Книга Думаешь, это любовь? - Татьяна Веденская

– Слушай, Жанка, спасибо тебе огромное, – от души поблагодарила ее я.

Она удивилась:

– За что?

– У меня, как в песне, настроение как-то сразу сильно улучшилось, – пояснила я.

И всю дорогу, замерзая в плохо нагретом метро, а потом перебегая по заиндевевшим улицам, я повторяла про себя фразу: «Уже к субботе потеплеет до сорока шести», и мне хотелось хохотать в голос. Только хохотать на улице было все-таки слишком холодно. Кажется, и в моей жизни скоро тоже потеплеет до сорока шести. Да, я потеряла Константина по собственной глупости и из-за малодушия. Но зато внезапно встретилась с самой собой, а ведь я столько лет так старательно бегала от этой самой себя, что могла бы уже никогда и не увидеть, какая я настоящая. Пряталась бы в примерочных, отсиживалась бы на премьерах, скрывалась бы в полумраке ночных клубов.

– Что с тобой сегодня такое? – удивленно посмотрела на меня Тоська, как только я вошла в комнату.

– А что?

– Ты какая-то… не пойму, радостная, что ли? Чего радуешься?

– Скоро в Ямбурге потеплеет до сорока шести, – поделилась приятной новостью я.

– Отлично, – ошарашенно кивнула она. – И это все?

– Я люблю Константина.

– Вы помирились? – пришла в возбуждение она.

– Нет. И никогда не помиримся. Но, знаешь, я никогда не думала, что могу так любить. Я всегда боялась страдать, а сейчас… Пойдем покурим?

– Пойдем, горе ты мое, – согласилась Тоська, и там, в курилке, я полчаса (а что, нормальный рабочий перерыв, разве нет?) рассказывала ей про мое вчерашнее приключение, про двух напуганных детей в деревенском магазине, про Костю в оранжевой куртке, про то, как я поняла, что люблю его, как он ушел, и про то, что это не имеет ровно никакого значения.

– Почему? – удивилась она. – Почему это не имеет никакого значения?

– Не знаю. Может, потому что вчера я поняла главное. Любить совсем нестрашно. Для этого не нужно, чтобы кругом был бесконечный праздник и везде конфетти. А ты тоже это знала?

– Что знала? – не поняла она.

– Ну, что для тебя любовь? Вот вы с мужем – ведь у вас не такая уж легкая жизнь. И вы тоже ругаетесь, и деньги считаете, и не знаете, куда сбежать от детей. Ты сама мне рассказывала об этом. Так в чем же она все-таки выражается, любовь? Ради чего ты каждый день возвращаешься домой?

– Я? – глубоко задумалась Тоська. – Знаешь, когда я вижу наших детей спящими, я чувствую, что нет никого лучше их на свете.

– А муж?

– Ну… когда он, пьяный, засыпает в коридоре, на пуфике, мне кажется, что я готова спустить его в мусоропровод. Но… когда у меня отец заболел…

– В прошлом году? Инфаркт? – припомнила я.

– Да. Мой Колька тогда поехал со мной через весь город, чтобы довезти его до больницы. А потом каждый день сменял меня, потому что там надо было сидеть круглые сутки. Так мы и сидели – я днем, а он ночью. И я тогда подумала: какой же он у меня хороший. Ну и пусть пьет. Не так он и сильно пьет на самом деле.

– А я думала, что любовь – это цветы и подарки.

– О, это так быстро проходит! – всезнающе усмехнулась Тоська.

– Но что-то остается? – то ли спросила, то ли сказала утвердительно я.

Тоська серьезно посмотрела на меня, бросила в урну сигарету (третью) и кивнула.

– Вот это осталось и у меня, – пояснила я. – И пусть даже Кости не будет. Пусть. Пройдет время, придет кто-то другой. Может, не такой, как Костя, потому что таких вообще больше нет. Но в следующий раз я не ошибусь, потому что теперь знаю, чего я хочу.

– И чего?

– Смотреть вместе телесериалы. Ругаться на детей. Выматываться на работе, а потом бежать домой, чтобы там вымотаться еще больше.

– Романтические мечты, – улыбнулась Тоська, и мы пошли работать.

Интернет-пространство не дремлет, нас снова призвал к оружию желтый фронт. Надо рассказать людям о том, что к концу двадцать первого века, по прогнозам ученых, человек сможет жить до ста двадцати лет. Я назвала статью «Скоро человечество будет жить вечно!». Высокая посещаемость гарантирована. А дальше на подходе статья о том, как именно смех продлевает жизнь, и правда ли это. «Можно ли умереть от смеха?», тоже вполне интригующее название, не правда ли? Еще Мари попросила меня переписать другими словами один матерьяльчик с конкурирующего портала, что-то про последствия экономического кризиса, но это же скука смертная. Значит, отложим задание в долгий ящик. Кризис будет таким же бесконечным, как зима в Ямбурге, но все же скоро потеплеет до сорока шести. Все не так плохо, и кризис лично на мне вообще никак не сказался. У меня всегда была столь маленькая зарплата, что приходилось покупать вещи только с распродаж. А на пельмени я всегда заработаю, так что напишу-ка я лучше еще про десять способов выжить в катастрофе. Давно у меня в загашнике лежат материалы. Первый, и главный, способ – стараться в катастрофу не попасть. Но если уж вас угораздило вляпаться в какое-то наводнение или, не дай бог, авиакатастрофу, то ученые разработали подробный, разумный план, который поможет вам если не спастись, то хотя бы занять чем-то свои мозги. К примеру, в самолет нельзя надевать кроссовки и красить ногти. Также не укладывайте волосы лаком – он очень хорошо горит. А при потопе выплывайте на самую высокую точку и держитесь вместе с остальными выжившими. Так, по крайней мере, вам будет с кем поболтать, пока за вами прилетят на вертолетах. Ах, вот еще отличный по своему идиотизму совет – старайтесь оставаться спокойным. Возьмите шефство над кем-то более слабым, это поможет вам иметь ясную голову. Кстати, когда я искала Костиных детей, меня совершенно не волновало, холодно ли на улице, как себя чувствует Сашка, и вообще я была рассудительна и спокойна. Надо мне еще над кем-то взять шефство, только вот над кем? Над Шушкой? Она не позволит, нет. Шушка сама возьмет шефство над кем угодно, слишком она независимая кошка. Иногда мне кажется, что в нее переселился дух какого-нибудь полководца. И теперь я пою его из блюдечка молоком.

– Ты чего не идешь домой? – спросил Сашка, заглядывая через мое плечо в экран компьютера. – Что это ты валяешь?

– «Десять способов выжить в катастрофе». Как, хорошо?

– Цепляет, – миролюбиво согласился он. – Так ты еще задержишься?

– Ага, – кивнула я. – Допишу и пойду.

– Ладно, – процедил он, почему-то медля и стоя рядом со мной.

– Тебе еще что-то нужно? – нетерпеливо поторопила его я. Мои десять способов стыли.

– А как ты вообще? Сама как? Отдала детей?

– Конечно. Спасибо тебе большое, что помог.

– Не за что, – помотал головой он, думая о чем-то другом. – А хочешь, я побуду с тобой?

– А? Нет, зачем? Я только дорисую мои способы и свалю домой.

– Может, тебя отвезти? Я на машине, – заботливо предложил он.