Книга Человек-Т, или Приключения экипажа «Пахаря» - Алексей Евтушенко

Разговор, как это и принято между всеми разумными расами, начался с личного знакомства и рассказа о том, кто здесь и откуда. Начали гойты, у которых было так принято, что хозяева первыми рассказывают о себе.

Выяснилось, что раса гойтов совсем недавно овладела принципом гиперперехода сквозь невообразимые пространства галактики и ничего не знает пока ни о Галактическом Сообществе, ни о Слепом Мешке. Точнее, они, гойты, которые сидят здесь, об этом уже знают. Но только лишь потому, что в Слепой Мешок попали сами, а о Галактическом Сообществе им рассказали люди, сородичи Охотника. Цивилизация же гойтов в целом – там, за пределами Слепого Мешка, на их родной планете и на немногих колониях, до сих пор может лишь предполагать, что она не одинока во вселенной. Поскольку ни разу не встречалась с представителями иного разума. Не считая, как уже упоминалось, присутствующих.

– Впрочем, – закончил свой недолгий рассказ высокий (относительно своих товарищей) гойт по имени Няса, чей ранг соответствовал рангу Капитана. – Мы здесь уже пять местных лет. За это время что-то могло измениться.

– Вряд ли, – сказал Капитан. – Мы, люди, входим в Галактическое Собщество. Входят туда и лируллийцы, прекрасная представительница которых находится среди нас. Мало того – лируллийцы являются одной из четырёх рас-основательниц Галактического Сообщества, а госпожа Вишня – чрезвычайный полномочный посол Лируллы на Земле и по роду службы знает практически обо всех известных разумных расах галактики. Во всяком случае о тех, кто сумел овладеть принципом гиперперехода – точно. Таких, кстати, не так уж и много. Раньше мы ничего не слышали о гойтах и теперь благодарим судьбу за то, что она дала людям и лируллийцам возможность обрести новых замечательных братьев по разуму.

И тут гойт Няса, а затем и остальные гойты весело рассмеялись. Во всяком случае те звуки, которые они издавали и мимику их лиц нельзя было истолковать никак иначе.

– Извините, – с явным трудом подавил смех Няса, блестящими круглыми глазами оглядывая несколько сбитый с толку экипаж «Пахаря» и внешне невозмутимых Охотника и Вишню. – Не смог удержаться. Вы, наверное, сами не заметили, но вы разговаривали со мной так, как в …э-э… плохих исторических романах более, как они считают, просвещённые и цивилизовпанные пришельцы говорят с менее цивилизованными аборигенами. Ещё раз прошу прощения.

Механик засмеялся.

– Ничего, – смутился Капитан, озадаченно почесал в затылке и улыбнулся. – Я действительно не заметил. Извините и вы меня, если так. А разве у вас тоже есть плохие исторические романы?

– А как же. У нас есть художественная литература. А раз есть литература, то, значит, есть и плохие романы. В том числе исторические.

– А кино у вас есть? – спросил Оружейник.

– Что такое кино?

Пришлось объяснить гойтам, что такое кино. Немедленно выяснилось, что подобный род искусства есть и у них. После обмена мнениями о литературе и кино присутствующие ощутили себя как-то раскованнее и свободней – всегда приятно найти нечто общее и одинаково любимое всеми.

– Хочу вас спросить как врач, – сказал Доктор, почувствовав, что наступил подходящий момент. – Подходит ли вам наша пища?

– Вполне, – ответил Няса. – Разве Охотник вам не говорил? Мы спокойно едим то же, что и люди. И наоборот.

– Хорошо, – кивнул Доктор. – А как насчёт напитков?

– Каких именно? – чуть улыбнулся Няса.

– Спиртосодержащих, – пошёл напрямик Капитан. – Вы употребляете хмельное? Оно вам не вредно?

– Разумеется. Мы умеем делать и пьём вино. И нечто вроде пива тоже. Известен нам с древних времён и спирт. А что?

– Э-э… дело в том, что у нас, людей, принято в знак дружбы и уважения… В общем, наш корабельный робот Умник готовит совершенно изумительный коктейль под названием «Милый Джон», и мы хотели бы вам предложить выпить за знакомство.

Все это Капитан выпалил одним духом, вытер пот со лба и выжидательно посмотрел на Нясу.

– С удовольствием, – сказал тот. – С удовольствием и одним условием.

– Каким? – насторожился Капитан.

– Вы тоже отведаете наш фирменный гойтский коктейль. Кстати, и время обеда как раз подошло.

– Условие принимается, – широко улыбнулся Капитан.

Эпизод шестой

Лекарство для мальчика Кости я достал.

Моего скверного английского, неистребимого репортёрского нахальства, мужского обаяния, а также известного количества американских денежных знаков вполне хватило, чтобы, познакомившись в ближайшей к фармацевтическому центру закусочной с хорошенькой лаборанткой, назначить ей свидание, а потом… В общем, это длинная и только мне интересная история. Не обошлось без применения Нуль-т и некоторых издержек морального характера, но достаточно сказать, что уже через двадцать часов после Машиного звонка я был в Москве с необходимым количеством ампул нужного препарата.

В Москве было три часа дня, за окном светило тёплое сентябрьское солнце, и меня, после всех приключений последних суток изрядно пошатывало. Но нужно было торопиться – отпущенное время сокращалось быстро, и я, хлебнув в качестве допинга, чудом оставшегося в доме коньяка, позвонил Маше.

Мы встретились у больницы: я, Маша и отец мальчика Кости, который приехал туда на чудовищных размеров джипе «Паджеро» чёрного цвета. Он вылез из него в сопровождении двух охранников, чем-то неуловимо напоминающих этот самый джип, в котором они только что сидели. Мы с Машей уже ждали у крыльца около пяти минут и, помнится, я удивился тому, что, вот, мы пришли вовремя, а он, отец, который, казалось бы, должен быть самой заинтересованной стороной, опаздывает.

– Я извиняюсь – пробки, – буркнул он, подходя к нам. – Меня зовут Михаил.

– Леонид, – представился я.

Руки Михаил не протянул. Стоял напротив, разглядывая меня некоторое время прозрачным внимательным взглядом.

И я от нечего делать тоже его разглядывал.

Был он чуть ли не на голову ниже меня, лет, наверное, около сорока, с изрядным ранним брюшком и глубокими залысинами на лбу. Его лицо тем не менее можно было бы назвать симпатичным, не будь оно столь одутловатым и нездорово бледным. Только вот глаза…. Светло-голубые и прозрачные – они словно липли к человеку, на которого были обращены и оставались холодными даже тогда, когда губы улыбались, образуя на тщательно выбритых щеках две совершенно милые, обычно не свойственные мужчинам, ямочки. Да, серьёзный мужик, кажется, подумал я тогда. Или умело хочет казаться таковым.

Впрочем, к тому времени я так устал, что мне было как-то уже совершенно всё равно, кто он такой, этот отец мальчика Кости по имени Михаил, почему он ходит с охраной, ездит на дорогущем и, на мой взгляд, совершенно нелепом джипе, не протягивает людям руки и разглядывает их такими, прямо скажем, неприятными глазами.

– Вы достали лекарство? – спросил наконец он.