Книга Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ - Ирина Оганова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зинаида следовала за ним по пятам, не утихая. Рядом с ней – Тома в смешной фланелевой пижаме, из которой она давно выросла, и длинные штанишки превратились в бриджи. Томочка! Он посмотрел на её испуганную мордаху и мысленно прижал к себе.
Таксист нервно курил, ожидая пассажира, терпеть не мог, когда долго выходят, главное, чтобы не ложный вызов. Степан схватил чемодан и помчался по лестнице так быстро, словно боялся передумать.
– В аэропорт!
Старая «Волга» со скрипом тронулась с места. Замелькали дома, высокие тополя тянулись к солнечному свету, прохожие, как всегда, шли по своим делам. Он вдруг вспомнил все свои детские страхи и отчётливо представил, как подлодка ложится на дно без единого шанса всплыть. Тогда, в детстве, он сильно испугался, когда отец сбросил его в воду на большом расстоянии от берега – значит, внизу что ни на есть настоящая глубина, перестал бороться и позорно наглотался противной солёной воды.
– Я больше не боюсь глубины, отец! Вообще не боюсь!
Он говорил громко, и таксист удивлённо посмотрел в зеркало: «Придурочный, не иначе! А с виду человек как человек!»
Он увидел её в одиннадцатом классе, вернее, видел и раньше, но без особого внимания – девочка как девочка, симпатичная. В школе перед новогодними каникулами организовали костюмированный бал, и она пришла в костюме Мальвины. У неё было редкое имя Серафима, большие серо-голубые глаза и звонкий хрустальный смех. Иван никогда раньше этого не замечал, хотя они часто сталкивались в школьной столовке: она училась в параллельном классе, и их столы стояли как раз напротив.
Скорее всего, костюм Мальвины произвёл на него такое странно сильное впечатление, особенно голубой парик с огромными синими бантами, и эти глаза, которые выдавали в ней очень ранимую, сентиментальную девчонку. В ней была какая-то необыкновенная трогательность, даже больше – природная нежность, её обязательно хотелось жалеть и оберегать. Ваня всегда жалел всех – и бездомных собак, и подстреленных голубей, и мальчишку из соседнего подъезда в инвалидной коляске. Он давно решил, что после школы обязательно пойдёт в медицинский, хотя вид крови и всего, что с этим связано, переносил с трудом.
Он так и не заговорил с Симой, она была в окружении подружек, рядом всё время пасся один бугай из её класса и явно не собирался сдавать своих позиций. Было не совсем понятно, что связывает их. Иван немного знал этого пацана, и мнение о нём было не самым лестным – понтовщик и зазнайка из сильно богатеньких.
Был концерт, она пела что-то из репертуара Земфиры, и это окончательно добило его неокрепшую душу. Было немного смешно – наряд совсем не вязался с песней. Иван влюбился! У детей случаются влюблённости ещё с детсадовского возраста, с ним такого ещё не было – и не потому, что не нравились девочки, нравились, но как-то по-другому, спокойно.
Ночь после праздника выдалась со странностями, казалось, он заболевает: щёки пунцово горели, в голове – каша из сомнений и страхов.
Утром мама, не дождавшись, пока он выйдет из своей комнаты, тихонько приоткрыла дверь. Ваня неподвижно лежал, натянув одеяло по самые уши, и сосредоточенно изучал геометрию лепнины на потолке.
– Ты что, заболел? – она испуганно смотрела на сына, дотронулась губами до лба и с облегчением вздохнула:
– Фу! Напугал!
Нет никакой температуры. А то завтра лететь. Вот был бы сюрприз для всех! Они впервые всей семьёй улетали на Маврикий.
Младшей сестрёнке исполнилось четыре, и родители наконец-то решились двинуть куда подальше. Они не могли оставить её на няньку и таскали с собой с самого рождения. Поля была выстраданной и долгожданной. Отец хотел девочку, девочка, по всей видимости, долго не получалась. Сделали ЭКО – и на тебе, на пятой попытке появилась Полина! Мама почти все девять месяцев пролежала в больнице, и врачи до последнего боялись за исход такой сложной беременности. Ребёнок родился на два месяца раньше, крепкий и спокойный, и вес для такого срока вполне приличный.
Полечка стала центром вселенной. Больше всех ликовал отец, чем вызывал большое недоумение своей матери, Беллы Марковны, которая не понимала, чему тут радоваться; сама вырастила двух сыновей – и очень даже успешных и преданных матери. Правда, один всегда под боком, а другой вечно по миру болтается и молодых женщин меняет – сколько лет, а остепениться не может! Всё от денег шальных!
У Беллы был отвратительный характер, она всем была недовольна и лезла со своими советами по любому поводу. Женщина старой закалки, декан исторического факультета университета, имела только одну слабость – и это были не сыновья, это был её внук Иван. Она уделяла ему всё свободное время, он был её отдушиной и выходным, он был всем. Белле Марковне хотелось отдать всю себя любимому внуку, и она не терпела, когда его родители, особенно мама, влезали со своими возражениями. Иван был только её, поэтому появление Полины ничего не изменило – пусть сами крутятся и на неё не рассчитывают. Мама совсем и не рассчитывала на Беллу и, наоборот, сильно обрадовалась, что наконец-то сможет воспитывать дочку, как сама посчитает нужным, без посторонних.
Иван нехотя собирался на таинственный остров Маврикий, а ведь раньше он так мечтал побывать на океане. Ему казалось, что совсем не вовремя уезжать так далеко, когда Серафима рядом, в Питере. Это было глупо, он и сам понимал, что, скорее всего, она, как и он, с родителями отправится в какое-нибудь путешествие, но почему-то тревожила дурная мысль, что он уезжает, а она – непонятно почему – остаётся.
В аэропорт провожать приехала Белла Марковна, вцепилась в Ивана и водила его кругами, давая наставления, пока папа не позвал всех на паспортный контроль и посадку.
Индийский океан поразил, это было совсем не похоже на то, что Иван видел раньше. Удивлял цвет воды, бирюзовый до зелёнки, грохочущие вдали рифы и мелкие ракушки, разбросанные по всему золотистому берегу. Он был предоставлен сам себе и надолго уходил бродить, а родители копошились вокруг Полины. Вместе собирались только на обеде и вечером на ужине. Ивану было немного скучно: кругом полно сверстников, но иностранцев, они кучковались вместе, навязываться ему не хотелось.
Новый год в отеле справляли шумно и по-своему весело. Такого салюта он не видел никогда в жизни, даже на День Победы. Мама с отцом по очереди бегали в номер пасти спящую сестру, в итоге он провожал старый год с папой, а с мамой встречал новый, местную няню отец категорически отказался брать, не доверял никому своё сокровище. У Ивана не было и тени ревности к маленькой сестрёнке, в 17 лет уже многое понимаешь, он-то почти вырос, да и жаловаться ему было не на что. По обычаю загадывал желание, думал о Симе, а что желать, так толком и не смог придумать.
Через несколько дней после Нового года повалили русские, и отель наполнился родными словами и крепкими выражениями. Иван приглядывался к пацанам и выбирал, с кем бы он мог подружиться – со своими как-то попроще.
