Книга Я тебя никому не отдам - Анастасия Франц



Потянувшись и слегка приподнявшись, но так, чтобы Давид не понял, что я могу уже немного управлять своими ногами, поцеловала его в обнажённую грудь, широкие плечи тоже не остались без внимания, которые, кажется, любила больше. Он был весь такой большой и сильный, что дух захватывало.

Чёрная чёлка заслонила мне обзор, я потянулась к ней, чтобы откинуть волосы, но мне не дали даже дотронуться до них. Резко, но осторожно и нежно захватили моё запястье в плен.

— Не дала мне поспать, проказница, — его губы зашевелились. А я не смогла сдержать лёгкий смех.

— Не-а. Я просто соскучилась по своему мужчине.

— Вот как, — Давид приоткрыл глаза, в которых я увидела озорные смешинки.

И резко, так, что я не смогла понять, перекинул меня на спину и навис сверху.

— Нужно тебя отшлёпать, женщина, — его руки исследовали моё тело, и я ощутила, как в бедро упирается что-то твёрдое.

Он хочет меня несмотря на то, что я всё ещё калека для него и — как он пока ещё уверен — не могу ходить. Но он всё равно меня желает. Потерпи, любимый. Обещаю, совсем скоро я подарю тебе то, что ты так хочешь так же сильно, как и я.

— Я не против, — и, приподнявшись, я поцеловала быстро в губы.

Но вместо того, чтобы завладеть моими губами, Давид сгрёб меня в охапку и прижал сильно к себе, отчего мне казалось, все мои рёбра треснут.

— Если бы ты только чувствовала, — пробормотали мне куда-то в шею, покрывая мою кожу мурашками.

— Я чувствую, родной, — ответила ему двусмысленно, потому что чувствую не только всё его тело своим, но и то, насколько я ему нужна.

Меня только сильнее сжали в тисках объятий, а я, наслаждаясь приятной болью, запуталась в его волосах пальчиками, ласково перебирая пряди.

Мы быстро покушали, и я проводила Давида на работу. Скоро должна прийти Инесса: у неё есть свои ключи, поэтому сама сможет открыть.

Женщина пришла буквально через полчаса, и мы вновь стали с ней работать над моими ногами, которые с каждым днём чувствовались всё лучше, и двигаться мне было легче, чем в первые дни. Позже пришла Милка. Мы пообедали, потом вновь стали делать специальные упражнения.

Сегодня я решила встретить любимого на костылях — сделать ему сюрприз, потому что ждать уже не было сил, поэтому попросила Инессу оставить костыли при мне. Она согласно кивнула и около шести ушла домой.

Я сидела в кабинете Давида в его кресле и читала какую-то книгу, но всё никак не могла сосредоточиться на тексте, потому что начинала сильно беспокоиться за мужчину, которого всё не было дома. Стрелка часов перевалила за девять вечера. Я пыталась позвонить, но абонент не отвечал, и тогда ещё больше я начала переживать и накручивать себя.

Отложив толстую книгу в сторону и взяв в руки костыли, аккуратно приподнялась. В этот момент в доме хлопнула дверь. Я вздрогнула. Давид. Нужно его встретить, но быстро передвигаться я не могла.

Как же я соскучилась, распереживалась. Ох, если бы с ним что-то случилось, я не знаю, что бы было со мной… Попыталась прогнать плохие мысли и двинулась в сторону выхода из кабинета, как возле двери резко остановилась.

— Зачем ты здесь появилась? — громкий, грозный голос разнёсся по всему дому, отчего я вздрогнула и вся сжалась.

Что происходит? Кто появился? Может, Лана, которую я не видела со дня свадьбы наших с Давидом родителей? Сделала осторожный шаг вперёд и остановилась, прижавшись к стене. Прислушалась.

— Я хочу знать, как Саша, — от этого голоса всё моё нутро сжалось, а с губ слетел тихий вскрик.

Резко сжала губы, прикусив нижнюю, чтобы не выдать себя, и ещё ближе придвинулась к закрытой двери. Знаю, что некрасиво подслушивать, но понимала, что по-другому просто не могу.

— Она тебе не дочь. Об этом нужно было думать, когда она попала в аварию, после которой её ноги отказали, — зло выплюнул мой мужчина.

— Она тебе не больше нужна. Ведь это Александр попросил тебя присмотреть за ней. Она тебе не нужна точно так же, как и мне. Всегда еле терпела её. Она не моя дочь, и я не обязана за неё волноваться и переживать.

Из моих лёгких будто разом выкачали весь кислород. Я не могла сделать ни вдоха, ни выдоха. Только хватала ртом воздух, будто выброшенная на берег беспомощная рыба.

Нет. Нет. Нет!!!

Этого просто не может быть. Как так?..

— Она не была мне нужна, — услышала такой родной и любимый голос, который в эту самую секунду меня убил.

Слёзы текли по моим щекам. Я уже не могла их сдерживать, а просто позволяла им катиться из моих глаз. Мою душу словно вырвали с корнем.

“Не была нужна”…

Его слова эхом звучали в моей голове. С силой сжала дерево в своих руках. Я не нужна Давиду… Тогда зачем он со мной играл? Его нежность, теплота во взгляде. Руки, которые так крепко меня обнимали, словно боялись потерять. Зачем всё это?..

Я ничего не слышала. Мне было адски больно, весь мир вокруг меня словно замер. А я ведь ради него, превозмогая боль, пыталась встать на ноги и сделать его счастливым. Ведь он мне нужен.

“Верь Давиду. Он никогда тебя не обидит”, — эти слова резко всплыли в голове. С силой зажмурилась и через боль, которая выворачивала меня наизнанку — не от слов, как оказалось, не родной мне матери, а мачехи — а от слов Давида, которого я всем сердцем любила. Я обхватила костыли и сделала шаг вперёд.

Я хочу, чтобы Давид мне прямо в лицо сказал, что я ему не нужна. Я хочу увидеть это в его глазах и понять, правда это или же нет. Он не может врать. Глаза его никогда не врут.

Осторожно вышла из своего укрытия. Моё лицо было всё в слезах и, скорей всего, глаза уже опухли. Но мне было всё равно. Я хочу посмотреть в его глаза.

Когда я вышла из кабинета Давида, то увидела, как Полонский стоит возле моей нематери и зло ей что-то говорит. Я видела, как он весь напряжён, а на руках выступили вены. Давид. Любимый.

Нет. Он просто не мог со мной так поступить. Я же ему нужна. Я же видела, чувствовала. Поэтому сейчас все его слова не могли быть правдой.



Сейчас я подойду к нему, и он всё мне объяснит. Я ослышалась. Неправильно поняла. Наверняка, он имел в виду что-то другое. Мне надо просто посмотреть на него, увидеть его взгляд. Тогда он не сможет мне солгать, потому что я увижу правду.

Слёзы текли по моим щекам, превращая окружающие предметы в размытые пятна, а я даже не могла смахнуть их, потому что слишком сильно вцепилась в свои костыли, боясь упасть.

Продвигаясь вперёд, я не заметила, как зацепила костылём стоящий неподалёку стул, ненароком с шумом двигая его с места, и от этого раньше времени привлекла к себе внимание.

Две пары глаз резко повернулись ко мне. Кажется, они очень удивились, что я так неожиданно возникла здесь. Лицо моей ненастоящей мамы исказила гримаса шока, а вот в глазах Давида я увидела всепоглощающую боль, которая внутри меня отозвалась не меньшей тревогой.