Книга Разорванное пространство - Джон Скальци

– Как и мне, – кивнула Рахела. – Данная технология – технология сохранения и поддержания человеческого сознания – существовала до Взаимозависимости, во времена Свободных систем. Вероятно, ею поделились с другими человеческими империями, а может, именно от них она вела свое происхождение. Ее обнаружили в процессе археологического изучения компьютерных систем. Никто в Свободных системах никогда ее не создавал – она слишком сложна и дорогостояща. – Рахела пожала плечами. – Но потом я стала имперо и включила необходимые расходы в число прочих крайне дорогостоящих вещей, которыми мне пришлось заниматься, пока мы основывали Взаимозависимость. Технология сработала, но не отличалась особой мобильностью, и потому я осталась здесь.

– То есть скрывались.

– Можете считать и так. Скорее, мне стало ясно, что для целого отряда бессмертных просто нет места – это стало бы пиком классовой войны, не так ли? – и даже если бы подобного рода бессмертие означало, что я стану имперо навеки, мне этого совершенно не хотелось. К концу моего правления я по-настоящему устала. А вы – нет? Вы пробыли имперо совсем недолго, но я знаю, какое бремя легло на ваши плечи.

– Пожалуй, да.

– Представьте, что так происходит сотню лет. Двести лет. Тысячу. – Рахела пренебрежительно махнула рукой. – Нет уж, спасибо. И в то же время меня страстно интересовало, чем закончится мой небольшой проект.

– Бессмертие?

– Нет, Взаимозависимость, – ответила Рахела. – Это был отважный эксперимент. Мне было любопытно, как он будет продолжаться после конца моей естественной жизни, а поскольку мне не хотелось быть правительницей, я хотела иметь возможность каким-то образом наставлять других и давать им советы. Так и возникло все это. – Она показала на Зал Памяти. – Я создала Цзии в качестве удобного и беспристрастного интерфейса – не забывайте, что мои непосредственные преемники были моими детьми и внуками, так что вряд ли им было бы приятно видеть на его месте собственных мать и бабушку, – а после казалось вполне разумным оставить Цзии в качестве лица Зала Памяти. Бывали годы и даже десятилетия, когда ко мне, Рахеле, никто не обращался.

– Это вас как-то беспокоило?

– Сперва – да, немного. Мое «Я» никуда не делось, хотя, как вам известно, я делала вид, будто им не обладаю. Но чем дольше я здесь оставалась, тем больше понимала, что вне зависимости от того, чье лицо им показывалось, все разговаривали именно со мной.

– Значит… все другие имперо… – Грейланд тут же подумала о своем отце Аттавио Шестом.

– Их здесь нет, – покачала головой Рахела. – Здесь есть их воспоминания и эмоции, но не они сами. Когда вы разговаривали со своим отцом или с кем-то из других имперо, вы разговаривали со мной. Или, скорее, они разговаривали посредством меня.

– Однако другие имперо тоже могли бы здесь быть. Как и вы.

– Да, технология существовала, но мне это показалось не слишком удачной мыслью. Вы видели здесь, в Зале Памяти, некоторых имперо, правивших Взаимозависимостью. Немалому их числу лучше было умереть. Что касается остальных – не уверена, что они согласились бы на такие условия. Вряд ли многих устроила бы вечная жизнь в ящике.

– Как же вам удалось не сойти с ума? – спросила Грейланд.

– Я не все время бодрствую. Когда вас здесь нет, нет и меня, разве что в самом абстрактном смысле. Всеми рутинными задачами занимается Цзии, который снабжает меня информацией, когда я пробуждаюсь. Он не просто лицо – он реальная, пусть и ограниченная, сущность. Например, именно он собирает все эти тайны, а не я.

– Но все эти тайны известны вам.

– Да, известны. Мы раскрыли эту тайну – тайну машинного сознания – совершенно случайно, и мне не хочется больше лишаться какой-либо информации.

– Но вы никогда ею не делились – до меня. А мне пришлось вытягивать ее из вас силой. Вы солгали мне, утверждая, будто ничего не знаете, а потом велели Цзии, чтобы он поделился информацией со мной. Но на самом деле это все время были вы.

– Ответ достаточно сложен, и, возможно, он не вполне вас удовлетворит, – сказала Рахела.

– Мне не терпится его услышать.

– Тогда я ответила вам так, как ответила бы, если бы была жива. Когда я была жива, я ничего не знала о Разрыве, о Свободных системах, о Тройственном договоре, обо всем, о чем вы меня спрашивали. Обо всем этом я узнала позже, после смерти, когда это выяснил Цзии или кто-то еще.

– Но вы только что говорили, что эта технология, – Грейланд показала на Зал Памяти, – принадлежит Свободным системам.

– Я говорила, что она пришла из тех времен. Когда мы ее обнаружили, мы почти ничего не знали о создавшей ее цивилизации. Когда я была жива, я об этом не знала и, соответственно, ничего вам не сказала, велев сделать это Цзии.

– То есть вы хотите сказать – то, что вы мне говорили, было правдой… с определенной точки зрения?

– Совершенно верно.

– О господи, – сказала Грейланд. – С вами просто невозможно общаться.

– Я исхожу из определенных правил: вы или любой имперо, пришедший сюда за советом, должен получить самый подлинный опыт, какой только возможен.

– Здесь нет ничего подлинного! – взорвалась Грейланд. – Да и вы никакая не подлинная. Будь вы подлинной, вы были бы мертвой, а не этим… зомби, притаившимся в зале императорского дворца!

– Тогда вы бы не узнали ничего из того, о чем знаете сейчас, – сказала Рахела. – О прошлом. Обо всех тайнах и планах аристократов и об их интригах против вас. Подлинная я или нет, но я оказалась для вас весьма полезным орудием. А если ваши претензии состоят в том, что я вам лгала и кое-что от вас скрывала, я мало чем отличаюсь в этом от вас. Совсем недавно вы точно так же поступили в отношении Марса.

– Я полагала, что у меня есть для этого свои причины.

– Мне об этом известно. Точно так же как я считала, что у меня есть причины поступать так, как я поступала.

Вздохнув, Грейланд села на длинную безликую скамью, являвшуюся единственным предметом обстановки Зала Памяти. Рахела молча ждала.

– Вряд ли вы мне слишком нравитесь, – после долгой паузы сказала Грейланд.

– Вполне могу понять, – ответила Рахела.

– Вряд ли вы мне слишком нравитесь, – повторила Грейланд. – Меня нисколько не радует, что вы лгали мне и всем остальным имперо. И я не знаю, можно ли вам доверять. Но тем не менее вы мне нужны.

– Дорогая моя правнучка, – едва заметно улыбнулась Рахела. – Я согласна, что я тебе не нравлюсь и ты мне не доверяешь. Я вполне понимаю твои чувства. Но прошу также понять, что моей целью вовсе не было причинить тебе боль или обмануть тебя, так же как и любого другого имперо. Мне просто хотелось, чтобы ты чувствовала себя свободно рядом со мной и я могла бы тебе помочь. Направить по верному пути. Дать совет.

– Повлиять на меня, – сказала Грейланд.

– И это тоже, – согласилась Рахела. – Взаимозависимость – мое наследие, и у меня есть законный интерес в том, чтобы она продолжала существовать. В течение многих лет сюда приходили имперо, чтобы пообщаться со своими любимыми предками, которые на самом деле были мной. Под видом бескорыстных советов я наставляла их на верный путь, основываясь на собственных знаниях, знаниях других имперо, а также всех тех тайнах, которые стали мне известны за прошедшие годы. То, как поступали с этими советами имперо, – их дело. Как только они покидали Зал Памяти, я больше не пыталась на них повлиять или в чем-то их убедить. Иногда они следовали совету, иногда пренебрегали им. Порой, когда они следовали моему совету, становилось только хуже, то ли оттого, что они были плохими имперо, то ли потому, что я, в силу своего несовершенства, давала им плохие советы. Но я делала все, что могла. Так что – да, Грейланд. Возможно, я пытаюсь на тебя влиять. Но у тебя полная свобода воли.