Книга Ангелы Эванжелины - Алеся Лис

Эмерей скептически разглядывает мой живот, который своими размерами ну никак не указывает на наличие там двоих младенцев.

— Так и сказал?

— Именно, — уверенно подтверждаю. — Обычная детская болтовня? Как думаешь?

— Возможно… — помедлив, соглашается Теодор. — А возможно, что в нем проснулся спящий дар Клейвоанта.

— Как? — удивляюсь я. — Он же совсем малыш?

— Способности могут проснуться в любом возрасте. Потом пропасть, как твои, из-за сильного перенапряжения во время поисков камня, потом вновь возникнуть. Когда они к тебе вернулись? Месяца два назад?

— Да, — задумчиво киваю. — А у нашего Сета дар целителя тоже проснулся только недавно… Но Гленн ведь маленький такой.

— Так бывает, — перехватывает малыша поудобнее муж. — Чем сильнее дар, тем он раньше просыпается, чтоб ребенок уже сызмальства учился им управлять.

— Так значит, у нас может быть двойня, или близнецы? — от этой новости становится немного страшно. Как я их рожать буду? Тут с одним боишься и переживаешь. А двое? Это у нас младенцев с недобором веса и в кувезы помещают, и к ИВЛ подключают, если легкие не раскрываются вовремя.

— Вполне, — спокойно заявляет Теодор. — Но я тебя уверяю, что все будет хорошо. Риган отличный семейный врач, и если б он видел хоть малейшую угрозу здоровью твоему или детям, обязательно бы принял меры.

— А во время родов? Вдруг что-то случится, — закусываю губу, стараясь сдержать эмоции. Может, зря я мужа пугаю?

— Женя, у нас есть магия, — принимается успокаивать меня Теодор. — Целители вполне способны поддержать жизнь малыша, даже если он появляется раньше срока. Сет тоже родился на седьмом месяце.

Облегченно выдыхаю. Как-то раньше у меня и поводов не было этим интересоваться. Как-никак ничто не предвещало проблем во время родов. Ходила я хорошо, вот уж тридцать шестая неделя заканчивается. Видимо, я зря паникую. Понемногу волнение отступает.

— Если это правда, то одну уже назвал Гленн, — поднимаю глаза на Теодора. — А вторую давай назовем Валерия… Валэри.

— Валэри, — задумчиво склоняет он голову на бок. — Очень красиво. Мне нравиться. А почему?

— Так звали мою маму… — тихо отвечаю, чувствуя давящий комок в горле.

Муж ничего не отвечает, лишь привлекает к себе, освободив одну руку от ноши, целует в лоб, и мы вместе идем к нашему дому, где нас уже ждет наш старший ребенок, которому, ручаюсь, не терпится поделиться своими успехами в учебе. А самое главное в развитии дара и занятиях с приглашенным из самой столицы преподавателем, который лично обучает Сета управлять способностями и просто в восхищении от такого талантливого ученика.

А вечером я понимаю, что такое боль.

Честно говоря, живот у меня ныть начал еще после обеда, но я не обратила на это никакого внимания, подумала, что перенапряглась и решила полежать и отдохнуть. Связать это с предвестниками схваток мне и в голову не пришло, все вокруг уверяли, что должна болеть поясница. Моя же спина была живее всех живых и никоим образом не беспокоила. Да и в животе время от времени прекращало тянуть, так что я со спокойной душой отправилась спать пораньше. Но заснуть мне не удалось. Боль нарастала, к ней присоединилась легкая тошнота, и Тео, заподозрив неладное, вызвал Ригана, а с ним и повитуху, которые-то и обрадовали меня, что пробил мой звездный час.

Схватки казались бесконечными, потуги тоже. Временное облегчение не компенсировало все те муки, которые приходилось терпеть. Но Тео был рядом, держал меня за руку, а Риган зорко следил за моим состоянием, и, когда требовалось, подпитывал энергией. Я думала, что не выдержу, но сейчас, прижимая к себе маленький посапывающий комочек, я понимаю, насколько счастлива. Второй, точно такой же на руках у новоиспеченного папы.

Малышек, и правда, двое. Мальчики, в сопровождении Зоуи, уже заходили к нам, пожелать доброго утра, и Гленн безошибочно ткнул пальцем в светловолосую девочку, объявив всем, что это и есть Антия. Ее кудрявая сестричка с темными волосиками получила имя Валэри.

— Тебе не кажется, что она голодная. Молока слишком мало, — хмурится озабоченный папа, укачивая на руках Анти. Валерии в это время преспокойно трапезничает и ничем не высказывает своего недовольства.

— Так и должно быть, — с умилением наблюдаю, как сладко причмокивает вторая дочурка. — Скоро его станет больше.

Теодор, кладет заснувшую малышку в колыбель и присаживается ко мне на кровать. Я вижу, что его что-то беспокоит, но не спрашиваю, решив, что муж сам скажет, когда соберется с мыслями. Так и получается.

— Женя, — забирает он у меня второго, уже насытившегося, младенца. — А ты не жалеешь, что осталась тут? Со мной? С нами? Тебе столько всего пришлось пережить. Преодолеть. И роды эти…

Мне хочется хихикнуть, понимая, что, став свидетелем моих мук, у мужа просыпается какой-то непонятный комплекс вины, но остаюсь серьезной, чтобы не обидеть ранимую мужскую душу.

— Тео, — беру его за руку, после того, как он и Валэри аккуратно пристраивает в кроватку. — Запомни, я ни разу, ни на секундочку не пожалела, что осталась с тобой. Ты подарил мне то, чего у меня никогда не было, и вряд ли бы было, останься я там. Я ведь раньше не представляла, какое это счастье обрести семью. У меня перед глазами был не очень удачный пример, и я искренне полагала, что так и должно быть. А поскольку мне не нравился такой расклад, то я для себя решила вообще никогда не выходить замуж, возможно родить со временем ребенка для себя. Но ты мне показал, что бывает иначе. Что существует любовь, верность, уважение. Я была слепа, а ты открыл мне глаза и показал солнце. Ты сделал меня такой счастливой, какой я даже не мечтала быть. Русалочка никогда не жалела, что покинула подводный мир ради принца, скучала по нему, но не жалела. Поверь!

— А ты вернула меня к жизни, — говорит он в ответ, пылко целуя. — Спасибо тебе, любимая. Спасибо за все.

В груди сладко щемит от острого ощущения счастья. Все самое страшное уже позади. У меня любящий муж, чудесные сыновья, прекрасные дочки. Я люблю и любима. Да даже для моей профессии тут нашлось занятие по душе, и мы с Риганом начали работать над одной очень любопытной идеей, пользуясь моими знаниями физиологии и биофизики. Теперь я понимаю, почему там, на Земле, я всегда чувствовала себя чужой, не такой, как все, ведь мое место всегда было тут. Правду сказал Клейвоант, — только мне решать, где мой дом и моя судьба.

— Я люблю тебя, Тео, — тихо всхлипываю от счастья.

— А я тебя, моя солнечная девочка Женя…

***

Земля, наше время. Институт физиологии человека и животных, лаборатория психофизиологии

— Жека, — говорит в микрофон Олег четким, хорошо поставленным голосом. Именно от его голоса зависит чистота эксперимента. Испытуемый должен хорошо слышать команды, а не гадать, не послышалось ли ему. — Пятьдесят четыре разделить на два, добавить три, разделить на три и умножить на ноль.