Книга Её Дневник - Татьяна Адриевская

"Нет, спасибо. Даже не знаю, что бы я без него делала! Ох, Лера. Я в этот раз так вляпалась!"

Лера. Время 21:13

"Дай угадаю, бабка все рассказала твоему старику, и тот устроил тебе моральную давку похлеще своей мамашки из ада?"

Милана. Время 21:14

"Скорее моральную казнь, Лер! Мне помощь твоя нужна. Точнее помощь Серёжи. Он знает, на какие сайты нужно слить информацию, чтобы быстро по сети разлетелось?"

Лера. Время 21:17

"И не только сайты, дорогая! Когда учишься на журфаке – знаешь всё. Некоторые газеты тоже можно задействовать, в которых пишется его друг журналист. Что сливать будем?"

Милана. Время 21:18

"Всю правду обо мне и матери."

Лера. Время 21:18

"Ого, ты чего Лан? Тебя же потом сожрут так быстро, что даже подсолить забудут! Я против."

Милана. Время 21:20

"Сейчас ничего выкладывать не нужно. Отец меня куда-то сбагрить пытается! Далеко и надолго. Если он действительно это сделает, мне терять будет нечего. Пусть все знают, что он за человек на самом деле! Уверенна, он не просто так задумал мой отъезд. Он реально боится огласки."

Лера. Время 21:22

"Не обижайся, Лан, но твой старик настоящий козёл. Даже если твоя мама действительно любила другого, разве ты в чем-то виновата? Надеюсь, ему за всё воздастся! Я с тобой. Выложим историю как надо и куда надо. Глядишь, и телевидение зашевелится – прогремит на всю страну, мало не покажется!"

Милана. Время 21:23

"Спасибо. Только это в крайнем случае, Лер. Думаю, баба Лида не всю правду мне рассказала. Я хочу найти письмо матери."

Лера. Время 21:25

"Может не нужно больше ничего искать? Мы чем дальше лезем, тем больше зверствует твой старик."

Милана. Время 21:25

"Ладно, брат пришёл, позже спишемся."

37

Её Дневник. 23.03.2019

Сколько ещё принижений мне придётся вытерпеть? Сил уже не осталось. Совсем. Разговор с братом добил меня полностью. Отец соизволил смиловаться и поставил вопрос ребром. И только от меня зависит, на какую сторону упадёт монета. Если я попрошу прощения у него и у бабы Лиды за своё «хамское» поведение, меня ожидает несколько иная участь. По завершении учебного года меня отправят за границу на обучение по обмену. Главное – с глаз долой, а как уже не особо важно, можно и разыграть благородный жест. Интересно, если бы «замечательная Олеся» знала, что действительно творится в золотых стенах особняка Соболевых, она бы продолжала хотеть оказаться на моём месте? Мечтала бы ездить на БМВ, носить дорогую одежду и побрякушки с драгоценными камнями? Сейчас я готова отдать ей всё, лишь бы вырваться отсюда.

Я соврала Андрею, когда звонила и говорила, что у меня всё хорошо. Лишь бы его не впутывать. Ведь Кирилл прав, отец одним движением руки отправит компанию «ПалитРа» в небытие, оставит молодых тружеников без источника дохода и порубит им все связи, что они смогли наладить за неполные три года работы. А вот в том, что Владимир Воронцов за сына не вступится, я уверена на девяносто девять процентов. Проверять вероятность одного процента как-то очень уж боязно.

Пишу сразу после разговора с отцом и плачу. Я трусиха и «благородный папочка» прекрасно знал, как быстро поставить меня на место. Выбрала вариант малой крови и своего очередного унижения. Просила прощения, чтобы остаться в городе до конца мая. А за это время я хорошенько продумаю план, как, наконец, срезать короткий поводок и вырваться из вечной моральной давки. А ведь ещё к проклятой бабке ехать, унижаться. Это после всех её ядовитых слов! Господи, Олеся, иди же на моё место!

– Как мне теперь к тебе обращаться? – спросила я у отца, когда он с довольным выражением лица выслушал мои извинения.

Отец посмотрел на меня достаточно странным взглядом, будто сразу не понял вопрос. Видимо в его сознании, так же как в моём, ещё не усвоилась эта страшная истина – мне всё известно. Затем немного нахмурился и ровно произнёс:

– Для меня ничего не изменилось, Милана. Тебе решать.

Я кивнула, желая его ужалить.

– Хорошо. Оставим всё как есть. Будет довольно странно для твоих деловых партнёров, если я начну называть тебя Николаем Михайловичем. Хотя Лидия Алексеевна уже изъявила пожелание в соблюдении субординации.

Он нахмурился ещё больше.

– В отношении неё тоже можешь оставить всё как прежде. Хочу предупредить – Кире по-прежнему ничего не известно. Пусть это останется так.

Кивнула и отвернулась, чтобы уйти.

– Я не отпускал, – холодный голос резанул по уху и я моментально замерла.

Что ещё? На колени упасть?

– Какие у тебя отношения с младшим сыном Воронцова?

Вот тогда мне снова стало страшно и даже не за себя. Отцу доложили, где я вчера была, как пить дать! И в этот раз он придал этому гораздо большее значение, чем в прошлый.

– Никаких, – соврала ему, не оборачиваясь.

– Интересно… А вот он сегодня утром заявил моему личному помощнику, что намерен оставить Виталия Полянского «не у дел».

Старалась не выдать своего волнения, когда отец обошёл меня. Не дала ему поймать мой взгляд. Мне казалось, если он сможет заглянуть мне в глаза, то увидит всё, что происходило у меня с Андреем в последние два месяца. И все мои извинения вмиг сойдут на «нет».

– Не смей с ним больше видеться, Милана, – процедил он сквозь зубы. – Ладно бы кто другой! Но из всех обеспеченных молодых людей ты связалась со скандальным неудачником! Ты знаешь, какая о нём ходит слава?

«Знаю! Только вот мои отношения с Андреем гораздо чище и правильней, чем у твоего сына с его любовницей!» – я проглотила эти слова. Не позволю себе больше раскрывать рот.

– Он вовсе не такой, как о нём говорят… – вместо этого сказала я.

– Не такой! – Отец фыркнул. – В выпуском классе он переспал с новенькой преподавательницей прямо в учительской! Знаешь, сколько его отцу пришлось выложить в «благотворительность» чтобы его не отчислили из гимназии?

Сжала челюсти, чувствуя, как защемило в груди. Чёрт! Я знала, что Воронцов далёк от идеала джентльмена, так почему же так больно слушать подобные откровения? Нужно уметь хорошо врать. Хлеще Киры, тогда может и жить с отцом будет проще.

– Хорошо, поняла. Я не собираюсь с ним видеться.

– Я проверю, Лана. Хочу, чтобы ты знала, Полянский дал согласие на свадьбу. Не смей глупить и портить себе жизнь.

Ничего не ответила. У Полянского, в отличие от меня, хотя бы спрашивали согласия.

– Ты поняла меня? – осведомился деловым тоном отец.