Книга Доктор Пес. Как наши лучшие друзья становятся нашими врачами - Мария Гудаваж

Пес нюхает пробирку. Щелчок кликера. «Хорошо!» Гранулы корма падают на пол.

Все, Мейсон понял, что надо делать. Раз за разом он повторяет свой успех, а я тем временем наблюдаю за черно-белой собачкой, похожей на спрингер-спаниеля, которая лежит по другую сторону большого окна для наблюдений и смотрит на Мейсона. Мне сказали, что ее зовут Фрея и она учится распознавать малярию. Сегодня Фрея не работает, но она пришла в центр, потому что живет у одного из дрессировщиков.

Хотя она могла бы бегать с другими собаками, которых отпустили на перерыв, или заглядывать в кабинеты, где ее обязательно погладят и почешут за ухом, она предпочла устроиться на темно-красном ковре за смотровым окном. Фрея лежит в полосах солнечного света, пробивающегося сквозь щели жалюзи в обучающей лаборатории. Она пристально следит за Мейсоном, находящимся от нее метрах в пяти.

Пробирка. Щелчок. «Хорошо!». Угощение.

Фрея лежит неподвижно и шевелит головой, только заметив, что какая-нибудь гранула улетела дальше обычного. Она напоминает учительницу музыки, следящую за своим учеником из зрительного зала во время прослушивания, всячески пытаясь передать ему свою энергию и надеясь, что он покажет себя с наилучшей стороны.

Мейсон снова приближается к пробирке, но на этот раз пытается понюхать ее, стоя на расстоянии примерно полуметра. Он застывает в ожидании, рассчитывая на похвалу и угощение. Не получив их, пес садится и строит серьезную морду. Смотрит на дрессировщика. Тот продолжает держать пробирку, давая ему еще один шанс, но Мейсон все так же сидит и смотрит: «Уж извините, но вы, кажется, что-то забыли!»

Дрессировщик улыбается и прячет пробирку за спину. Вытаскивает еще раз, и пес снова включается в процесс: подходит ближе, тянется к пробирке носом и нюхает ее.

Щелчок. «Хорошо!». Угощение.

Еще несколько раундов, и тренировка закончена.

– Молодец, Мейсон! Хороший мальчик, хороший!

Фрея смотрит, как он выбегает из лаборатории. Потом опускает морду на лапы и закрывает глаза.

Следующей в лабораторию заходит Лиззи. Она наполовину бордер-колли, наполовину спрингер-спаниель, а сегодня, кажется, еще и наполовину мячик для пинг-понга. Она бегает туда-сюда по комнате, подпрыгивает и вертится возле ног своего кинолога. Потом садится и заглядывает ему в глаза, издавая восторженный лай. Тот спокойно стоит и смотрит на нее. Собака еще несколько раз взвизгивает и опять начинает носиться туда-обратно.

– В начале дня она всегда такая, – говорит дрессировщик. – Плюс сегодня понедельник, она соскучилась по работе. Я позволяю ей немного нарушить правила. Ей надо знать, что в лаборатории не обязательно сразу же приступать к работе.

Лиззи подбегает к смотровому окну и таращится на Фрею, которая поднялась на ноги и смотрит на нее в ответ, слегка приоткрыв пасть.

Лиззи 6 лет, так что это уже не щенячий энтузиазм. В другом центре ее обучали искать клопов, но, как и Мейсон, она не показала блестящих результатов.

– Лиззи импульсивная, – говорит дрессировщик. – Мы работаем над тем, чтобы она лучше сосредотачивалась. Но когда успокоится, ее носу цены нет.

Сегодня у нее более серьезная программа, чем у Мейсона. Если ему надо было подходить к дрессировщику, державшему пробирку, то Лиззи должна войти в комнату и пробежать около двух метров до невысокого металлического стеллажа с пробиркой, в которой содержится образец Pseudomonas, обнюхать ее и подать сигнал. По крайней мере, так было задумано.

Первые несколько раз она вбегает в комнату, нюхает образец и так толкает лапами стеллаж, что он сдвигается почти на метр.

– Постарайтесь поработать над предупреждением, не надо толкать стеллаж лапами, – советует другой кинолог ее дрессировщику из дальнего угла лаборатории.

Фрея по-прежнему стоит и смотрит на происходящее через окно. У нее каким-то образом завернулась верхняя губа, так что выражение морды стало осуждающим.

Лиззи пробует еще раз. На этот раз она толкает стеллаж обеими лапами и отталкивает в центр комнаты.

– Лиззи, нельзя, – говорит дрессировщик и знаком показывает ей выйти за дверь.

В следующий раз она вбегает, подскакивает к стеллажу, нюхает и садится.

Щелчок. «Хорошая девочка!». Угощение. Лиззи машет хвостом.

После пары попыток она понимает, чего от нее хотят. Собака садится и смотрит на пробирку. Она похожа на Ниппера, пса, который внимательно слушает граммофон на знаменитой картине «Голос его хозяина». Только вместо граммофонной записи ей предъявляют грамотрицательную бактерию.

После нескольких успешных раундов Лиззи начинает каждый раз изо всех сил облизывать пробирку, как будто это рожок с мороженым.

– Думаю, пока достаточно, – говорит другой кинолог.

Лиззи уводят, и в лабораторию вступает Окли, крупный черный лабрадор в красном ошейнике. По сравнению с обычной собакой он выглядит спокойным. По сравнению с Лиззи – едва ли не мертвым, так что хочется немедленно пощупать ему пульс.

Окли царственный. Окли уверенный. Окли – суперзвезда.

Он подходит к четырем составленным вместе стеллажам с пробирками. В трех – контрольные образцы (с различными бактериями, сопровождающими муковисцидоз, и без бактерий вообще), в четвертой – Pseudomonas. Может быть, они все контрольные, и Pseudomonas там вообще нет. Окли этого не знает. Но он знает, если правильно подаст предупреждающий сигнал, или не подаст сигнала, если не обнаружит Pseudomonas, то получит награду.

Стеллажи стоят возле смотрового окна, где улеглась Фрея, опустив голову на лапы, мордой к стеклу. Она похожа на восхищенную поклонницу.

Окли спокойно подходит к первому стеллажу и нюхает, потом ко второму – нюхает, потом к третьему – нюхает, задерживает свой нос возле пробирки и с достоинством машет хвостом.

Даже сигнал предупреждения у него сдержанный.

Щелчок. «Даааа! Хороший мальчик!». Угощение. Хруст.

Не отрывая от него глаз, Фрея встает, чтобы полюбоваться маэстро за работой.

Всякий раз он справляется идеально.

Когда Окли заканчивает, Фрея потягивается, покидает свой пост и идет ко входу в лабораторию, где дожидается Окли.

В команде есть еще одна собака, но мне сказали, что ей не нравится работать в присутствии посторонних. Пса зовут Флинт, и у него, похоже, нечто вроде собачьего эквивалента страха сцены.

Эти четыре уникальных собаки могут значительно способствовать улучшению состояния здоровья у больных с муковисцидозом.

Через несколько месяцев после моего визита в «Дрессировку медицинских собак» первая стадия исследования завершилась. Доктор Дэвис не хотела разглашать ее результаты, но кое-что я узнала из плакатов, украшавших стены на конференции.

Мейсон не так давно начал тренировки в проекте, чтобы принимать участие в испытаниях, но его собирались задействовать на следующей фазе. Три другие собаки в экспериментах справились просто великолепно. Даже Лиззи.