосы ниспадают до плеч. Седина поражает. В уголках губ и глаз скопились морщины. Черты лица больше не состоят из острых углов и туго натянутой кожи, как ты запомнил. На ней та же самая одежда, какая была на видео из коричневого дома: джинсы и черная толстовка с капюшоном. Ты зажимаешь ладонью рот и начинаешь плакать.

– Привет, _____. – Анна машет рукой. Улыбка у нее та же самая, что и на видео, что и в твоих воспоминаниях.

– Здравствуй, Анна. – Ты машешь рукой в ответ, затем ты не знаешь, как быть со своими руками. Она ниже ростом, чем ты представлял себе, однако своим присутствием она заполняет комнату. – Ты выглядишь… хорошо.

– Ого, пауза получилась красноречивой.

– Извини.

– Не извиняйся. Я просто пошутила.

Твой смех переходит в приступ кашля, разжигающий причиняющий адскую боль пожар у тебя в горле.

– Этот кашель мне совсем не нравится.

– Мне… мне столько же лет, сколько и тебе? – Ты снова остро чувствуешь то, что до сих пор еще не видел полного и четкого отражения своего собственного лица. Однако по мимолетно увиденным образам в темном экране ты знаешь, что волосы у тебя не седые. И кожа твоя не в морщинах.

– Теперь уже нет. Все это довольно сложно. А теперь идем. – Анна протягивает руку, ладонью вверх.

– Куда?

– Нам нужно сделать кое-какую работу по дому.

– Я болен, так что тебе, наверное, лучше держаться от меня подальше…