Книга Скользкий - Павел Корнев

— Вы чего здесь расселись, оглоеды? — приоткрыв створку окна на первом этаже, запричитала старушка. — Сейчас охрану кликну, живо проводят куда следует.

— Куда следует? — Григорий показал старушке служебную бляху. — Это к нам, что ли?

— К вам, соколики, к вам, — моментально сменила тон бабушка. — Вы по делу?

— По делу, — подтвердил Гриша. — Дверь подъездную откройте.

— Минуточку. — Старуха прикрыла окно и задернула занавеску.

— Думаешь, откроет? — поднявшись с бордюра, спросил я минут через пять. — Или пока до двери дошла, о нас забыла?

Григорий ответить не успел: раздался лязг железной задвижки и, щурясь от яркого солнца, из подъезда вышла наша знакомая.

— А вы не до Витьки с третьего этажа пришли? — Старушка даже придержала дверь, пока мы заходили в подъезд.

— К нему, а что? — пропустив меня вперед, остановился на ступеньках Гриша. — Жалобы есть?

— Да житья никакого от него не стало, — чуть ли не заламывая руки, начала жаловаться бабулька. — То звуки непонятные среди ночи, то газом воняет — не продохнуть. А Антонина Кузьминишна, соседка его, и вовсе жуткие вещи рассказывает. Сын мой уже хотел с ним разобраться, так еле уговорила сначала в домовый комитет сходить…

— Это его квартира? — оборвал поднявшуюся вслед за нами старуху Конопатый.

— Эта, эта. Вот видите, к нему всякие хулиганы шляются, всю обивку изрезали. А один раз эти нехристи дверь перепутали…

— Не знаете, он дома сейчас? — на этот раз прервал старушку я.

— Дома он, куда он денется? На улицу и носа не высовывает. И на что живет? Мой-то вот сын по двенадцать часов вкалывает…

— Вы, бабушка, сейчас идите, а мы к вам на обратном пути еще обязательно заглянем, — попытался избавиться от старушки Гриша.

— Конечно, конечно. — Настырная старушка спустилась на второй этаж, и шарканье ее ног сразу же стихло. До соседей пошла? Да ну, подслушивает стоит.

— Стучим? — подошел к двери Конопатый.

— Обожди, — принюхался я.

Легкий запах химикатов, и все. Обычное дело, если здесь наркоту варят. Вот только понять не могу: не перебивает ли резкая вонь другой запах, более слабый, но отчего-то весьма знакомый? Не разобрать.

— Что такое? — отдернул от двери руку Гриша.

— Не нравится мне здесь.

— Что не нравится?

— Не знаю, просто не нравится, и все.

Я и сам не мог понять причину беспокойства. Обычная изгаженная дверь в обычном грязном подъезде самой что ни на есть обычной обшарпанной пятиэтажки. А за ней не менее обычная квартира, в которой живет ничем не примечательный мелкий дилер. Но что-то упорно не давало мне просто взять и постучать. Легкое чувство неправильности пробежалось ледяными коготками по позвоночнику, сдавило затылок и никак не желало уходить. В чем дело? В запахе или в том, что, когда я смотрю на дверь, начинает ломить глаза и виски?

— Илья говорил, у тебя просто нюх на всякие подлянки, так что тебе и карты в руки, — неожиданно поддержал меня Гриша.

Прежде чем я успел разобраться в своих чувствах, внизу громыхнула входная дверь и по лестнице затопали шаги.

— Опять вы, ироды! Ох, найдется на вас управа! — заверещала этажом ниже старушка.

— Да ладно, мать. Чего шумишь. Мы по делу. — Говоривший заметно растягивал слова, из-за чего складывалось мнение о его заторможенности. Наркоманы? Неужели Витины клиенты?

Мы с Гришей переглянулись и, стараясь не шуметь, взбежали на четвертый этаж.

— Если что, мы их лучше на выходе прихватим, — шепотом сообщил мне Конопатый и вытащил из кобуры на поясе ПМ. Я тоже достал пистолет.

Шаги остановились на третьем этаже, и кто-то что есть мочи заколотил в дверь. Даже не сомневаюсь, что именно в нужную нам дверь.

— Ну вот, а он мне и говорит: «Герыч не катит, от ханки приход куда легче. Вмажешься и сразу будто ежиком кухонным по хребту», — продолжил, видимо, давно начатый разговор один из наркоманов. — Прикинь, да? А что бы он про Л-13 сказал?

— Да лох он конченый, — заявил тот, что растягивал слова, и снова заколотил в дверь. — Витя! Ты вымер, что ли?

— Не скажи, — не согласился с приятелями третий. — Мне вот ханка тоже больше нравится.

— Да ты просто чистого героина никогда не пробовал. Брал что подешевле, вот тебе и впаривали димедролом разбодяженный.

— Витюха, открывай!

— Пацаны говорили, неделю его уже дома застать не могут.

— Может, он ласты склеил?

— Этот чертила нас всех переживет.

Нарки еще минут десять обсуждали достоинства и недостатки героина и все сильнее пинали дверь. Наконец, придя к логичному в общем-то выводу, что хозяина нет дома, они протопали вниз. Странно, что дверь выломать не попытались.

— Ну, если и этот загнулся, то я уже и не знаю, что думать, — забеспокоился Гриша. — Придется дверь ломать.

— Придется. — Я осторожно выглянул в запыленное окно. Ушли, голубчики.

Гриша уже примеривался к двери, когда я спустился на третий этаж. Автомат он в этот раз доставать не стал и ограничился «Макаровым».

— Убирайтесь отсюда, сейчас охрану кликну, — заскрипел из-за двери соседней квартиры старческий голос. Да что за заповедник пенсионеров такой?

— Антонина Кузьминишна? — Григорий поднес к глазку бляху. — Дружина. Живет еще кто на этаже?

— Куприяновы и Жуковы. Они на работе сейчас, — после долгой заминки вновь проскрипели из-за двери. — А Витька, стервец, дома должен быть.

— Он точно дома? — уточнил Григорий.

— Да кто ж его знает? Раньше целыми днями дома сидел.

— Спасибо. — Григорий развернулся ко мне. — Ну что, я выбиваю дверь и прикрываю тебя, ты заходишь первым.

— Может, через окно попробуем? — предложил я. И чего это мне везде первым лезть приходится?

— Зачем усложнять? На счет три… — не оставил мне времени на возражения Григорий и, быстро досчитав до трех, впечатал подошву в дверь рядом с замком.

Дверь затрещала, распахнулась и с грохотом врезалась внутренней ручкой в стену. Изнутри пахнуло затхлым воздухом. Неприятный запах усилился.

Я с пистолетом в руке запрыгнул внутрь и тут же по коже пробежали сотни ледяных муравьев. В полумраке квартиры, окна которой оказались задернуты плотными шторами, очертания мебели и дверных проемов казались странно искривленными, а пол и потолок, хоть и не могли пойти волнами, выглядели именно так. Чувствуя, как нарастает покалывание по коже и шум в ушах, я выматерился и прищурился. Какого…?!

Сзади тихо ойкнул и схватился за косяк Григорий.

Я проморгал заслезившиеся глаза и попытался успокоить дыхание. Как такое может быть? Столь мощного поля магической энергии мне не приходилось ощущать не только на Севере, но и в лаборатории Гадеса. Но почему оно не рассеивается? И запах… Теперь я его вспомнил — именно этот аромат иногда приносили ледяные ветры, когда мы с Шуриком Ермоловым лазили по северным руинам.