Книга Взять Чумазого! - Валерий Атамашкин

— Деян! — зашипел упырь.

В этот момент Викентий услышал шум скрипнувшей под моим весом койки. Он медленно повернулся и уставился на меня. Это было жутко странное ощущение, когда на меня смотрели его чёрные, невидящие глаза. Дело дрянь. В любой миг упырь мог понять, что я сижу на койке, и тогда всё встанет по своим местам. Не теряя времени, я улёгся на койку.

— Всё в порядке. Со мной всё хорошо, Викентий.

Упырь завис, будто переваривая мои слова.

— В порядке, — наконец кивнул он. — Так и должно быть.

Медбрат успокоился, вернулся к каталке и двинул её к выходу из палаты. Но вдруг остановился, обернулся и приподнял бровь.

— Вы пили препараты вчера, Видич? — спросил он.

— Пил, — соврал я.

Викентий взглянул в свои записи. Я видел, как тело упыря ни с того ни с сего свело конвульсией. Сложилось впечатление, что он впал в ступор, не зная, что ему делать дальше.

Неудивительно, ведь в записях Викентия не была проставлена отметка, тогда как медбрат знал, что она там должна была быть. Он склонился над своими бумагами, в буквальном смысле завис, странно подёргивая плечами. Я же покосился на камеру.

Что за ангельщина творилась здесь, позвольте спросить? И та штука с объективом, висевшая под потолком, что она покажет на экране? Как запоёт Висконский тогда? Впрочем, я не собирался ни о чём разговаривать ни с баггейном, ни с ним, если не хотел, чтобы этот разговор стал для меня последним. Идти на попятную было слишком поздно.

Не знаю, что меня дёрнуло рискнуть, но я резко поднялся с койки и подошёл вплотную к упырю, замершему над стопкой бумаг. Демонстративно помахал лапами прямо перед его мордой. На мгновение показалось, что лапа медбрата дёрнулась за шокером, но нет — он вдруг ожил и лишь исправил что-то в своих записях.

Скорее всего, внёс корректировки о дозе в историю болезни. Затем упырь повернулся к койке. Ну то есть к подушке.

— Всё верно, Деян, — отчеканил он. — Ошибка в истории болезни.

Он смотрел на койку. Только вот незадача, там никого не было! Медбрат в упор не видел меня, стоявшего всего в метре от его каталки. Что же это творилось тут? Может быть, вытащить у Викентия электрошокер, пока его взгляд закрывали шоры, да пустить через него разряд? Пусть на своей шкуре попробует, что это такое…

В ту же минуту я вдруг вздрогнул, будто ужаленный, и попятился. Вместо лапы, которой упырь делал пометки в истории болезни, у Викентия выросла клешня. Но стоило зажмуриться, как наваждение пропало. Зато меня посетила мысль, которая не приходила прежде: «А что, если упыри и баггейн являются точно такими же заложниками этого странного места, как и их пациенты?»

И заложниками их могли сделать те самые существа со светящимися красными глазами. Это было сродни озарению. Как ещё можно было объяснить, что упырь реагировал на датчик, но не обращал внимания на меня, когда я размахивал лапами перед его мордой?!

Разве только подобным чипом, вживлённым в его голову. По-другому объяснить поведение медбрата я не мог. Однако за этим следовал сложный выбор — что делать со всем этим? Без датчика в голове, с шансом остаться незамеченным я мог бежать отсюда!

Я покосился на копавшегося в бумагах упыря, перевёл взгляд на дверь палаты. Бежать, добраться до телефона, привести подмогу, разворошить это змеиное гнездо, но…

Это значило бросить в клинике остальных, и прежде всего Славну! Я не мог позволить, чтобы жижа мутно-зелёного цвета попала в её кровь и красавица-чертовка пострадала от лап преступников. Другой вопрос, как я мог этого не допустить.

Стойка с пронумерованными флаконами для капельниц стояла на медицинской тележке, на которой упырь заполнял историю болезни. Украсть их все? Нет, не выход, я понимал, что если упырь не видит меня, то он непременно увидит стойку, ускользающую из-под его носа. Необходимо было срочно придумывать какие-то другие варианты. Нечто, что не вызвало бы подозрений…

Ничего толкового не шло в голову. Упырь закончил с историей болезни и пошёл к дверям. Была не была — я бросился под колёса его тележки. Викентий, который не видел меня, со всего маха въехал во вдруг выросшее на пути препятствие. Стойка с грохотом перевернулась. Медбрат отпрянул к шкафу с зеркалом, наблюдая, как вытекает мутно-зелёная жидкость из флаконов для капельниц.

— ЧП в пятой палате, док! — процедил он в скрытый микрофон.

Пол палаты залило тёмно-зелёной жижей. Я бросился к койке, завалился на матрас, чудом не снеся приборы вокруг. Упырь даже головы не повернул. Его физиономия по-прежнему не выражала абсолютно никаких эмоций. Викентий вёл себя так, будто бы ничего не произошло.

Лопоухий доктор Висконский не заставил себя долго ждать. Не прошло и минуты, как баггейн влетел в палату. На морде оборотня застыла гримаса ярости. Он посмотрел на перевёрнутую тележку, перевёл взгляд на медбрата, замершего у шкафа, и раздражённо буркнул:

— Есть готовый раствор?

Упырь развёл лапами. Видимо, готового раствора не было. От волнения я облизал пересохшие губы. Висконский, пожирая глазами Викентия, поднял разлетевшиеся по полу истории болезни, надел на пятак очки.

— Подготовь к лаборатории экспонат из реанимации. — Он резко развернулся и вышел.

После его слов я вновь поднялся с койки, не обращая внимания на предательский скрип пружин. Не было сомнений в том, что лабораторией здесь называли комнату с белыми стенами. Выходит, сегодня настал черёд Славны отправляться туда.

Из пасти вырвался сдавленный рык. Следовало что-то предпринять, чтобы не допустить превращения понравившейся мне чертовки в сумасшедшую безномерную. Вот только каким образом?

Пока Викентий собирал осколки стекла с пола пятой палаты, я пытался лихорадочно соображать, отметая одну идею за другой.

— Думай, Деян, думай! — вырвалось сквозь зубы, благо санитар ничего не услышал.

Глава 26

Операция по спасению

Викентий закончил убираться, ссыпал осколки разбитых флаконов на каталку и двинул её к двери. Упырь торопился, поэтому даже не обернулся к койке. Впрочем, меня там уже не было. Я прижался к стене у шкафа с зеркалом и, когда медбрат протискивал каталку в проход, проскользнул через открывшуюся дверь в коридор.

И не просто проскользнул, а умудрившись аккуратно выдернуть ключ, спрятанный в нагрудном кармане упыря. Тот самый ключ от дверей в палаты стационара. Осколки стёкол вновь упали на пол, Викентий застопорился, нагнулся над каталкой.

Я шёл на риск и знал, что, рискуя, следует идти до конца. Настала пора брать инициативу в свои лапы. Несколько секунд я растерянно оглядывался, уставился на камеру, свисавшую над дверью моей палаты. Ну что, если уж рисковать…

Отвлекающим манёвром я схватил каталку и перевернул на пол. Медбрат застыл, не понимая, что произошло. Хотел обернуться, вот только не успел — я со всей силы съездил ему копытом по затылку! Удар у меня был поставлен, в академии я занимался кунг-фу, но от соприкосновения моего копыта с затылком медбрата послышался металлический звон! Я рухнул на пол как подкошенный, а Викентий даже не шелохнулся.