Книга Молчаливые боги. Мастер печали - Джастин Колл

В коридор тут же выбежало еще мальчишек десять, некоторые одевались и обувались на ходу. Вдруг Аннев увидел Фина, стоящего в окружении своих мерзких прихвостней, и мгновенно позабыл об их с Титусом разговоре.

Яспер, видимо, удачно пошутил, потому что Фин ржал во весь голос. Но тут он заметил Аннева и резко прекратил смеяться. Взгляд аватара скользнул по правой руке его злейшего врага, и тот поднял ее, демонстрируя невредимое запястье.

Фин что-то злобно прошипел, но толпа уже двинулась по коридору. Друзья поволокли его вперед, а он все оглядывался, и его горящие ненавистью глаза выискивали в потоке служителей и аватаров Аннева.

– Да, Терин у нас такой, – поддакнул Аннев, глядя на Титуса. – Иногда он думает только о себе и совершает идиотские поступки, но он все равно мой друг.

– Ого, приятно слышать, – вдруг раздалось у него за спиной.

Аннев развернулся – и увидел Терина.

– И давно ты здесь стоишь?

Терин улыбнулся:

– Примерно столько, сколько нужно, чтобы штаны на все пуговицы застегнуть.

Значит, этот наглец успел подслушать бо́льшую часть разговора.

– И чего ждал? Пока Титус за тебя извинится?

– Ну… я просто не хотел перебивать – у него это так здорово выходит, намного лучше, чем у меня.

– Это потому, что Титус скромный и честный.

– А вот это несправедливо, – заявил Терин, притворно хватаясь за сердце. – Он скромный и честный, потому что у него другого выбора нет.

– Эй, я, вообще-то, все еще здесь! – замахал руками Титус, пытаясь привлечь к себе внимание.

Аннев кивнул белокурому малышу, но глаз от Терина не отвел.

– У Титуса есть свои сильные и слабые стороны – точно так же, как и у нас с тобой. Но я точно знаю, что он никогда меня не подведет. А могу ли я то же самое сказать о тебе? Или о Кентоне? Да о ком угодно еще?

Улыбка сползла с лица Терина.

– Я не такой, как Кентон.

– Да? А вчера мне так не показалось.

– Вперед! – прорычал Эдра. – Последний шанс для вас, служители, показать, чего вы стоите!

И быстро зашагал по коридору. Мальчишки поспешили за ним, однако Аннев, Терин и Титус, наоборот, пошли медленнее и вскоре оказались позади всех. Терин, опустив голову, тихо проговорил:

– Наверное, я и правда повел себя вчера как придурок.

– Это точно.

Аннев с Терином одновременно оглянулись, в изумлении уставившись на Титуса. Щеки мальчика вспыхнули от смущения, однако он не опустил глаза и не остановился.

– Ты поступил очень плохо, – прошептал Титус. – Мы договорились друг другу помогать, а ты взял и выкрал у Аннева его медальоны. Ладно, если бы это сделал Фин или Кентон. – Он перевел дыхание. – Но ты не такой, как они, Терин. Я знаю: когда настанет решающий момент – ты нас не предашь.

– Да ладно? – усмехнулся Терин.

Но Аннев видел, что под напускной иронией друга скрываются сомнение и самая настоящая боль.

– Мы идем на наше последнее Испытание суда. Титул аватара получит только один. Вы, конечно, мои лучшие друзья, но я, как и вы, стюардом быть не хочу. – Он опустил голову и, глядя в пол, добавил: – Вчера я повел себя как болван, потому что хотел получить преимущество перед всеми.

И Аннев понял, что Терина гложут те же мысли, что и его самого. Академия делала все, чтобы настроить их друг против друга, и у нее почти получилось: всего несколько часов назад Аннев думал так же, как Терин.

Но теперь у него созрел новый план, и, хорошенько взвесив все за и против и просчитав возможный исход, Аннев лишь еще больше убедился, что все делает правильно. Он положил руку на плечо Терина, и тот поднял глаза.

– Я не хочу сражаться с тобой, Терин. Я хочу, чтобы мы снова действовали заодно, как и всегда.

– Почему? – недоверчиво спросил тот. – Все равно они дадут победить только кому-то одному.

– Да – если мы будем играть по их правилам. А я предлагаю играть по своим собственным.

– Это еще как?

– Будем работать как одна команда. Как знающие девы на вчерашней тренировке. Придем к финишу все вместе, и тогда, возможно, древние присудят титул аватара нам троим.

Терин тихонько присвистнул:

– И пусть Тосан подавится своими правилами!

– Именно.

Терин засмеялся:

– Я с вами. Скорее всего, мы продуем, но я и так не особо надеялся на удачу – куда мне тягаться с Фином и его компанией. А если есть хоть малейший шанс, что мы втроем станем аватарами, утерев нос Тосану… упускать его нельзя ни в коем случае! Скажи, Титус?

– Если честно, я вообще не собирался бороться за титул – думал, буду помогать тебе или Анневу. Но если мы и правда можем победить все вместе – было бы здорово.

Аннев кивнул. Именно такой реакции он и ожидал.

– Отлично. Тогда слушайте, что я придумал…

Пока они шептались, их класс уже спустился на первый этаж.

Еще через минуту Эдра остановился у входа в подземный коридор, ведущий к внушительным каменным дверям арены. Здесь, прислонившись к стене, стоял высокий человек с темными, искусно подстриженными волосами. На худом вытянутом лице бросалась в глаза тонкая полоска усиков. Как и Эдра, человек был одет в красную тунику, мягкие черные сапоги и черные облегающие штаны. Он улыбнулся, выпрямился и протянул Эдре руку.

– Мастер Эдра! Пунктуален и принципиален – как всегда.

– Не знаю, что это значит, – пробурчал Эдра и встал рядом с человеком. – И знать не хочу.

Мальчишки переговаривались между собой, и их голоса эхом разносились под сводами коридора.

– ТИХО!

Все тут же умолкли, и даже Аннев с друзьями, стоявшие позади всех, прекратили шептаться. Воцарилась гробовая тишина. Мастера снова заговорили, и Аннев прекрасно слышал каждое их слово.

Мастер лжи заткнул ухо длинным средним пальцем и слегка потряс кистью, словно восстанавливая слух после некоего оглушительного звука.

– Надеюсь, ты сейчас не ко мне обращался? Так вот, пунктуальный – значит «приходящий вовремя». Это комплимент. А принципиальный…

– Избавь меня от своих вычурных словечек, Атэр.

Атэр скользнул взглядом по толпе мальчишек, и его глаза заблестели.

– Да ладно тебе, мастер Эдра. Этим юношам нужен пример для подражания – и достойный. – Он похлопал Эдру по груди. – Ты для этой роли вполне годишься. Хоть ты и ворчун, зато человек надежный. Наши мальчики могут равняться на своего мастера-аватара.

Последние свои слова он сопроводил изящным взмахом руки.

Эдра скривился: