Книга Брачные игры банкиров - Наталья Перфилова

– Ладно. Ты права, как всегда. Я подумаю о том, что ты сказала, – серьезно пообещал Огородников и поспешил сменить тему: – С тех пор как ты у меня работаешь, я хоть завтракать стал по-людски, да и вообще, ты со своим образованием психологическим очень мне в работе с клиентами помогаешь… А самой-то тебе хоть как, нравится здесь или по поездам тоскуешь? Не жалеешь, что с железной дороги ушла? Не тянет романтика, путешествия?

– Какая там к черту романтика, Дим? Смеешься, что ли? Грязные стаканы, белье, дымный титан да сануборка четыре раза в день… Тем более что и работать-то не с кем стало: Тани нет, Юры тоже, Афонову два года дали, Толика и то жена в какую-то фирму водителем пристроила… А к новому коллективу привыкать тяжело. Да и Афанасий Петрович от всего этого с инфарктом в больницу угодил, вряд ли теперь вернется в поезд. Так что я все равно ушла бы. Если бы твоя Ниночка неожиданно замуж не выскочила, то другую работу подыскала бы…

– Да я все равно тебя взял бы. Честно. Ты ведь и не секретарь вовсе, а помощница моя. Удивляюсь, как я раньше без твоих советов справлялся…

– Что-то вид мне твой, Дим, сегодня не нравится. Хвалишь меня без остановки, а глаза-то так и бегают. Колись давай, что задумал опять?

– Даже и не знаю, как тебе сказать… – замялся Огородников. – С чего начать…

– Да с чего угодно, – занервничала я. – Только побыстрее, не томи.

– Короче, письмо вчера пришло оттуда…

– Опять? – Я покраснела. – Порви и выброси.

– Да нет… Не могу. Тут, видишь, какое дело… Оно Вадиму твоему адресовано было.

– И?.. – Я выжидательно уставилась на адвоката.

– Я ему показал, – собравшись с духом, выпалил он и замолчал.

– Да как ты мог? – прошипела я злобно. – И даже не сказал ничего.

– А почему я должен перед тобой отчитываться? – тоже разозлился Дмитрий. – В конце концов, я адвокат, и это моя работа, между прочим. Со мной заключили договор и заплатили деньги. Я что, ради твоих прихотей должен обманщиком становиться, да?

– Это не прихоти. И тебе это прекрасно известно! – с досадой выкрикнула я и отвернулась. – Он предал всех нас ради своей выгоды. Я никогда его не смогу простить.

– Это дело твое, – холодно возразил Дмитрий. – Но не стоит решать за других, вот так вот походя распоряжаться человеческими судьбами. Ты только что, кажется, мне то же самое внушить пыталась? Так вот, я ведь тебя выслушал, теперь и ты будь добра. Я очень тронут был твоим благородным поступком, когда ты после ранения Вадима к себе взяла. Ухаживаешь за ним, лечишь…

– Это мой долг, – хмуро заметила я. – Он мне спас жизнь. И ходить теперь не может тоже из-за меня.

– Не спорю. Я с такой трактовкой не совсем согласен, но спорить не стану, – кивнул Огородников. – Ты сделала для мужа все, что могла. Стремилась помочь… Правда? – Я кивнула. – Так почему теперь, в угоду своим амбициям, ты лишаешь его возможности окончательно встать на ноги?

– Операция стоит тридцать тысяч евро. Реабилитация приблизительно столько же… Ни у меня, ни у него таких денег нет. Продать его недостроенный окончательно особняк я тоже никак не могу без согласия Вадима. А он уперся и твердит, что ни в коем случае не согласится на это, даже ради возможности вылечиться. Это он для меня делал и хочет, чтобы я там жила. Глупый! Как будто для счастья мне этот дом нужен! Да я в сто раз счастливее буду, если Вадим из проклятого инвалидного кресла встанет.

– Вот именно, – кивнул адвокат. – И он из него встанет. Обязательно встанет. Трифонов, замучившись бегать с деньгами за тобой, поручил мне связаться непосредственно с Вадимом и передать на подпись согласие на операцию. Он и с клиникой уже договорился. Вадиму предстоит послезавтра вылететь в Японию.

– Так, значит, он уже согласие подписал? – хмуро поинтересовалась я.

– Вчера. Сначала артачиться вроде как начал… Но Николай парень неглупый, знает, как подход к людям найти. Что уж он там в письме Вадиму написал, не знаю, но тот прочитал, пятнами пошел и порвал его на мелкие клочья. А потом, как миленький, согласие подписал и билеты велел заказывать в аэропорту на послезавтра.

– Это его дело, – сухо ответила я. – Меня их отношения не касаются. Если Николай думает, что сможет искупить свою вину за эти несчастные шестьдесят тысяч…

– С жиру ты бесишься, Надежда, – тяжело вздохнул Дмитрий. – Ну, скажи, что ты к этому несчастному Трифонову пристала?

– Пристала?! – Я чуть не задохнулась от возмущения. – Да мне этот ваш Трифонов на фиг не сдался. Как и я ему, кстати сказать.

– Это очень сильно заметно, – серьезно отозвался адвокат. – Просто невооруженным взглядом. Смотри не разрыдайся от равнодушия. Глаза-то вон как покраснели…

– Это от злости, – пробурчала я и отвернулась, украдкой вытирая слезы. – Я же, в конце концов, человек, а не чурбан каменный…

– Вот-вот… а ведешь себя как дура последняя. Мужик и так, и сяк к тебе подруливает, а ты ломаешься, словно тульский пряник. Он уж и с женой развелся, и обвинения с твоего мужа по первой моей просьбе отозвал, чтобы не нервировать тебя, родимую, и деньги на лечение сто раз предлагал, так нет же, ты гордо отказываешься. Скажи, чего ты хочешь, чтобы он сделал?

– Ничего, – сквозь слезы прошептала я. – Я ничего от него не хочу. Пусть отстанет от меня. Забудет о моем существовании…

– И тогда ты станешь в сто раз счастливее? – с насмешкой посмотрел на меня Огородников. – Значит, так ему и передать? Госпожа Крылова просит вас оставить ее в гордом одиночестве.

– Почему в одиночестве? У меня есть ты и Вадим тоже…

– И еще управдом местный, и президент Путин. И все мы вместе счастливы, ну просто до невозможности. – Дима вздохнул и покачал головой. – Ты дура, Крылова, полная и окончательная. Такой мужик перед тобой стелется, весь мир к ногам бросить обещает, а ты дурью маешься. И ведь главное, я же не дурак, вижу, как ты сохнешь по нему, хотя тут и дурак бы увидел. Ты в него влюбилась еще тогда, когда он был просто нищим квартирантом, так неужели счастье свое упустишь из-за собственных дурацких комплексов? Давай, подруга, соберись! Ты же по профессии психолог, тебя учили людей из подобных ситуаций вытаскивать. Так себе-то помочь вообще святое дело!

– Я не могу…

– По-че-му? – с досадой воскликнул Огородников. – Ну ладно, сначала я еще понимал, что ты на него злилась. Обижалась… хотя он ничего плохого ни тебе, ни Вадиму не сделал. Он просто приказал своему охраннику присмотреть за тобой и постараться раздобыть доказательства виновности Сафронова. Если бы он хотел в первую очередь с Михаилом разобраться, то и слежку к нему приставил бы, а не к тебе. Но он о тебе беспокоился и заставил парня именно за тобой по пятам ходить и охранять твой покой и твою жизнь. И ведь совсем не его вина, что тот оказался, мягко говоря, мудаком. И даже при всем при этом ты все равно должна быть Николаю благодарна за то, что жива осталась. Ведь Михаил и тебя, и Вадима пристрелил бы не задумываясь… Так что ты не физиономию от Коли должна воротить, а в ножки ему кланяться да в церкви свечки ставить за здоровье раба Божьего Николая. И не вздумай сказать, что я не прав.