Книга Шпионка в Академии - Ядвига Стелецкая

Анаис вспомнила подслушанный разговор и ледяные глаза Лаперьера на лице Роксаны и согласно кивнула. Роксана, может, и унаследовала титул от матери, но, будучи бастардом, не могла рассчитывать на завидную партию.

Погрузившись в мысли, девушка не заметила, как начала проваливаться в дрему, и вздрогнула, пробуждаясь, только когда Антуан аккуратно забрал флягу из ее ослабевших пальцев.

— Вас совсем клонит в сон, Одетт. Еще раз прошу меня простить: мной руководили самые благие намерения, но я безвозвратно испортил вам вечер.

Он помог девушке подняться с кровати, придержал за плечи. Ноги Анаис ослабли и не желали слушаться, холод все еще гнездился в ее костях и совсем не торопился таять в комнатном тепле.

— О, вечер все равно выдался лучше, чем день, — ободряюще улыбнулась ему Анаис. В руках менталиста ей снова стало хорошо и спокойно, и не хотелось уже никуда уходить. Разум, сраженный порцией алкоголя на пустой желудок, сопротивлялся совсем слабо.

Антуан благодарно улыбнулся. Похоже, все прошло именно так, как он и хотел.

До комнаты Одетт они дошли быстро, хотя Анаис и шла, борясь со сном, чувствуя, как заплетаются ноги. У дверей они попрощались. Антуан сильнее сжал холодные пальчики Анаис, словно надеялся согреть их, пожелал спокойной ночи. Анаис тепло улыбалась и рассыпалась в благодарностях за спасенную жизнь.

— Кажется, нам стоит повторить прогулку, — предложила девушка, из-под ресниц бросая на мага хитрые взгляды, — только уже по менее… экстремальным местам.

— Да, — тихонько рассмеялся Антуан, — определенно.

Проводив его взглядом, девушка поскорее нырнула в комнату. Даже без огня, жарко горящего в камине, в ней было теплее, чем в коридоре. Ей хотелось нырнуть под одеяло, закутать с головой и провалиться в сон, надеясь, что он не будет похож на погружение в ледяную бездну. Но спать в мокром — прямой путь к простуде.

Анаис из последних сил стянула с себя платье, аккуратно повесила на вешалку, чтоб быстрее просохло. Мокрые насквозь ботинки отправились к камину — его камни еще хранили тепло огня. Разводить сейчас пламя не было сил, придется проснуться пораньше, чтоб просушить обувь.

Стягивая шерстяные чулки, девушка в замешательстве остановилась. Внимательно осмотрела один и второй. Она точно помнила, как щепки впились ей в ногу, как она рванулась в сторону, пытаясь избежать падения. Ткань не могла такого выдержать, на чулках непременно должна была остаться дыра!

Но они были целыми. Мокрыми насквозь, но ни дыры, ни затяжки Анаис не обнаружила.

Я подумаю об этом завтра, решила она и закуталась в одеяло.

В сон она провалилась так же стремительно, как и в воду. Только во сне было тепло.

***

Пробуждение получилось отвратительным. Виктор с трудом разлепил глаза, обнаружив, что заснул в собственном кабинете над пачкой допросов. Затекла спина, болела шея, а еще он самым не куртуазным способом отсидел себе задницу.

С приглушенным стоном он вытянул ноги, встал и с наслаждение потянулся, ощущая, как хрустят составы.

Сон он помнил смутно. Что-то тяжелое, вязкое и удушающее — и вспоминать не хотелось. Кажется, к этому вялотекущему кошмару в какой-то момент примешался дикий ужас Анаис, такой сильный и яркий, что почти вытащил Виктора из тяжелой дремы. Он так и не понял, что это было, а сейчас ощущал связь ровной и спокойной. Девушка мирно спала, и незачем ее будить и напоминать о неприятных минутах. Лучше завтра спросить, что же случилось.

Виктор прикрыл глаза, снова вслушиваясь в связь. Ощущение тепла и покоя от Анаис было почти опьяняющим, в ее сон хотелось вслушиваться и вслушиваться, словно в тихое и ровное дыхание.

Но стоило магу перевести взгляд на стопку криво исписанных листов, как хорошее настроение тут же улетучилось, оставив после себя гадкий осадок и горький привкус кофе во рту.

Кажется, никого не осталось в здании Канцелярии в столь поздний час, один только Виктор, решивший разобраться с подозреваемыми, не откладывая дела в долгий ящик. Уж лучше бы он читал протоколы допросов на свежую голову!

После его ментальной атаки выжило только четверо модератов, еще двое до сих пор не могли свое имя вспомнить, и маг весь вечер напролет пытался найти в их головах хоть какие-то уцелевшие сведения. Но бесконтрольная магия, хоть и не выжгла им мозги, все так хорошо перемешала, что Виктор никак не мог вычленить крупицы полезной информации из спутанных мыслей. Вот уж что он не хотел знать, так это то в каких кабаках террористы надираются по праздникам или в какой позе предпочитают иметь шлюх!

Виктор скривился. Он уже давно поборол брезгливость, но в такие моменты она снова вставала перед ним в полный рост. Лучше бы он перетряхнул мозги тем модератом, что остались в своем уме! Но увы, де Руан все еще надеялся на визит короля и честный суд над преступниками. А доказательства, вытащенные из разума против воли, ни один судья не признает.

Так что двоих допрашивали по старинке, хоть и в присутствии Виктора. Ему только и оставалось, что вслушиваться в эмоциональный фон модератов и ловить их на лжи. Один, впрочем, говорить вообще отказался. Это был тот самый юнец с волнистыми волосами, который выступал за очередные взрывы на железнодорожных путях.

Виктор поморщился, вспоминая допрос. Юнец фонил агрессией и слепой фанатичной убежденностью так сильно, что если б маг не умел фильтровать чужие эмоции, то и сам бы проникся ими. На какой-то момент Виктор усомнился, что юнец — простой человек, а не маг, и довольно грубо его прощупал, но не нашел даже зачатка дара. Только странное мерцание в ауре, словно на него недавно накладывали довольно мощное заклятие. Увы, выяснить, так ли это, уже не представлялось возможным — ментальная волна Виктора была так сильна, что уничтожила любые чары вокруг. Даже Лимьеру пришлось заново зачаровывать амулеты, хотя раньше и считалось, что они являются наиболее стабильной формой хранения пассивных чар.

Перечитывать протоколы не хотелось — вряд ли он сейчас способен обнаружить в словах террористов что-то новое. Для показательной казни хватит и того, что удалось подслушать в катакомбах, нападение на жандармов при исполнении стало всего лишь вишенкой на пироге.

Даже хорошо, что они меня ранили, философски рассудил Виктор и осторожно коснулся перетянутого бинтами бока. Даже оппозиционно настроенная аристократия не проглотит то, что шваль и отребье осмелилась поднять оружие на аристократа — у них, слава небесам, еще осталось чувство самосохранения. Они прекрасно понимают, что легко могут стать следующими.

В дверь постучали. Прежде, чем Виктор успел удивиться, кто ж еще остался на службе в глухую ночь, внутрь просунул нос дежурный офицер.

— Ваша Светлость, вам послание доставили! — бодро отрапортовал он и тут же отступил за дверь.

Виктор хмыкнул. О его вспыльчивости, когда его отрывали от работы, уже ходили слухи, сильно приукрашенные, надо сказать. Но польза от них была несомненная, и Виктор иногда и сам способствовал их распространению.