Книга Два жениха и один под кроватью - Марина Ли

— Плевать.

— И отомстит. Бренди, все знают, что у неё вместо языка жало скорпиона. На её слова давно уже никто не обращает внимания и…

— Бред! — Я остановилась посреди коридора и, вырвав руку из крепкого захвата, глянула на брата из-под бровей. — С каких пор ты стал молчать, когда кто-то рядом склоняет имя твоего рода?

Он страдальчески вздохнул и нехотя признал:

— С тех пор, как вынужден много времени проводить при дворе. Тут всё сложнее. Это в академии мы всё делили на чёрное и белое, а во дворце эти цвета приобрели немного иные оттенки.

Провёл ладонью по лбу, а потом махнул рукой.

— В бездну эту Тайлор, хотя ты, конечно, зря её трогала. Вонять начнёт… Но что уж теперь?.. Пойдём лучше прогуляемся.

Мы спустились в холл, по которому неспешно прогуливался весь цвет столицы, и почти сразу же наткнулись на Алана Даккея. Он шёл под ручку с невысокой миловидной дамы средних лет и, склонив голову, внимательно прислушивался к её словам, но увидев нас, застыл на месте, прикипев ко мне потемневшим взглядом.

Я судорожно вздохнула и от волнения слишком резко дёрнула за ремешок ридикюля, от чего он порвался и сумочка упала на пол.

Алан и Бред едва ли не на перегонки бросились её поднимать, и спутница моего ученика весело рассмеялась.

— Не в первый раз замечаю, что женская красота превращает самых обычных мужчин в рыцарей.

И представилась, пока я растерянно принимала из рук брата свой ридикюль.

— Герцогиня Норвиль. Надеюсь мой воспитанник своим порывом не заставит вашего жениха ревновать?

Я сделала реверанс и слегка наклонила голову.

— Не заставит, герцогиня, — вместо меня ответил Бред, одновременно здороваясь с Даккеем за руку. — Имею честь представить вам свою сестру Бренди Анну Алларэй.

— Сестру? — Взгляд герцогини стал заинтересованным, и у меня тут же засосало под ложечкой от неприятного предчувствия. — Как интересно…

Лично я ничего интересного в этом факте не находила. Ну, сестра. Что такого? Мы же не единственные брат с сестрой в Аспоне! Но вслух я, само собой, ничего такого не произнесла. Одно дело отбрить хамоватой баронессе, которая твоё честное имя полощет, и совсем другое язвить в адрес герцогини Норвиль.

Вторая женщина Империи. Да на неё некоторые даже смотреть боятся! Ей не подерзишь без повода, опираясь лишь на чувство внутреннего дискомфорта и личный, ничем не подкреплённый страх. Вот чего я испугалась?

Разве что того, что опекунша моего не состоявшегося мужа не может не знать, кого ему император в жёны прочил.

Или может?

— Алан, милый, — не отводя от меня глаз, проговорила герцогиня, — принеси мне мою шаль из гардероба. А вы, Бред, позаботьтесь о напитках. Мы с юной леди умираем от жажды.

— Но… — попыталась пискнуть я, но меня заткнули властным жестом и продолжили:

— А мы вас тут подождём, в портретной галерее. Поболтаем о своём, о девичьем. — Глянула на меня молодым ярким взором и, мягко улыбнувшись, проворковала:

— Не откажите старухе, дорогая моя, прогуляйтесь со мной, а то вокруг одни мужчины. Не представляете себе, как я устала. Не поверите, просто не с кем поговорить о прекрасном.

«Вот уж точно не поверю», — подумала я, а вслух глубокомысленно произнесла:

— О… — И перевела взгляд со знатной дамы на брата, с того на Даккея, потом снова на Бреда. Оба они выглядели так, что и ослу стало бы понятно: помощи с этой стороны ждать не приходится. — Если о прекрасном… Только я ведь в живописи, ваша светлость, не очень…

— Просто леди Норвиль, — перебила меня герцогиня. — Мы сегодня подружками, без светлостей… Вы же не возражаете?

Я оглянулась на торопливо удаляющиеся спины мужчин и обречённо кивнула.

— Благодарю, леди Норвиль.

— Пустое!

Она цепкими пальцами впилась в мой локоток и, как паук муху, поволокла меня к выше означенной галерее.

— Значит, живопись вы не любите… Что ж…

— Люблю, — возразила я. — Не разбираюсь, правда…

А потому что, когда учишься на бойфаке и одновременно общий факультет нагоняешь, на такие мелочи, как живопись времени особо не остаётся. Я даже рисовать не умею!

— А в чём разбираетесь? — почему-то обрадовалась герцогиня. — В музыке? В опере?

Я насупилась и, с неудовольствием наблюдая за тем, как стремительно вокруг нас образовывается мёртвая зона, проворчала:

— В боевой магии.

К тому моменту, как мы подошли к первой картине галереи, в которой находились портреты всех солистов театра, вокруг нас не осталось ни души. В общем-то, ничего удивительного. Это герцогиня имеет право подходить к любому из гостей Императора, а вот гости, если знатная дама одним лишь движением брови велит им исчезнуть, с такой скоростью растворяются на горизонте, что только пыль столбом.

— Неужели? — уточнила герцогиня. И главное, взгляд такой ласковый-ласковый… И смотрит так тепло-тепло.

Интересно всё-таки, она знает о том, что Даккей мне вроде как жених или нет?

— Я БИА закончила, — призналась я. — Мы с Бредом там вместе учились.

— Очаровательно! — восхитилась моя спутница. — Просто очаровательно! И как? Понравилось?

Глянула на неё мрачно, пытаясь понять, издевается она или… хотя какое тут может быть «или»? Всё она знает! И про меня, и про БИА, и про Даккея. Непонятно только, зачем ходит вокруг да около. Эх… Сходила в театр, называется!

— Очень, — прокашлявшись ответила я. — Настолько, что я вернулась туда, чтобы других учить.

Герцогиня Норвиль остановилась у картины, с которой на меня укоризненно поглядывал носатый мужик в розовом парике и удивилась:

— Так вы работаете?

Надо было всё же соглашаться на предложение нурэ Гоидриха и в Институт благородных девиц идти. На кафедру Общей магии.

Пожав плечами, я обречённо кивнула.

— Но это же здорово! — воскликнула герцогиня. — Только знаете что, Бренди… Могу я вас по имени называть? Могу, да?.. Знаете что? О своей работе надо говорить не вот с таким вот постным выражением лица… — Опустила уголки губ, насупила идеальные бровки, сморщила миниатюрный носик.

— А с улыбкой, — продолжила, демонстрируя мне ямочку на правой щеке. — Ну же, Бренди! Порадуйте старушку своей улыбкой!

Я оскалилась, и женщина, вздрогнув, нервно взмахнула веером.

— Впрочем, вы правы. У наставницы, конечно, вид должен быть серьёзным…

Покинув мужика в парике и мою улыбку в покое, мы подошли к девушке с выдающейся грудью, под которой (под девушкой, а не под грудью) было написано «Лучшее контральто Императорской оперы». Я изнывала от неловкости и усиленно пыталась придумать, что бы сказать такого умного или хотя бы просто подходящего ситуации, но, как и было заявлено в самом начале, я не только в живописи не разбиралась, но и в музыке прихрамывала на обе ноги. Однако между тем совершенно неожиданно для себя собой внезапно ляпнула: