Книга Неприступный Севастополь. Круговая оборона - Георгий Савицкий

Немецкие, итальянские и румынские пехотинцы, идущие вслед за танками, то и дело спотыкались об останки своих же боевых товарищей. И это отнюдь не способствовало повышению боевого духа. Липкий ледяной страх и растерянность, состояние, близкое к панике, царило в боевых порядках наступающих войск. С каждым метром страшной для захватчиков севастопольской земли страх в их черных душах становился все сильнее, вытесняя все другие чувства.

* * *

Гитлеровские войска наступали широкой дугой, концы которой загибались к флангам. Там находились две главные цели фон Манштейна: бронебашенные береговые батареи русских. Поселок Любимовка на Северной стороне Севастополя и мыс Херсонес на юге постоянно находились под обстрелом тяжелой артиллерии немцев и румын.

За спинами наступавших оккупантов раздавались непрерывный пульсирующий гул и грохот нескольких сотен орудий. Немецкие, французские, чешские и даже трофейные русские орудия вели сокрушительный обстрел Севастополя. Тяжелые гаубицы и чудовищные осадные мортиры, крупнокалиберные минометы и стационарные ракетные установки обрушили тысячи тонн взрывчатки на уже и так истерзанные руины города. Если в первый день третьего штурма Севастополя гитлеровцы обрушили на черноморскую твердыню свыше 4000 тонн снарядов, бомб и минометных мин, то в первый день четвертого штурма каратели превзошли этот показатель вдвое! Почти восемь килотонн – а ведь это уже мощность тактического ядерного снаряда!

Но ответный контрбатарейный огонь русских был столь же сокрушителен, сколь и точен. Бетонобойные и осколочно-фугасные снаряды весом почти в полтонны смешивали небо с землей на позициях сверхмощных орудий гитлеровцев. Следующие залпы накрывали уже пристрелянную территорию страшной огневой шрапнелью, выжигая осиные гнезда оккупантов. Снаряды взрывались высоко в небе, высвобождая несколько сотен стеклянных шаров – по литру зажигательной смеси КС в каждом. Разбиваясь, огневая шрапнель мгновенно вспыхивала, растекаясь страшными горящими лужами и выжигая все на своем пути.

Вот стена огня подобралась к полевому складу 150-миллиметровых гаубичных снарядов…

Ахнуло так, что, казалось, закачались Крымские горы! Мгновенно вспыхнул ярчайший огненный шар, когда сдетонировало несколько тонн взрывчатки одновременно. Радиальная полупрозрачная стена взрывной волны выкосила все вокруг в мгновение ока. Багровое дымно-огненное грибовидное облако взметнулось высоко в небо.

Но все это происходило в оперативном тылу гитлеровцев на дальности двадцати и более километров.

* * *

А на ближних подступах к Севастополю немцев, итальянцев и румын встретили хорошо защищенные и замаскированные железобетонные огневые точки. Бетонные ДОТы – долговременные огневые точки вооружались пушками калибра до 100 миллиметров и пулеметами. Их стены метровой толщины могли выдержать прямые попадания и гаубичных снарядов. Внутри на верхних ярусах оборудовались огневые позиции, а на нижних – места для сна и отдыха небольшого гарнизона, а также склады боекомплекта и других припасов. Огневые точки размещались так, чтобы держать местность под перекрестным огнем.

Угловатые немецкие танки «Pz.Kpfw-IV» и приземистые штурмовые орудия «StuG-III» наступали клином. Внезапно замыкающий «Панцер-IV» содрогнулся от удара в борт и раскатал разбитую гусеницу. В разные стороны полетели опорные катки, стальные траки, поддерживающие ролики, заклепки, какая-то металлическая дребедень. Танк неуклюже развернулся, загребая пыль, щебенку уцелевшей гусеницей, и повернулся бортом. И тут же получил в этот борт бронебойный 76-миллиметровый снаряд. Откуда-то из-под башни показалась черная жирная копоть.

Еще один выстрел остановил приземистую штурмовую самоходку «StuG-III». Ее 75-миллиметровая длинноствольная пушка бессильно склонилась. Немецкие танки замедлили движение, завертели башнями, отыскивая цели.

Хлесткие плети раскаленного свинца ударили по пехоте. В железобетонных ДОТах были установлены в основном «старички»-«Максимы» с водяным охлаждением ствола. Благодаря этому скорострельные машины смерти могли лупить, не переставая, долгое время.

Немецкие танки и пехота оказались в «огневом мешке». Орудия «панцеров» не могли пробить капитальные железобетонные укрытия советских пушек. Стрельба по хорошо замаскированным амбразурам прямой наводкой тоже особого эффекта не давала. Советская пехота и моряки в окопах не позволяли прицельной стрельбой из винтовок и пулеметов прилизиться к ДОТам немецким саперам с подрывными зарядами и огнеметчикам. За годы противостояния вокруг Севастополя выросла мощная система капитальных укреплений, связанная ходами сообщений и подземными галереями. Кроме того, в руках защитников Севастополя снова были господствующие высоты: Сапун-гора, Мекензиевы горы, Балаклава.

Снова и снова гитлеровцы бросались на штурм укреплений. Они десятками гибли от смертоносного пулеметного огня, оставались висеть на проволочных заграждениях. Танки и штурмовые самоходки подрывались на минах, их жгли бронебойными снарядами из амбразур артиллерийских огневых точек.

* * *

Первый штурм не удался, и гитлеровцам пришлось откатиться на исходные рубежи. Но фон Манштейн приказал перегруппироваться и подтянул свежие резервы.

Вновь вступила в дело немецкая тяжелая артиллерия. Воздух завибрировал от грохота сотен орудий. В основном удар был направлен на передовые укрепления вокруг Севастополя и на обе бронебашенные батареи, которые прикрывали легендарный город-крепость.

* * *

Огромные фонтаны взрывов снова и снова взметались над приземистыми массивными броневыми башнями, будто бы вросшими в железобетонное основание и скальную породу. Весь незадействованный персонал спустился в капитальные подземные укрытия. А на поверхности бушевала огненная вьюга! Сотни миллионов острейших раскаленных осколков полосовали воздух, высекали искры из бетона и окрестных скал. Тяжело стонала израненная крымская земля.

В отсеке Центрального поста столы и стойки с аппаратурой ходили ходуном, офицеры хватались за что только могли. Алексей ругался сквозь зубы. То и дело на центральном коммутаторе загоралась лампочка вызова и следовал очередной доклад о неполадках. Плафоны освещения постоянно мигали, а то и лопались с противным треском от очередного немецкого попадания.

Ударные волны немецких суперфугасов выбивали оборудование подземного комплекса батареи, массивные бетонобойные снаряды гитлеровцев проникали глубоко в толщу скальных пород и взрывались там, сокрушая коридоры-потерны и нанося повреждения отдельным отсекам. Броневой противооткольный подбой на сводчатых потолках удерживал сотни тонн железобетона, не давая ему обрушиться. Аварийные партии матросов ставили подпорки и колонны, устанавливали дополнительную крепь, ремонтировали поврежденное взрывами оборудование.

Но береговая батарея продолжала стрелять, причем в оба направления – и по суше, и по морским целям.

* * *

Артиллеристам первой башни удалось прямыми попаданиями накрыть одну из тяжелых канонерских лодок контр-адмирала Клаусена. «Капитан цур-зее Линдеман» взлетел на воздух после прямого попадания всего лишь одного 12-дюймового осколочно-фугасного снаряда. На этот раз немецким морякам крупно не повезло, если можно так сказать о детонации снарядов главного калибра… Гигантский дымно-огненный фонтан взметнулся над волнами, обломки разлетелись в разные стороны. Вторая в серии «die schweres Kanonenboot» перестала существовать вместе со своим экипажем. Похоже, сбывалось мрачное пророчество самого контр-адмирала Клаусена по поводу «мертвых капитанов», в честь которых и были названы все четыре тяжелые канонерские лодки…