Книга Кухарка для дракона - Вероника Ягушинская

— Что вы манипулятор и интриган! — воскликнула я, правда, не особенно грозно.

— А ты в этом сомневалась? — кажется, искренне удивился дракон.

И тут мне отчего-то захотелось его поддразнить, поэтому, пока мы остановились на пролете широкой мраморной лестницы, я слегка потянула его за руку, заставляя склониться, и на ушко прошептала:

— С самого первого момента, как вас увидела, я сразу же поняла, что передо мной самый-самый хитрый дракон на свете.

— Рад, что ты во мне не ошиблась, — улыбнулся Лирдоу и накрыл широкой ладонью мою левую руку, которая покоилась на его локте.

В ответ на такую незамысловатую ласку кольцо с кошачьим глазом слегка запульсировало, а у меня по спине побежали мурашки. Что я делаю! Флиртую с опаснейшим драконом во всем Дароссе, и мне, Великий Двуединый, это нравится!

— Это ты еще моего отца не знала, — задумчиво протянул князь.

— Почему-то я даже не сомневаюсь, что ученик превзошел учителя.

— Сложно сказать, — загадочно протянул Ламберт. — Но отец три года плел хитрую сеть интриг, чтобы мать согласилась выйти за него замуж.

— А она не хотела? — удивилась я.

— Она была абсолютно против! Это может показаться удивительным, но с самого раннего детства мои родители терпеть друг друга не могли. Мать была дочерью первой фрейлины королевы, избалованной с самого рождения девчонкой, а отец — всего лишь бастард, пусть и королевских кровей, сын фаворитки короля Диандара, деда Герхарда. К тому же отцу, вопреки всем законам, сохранили титул, несмотря на развод его матери с князем Лирдоу. Подробности той истории, естественно, не афишировались, но шила в мешке не утаишь. Сплетни ходили всегда.

— Так вот откуда слухи про ваше с королем родство, — догадалась я.

— Да, — кивнул дракон, — только сейчас эта дворцовая легенда за давностью лет изменилась до неузнаваемости и в бастарды записывают уже меня.

— И ваша мать ненавидела его только за происхождение?

Если честно, в такое верилось с трудом. Даже если предположить, что бабка нынешнего короля тяжело переживала наличие у мужа любовницы, а первая фрейлина была ее подругой, не могла же придворная дама так сильно повлиять на мнение своей дочери.

— Конечно же нет, — охотно пояснил дракон. — Отец, будучи официально сыном князя, воспитывался с другими детьми придворных в королевском пансионе, там-то они с матерью и начали свое многолетнее противостояние. Поначалу эти дети просто пакостили друг другу, не понимая причины столь сильной антипатии, когда немного подросли, а отец поумнел, у них началось соперничество еще и в учебе: оба делали большие успехи, и порой преподавателям было трудно выбрать из этих двоих лучшего. Матери, привыкшей, что она везде и всегда первая, было сложно смириться, что ей в спину дышит какой-то вредный мальчишка, который не раз отравлял ей существование в младших классах, а отец как будто назло — хотя, зная его, я в этом не сомневаюсь, — старался обогнать виконтессу Диларо во всем. В итоге отличие по окончании обучения и приглашение в лучший университет получил именно он, а мать, искренне влюбленная в науку, оказалась не у дел. Она даже на выпускной бал отказывалась идти, но подруги ее уговорили. И именно там, увидев эту хрупкую, прекрасную и крайне несчастную девушку, отец наконец-то понял, что все это время задевал ее именно потому, что она глубоко запала ему в душу, вот только он, дурак такой, боясь в этом себе признаться, столько всего натворил, что теперь и за год не исправить!

— Он же признался ей в своих чувствах? Там, на балу? — подалась я вперед, едва не тряся дракона от нетерпения.

Мы остановились перед дверью, ведущей в королевскую ложу, но мне невероятно хотелось узнать окончание этой истории. Дракон хитро улыбнулся и продолжил рассказ:

— Отец пригласил мать на танец, но она грубо отказала ему, сказав, что даже рядом находить с тем, кто разрушил ее мечты, не может.

— А дальше?

— А дальше она поступила в тот же университет, что и он, на тот же поток, и теперь уже она отравляла ему жизнь, а бедный князь Лирдоу не знал, как исправить ситуацию. Все его попытки сблизиться и наладить отношения со строптивой сокурсницей с треском проваливались. Тогда он решился на крайнюю меру: подал заявку на участие в том же проекте, на который претендовала и мать. Выбрали лишь одного студента.

— И это был ваш отец? — грустно поинтересовалась я.

Разве мужчина откажется от выгодного предложения и прекрасных перспектив ради женщины?

— Не угадала, милая, — ласково улыбнулся дракон. — В последний момент, когда претендентов осталось лишь двое, он отказался от участия сам в пользу виконтессы Диларо.

— И тогда она поняла, что князь к ней неравнодушен? — спросила уже с надеждой.

— Конечно же нет! — усмехнулся Лирдоу. — Она еще несколько лет мотала ему нервы, то подпуская ближе, то вновь отталкивая, а когда отцу надоели эти игры и он сделал ей предложение, отказала, мотивируя тем, что не может связать свою жизнь с драконом «сомнительного происхождения».

— Но как же тогда…

— Именно ради нее отцу пришлось добиваться положения при дворе, стать начальником тайной канцелярии и правой рукой короля Хардиана. И лишь тогда семья матери вынуждена была дать согласие на этот брак, да и мать все же была к нему неравнодушна и сама уже пожалела, что не согласилась сразу.

— То есть у вас это наследственное: интриги, должность советника и все прочее?

— Есть немного, — протянул Лирдоу. — Несмотря ни на что, мои родители искренне любили друг друга и были очень счастливы. Они даже никогда не ссорились, сколько я их помню.

Я улыбнулась, но улыбка вышла грустной. Эта милая и романтичная история семьи князя так контрастировала с моей.

— Ты всегда грустная, — заметил дракон, — даже когда улыбаешься.

Я вздохнула и пожала плечами. А что на это возразишь?

— О чем бы ты мечтала? — неожиданно спросил князь.

Я задумалась. А действительно, о чем? Сначала я хотела свободы, но, как только та замаячила на горизонте, меня окунули в прорубь жестокой действительности. А если забыть обо всех обстоятельствах, то, наверное…

— О доме. Своем, теплом и уютном, где царили бы любовь, мир и покой.

За дверью раздались первые аккорды увертюры, и Лирдоу, крепко сжав мою ладонь, открыл створку, приглашая меня насладиться представлением, на которое мы «совершенно случайно» попали.

Балет был прекрасен! Завораживающая история любви, так красиво рассказанная в танце, полностью поглотила все мое существо. И пусть она оказалась трагичной, но красота чистого искусства не могла оставить равнодушной. Концентрация чувств, облеченных в движения, музыка, проникающая, казалось, прямиком в душу и задевающая самые потаенные ее струны, — все это было непередаваемо прекрасно. На глаза сами собой навернулись слезы, только в этот раз не горькие. Заметив мои эмоции, князь осторожно взял мою ладонь и больше уже не отпускал. Кольцо, будто повинуясь желаниям своего хозяина, незаметно дарило мне приятное тепло и успокоение.