Книга Грех и чувствительность - Сюзанна Энок

— Я знаю.

— Меня интересует, пытаются ли ваши братья управлять вашей жизнью?

Роджер рассмеялся.

— Нет, это священный долг моего отца. Остальным почти не удается ввернуть словечко. — Он вдруг осекся. — Извините, я, кажется, совершил бестактность, леди Элинор. Забыл, что вы потеряли родителей…

— Пусть вас это не тревожит, мистер Ноулвилл. Мне было шесть лет, когда их яхта потерпела крушение. Но не будем об этом. Я хотела спросить: вы подчиняетесь установленным вашим отцом правилам и его приказаниям?

— Странный вопрос. А куда же мне деваться? Ведь он глава семьи.

— И отец распоряжается вашими финансовыми средствами?

Ноулвилл поджал губы и остановил экипаж.

— Я не обсуждаю финансовые вопросы с молодыми леди. Джентльмены так не поступают. Давайте оставим эту тему.

На мгновение Элинор растерялась, не зная, рассердиться ей или рассмеяться. Не очень-то приятно, когда потенциальные женихи критикуют твое поведение, ведь обычно эта категория джентльменов готова простить все, что угодно. И тот факт, что Роджер, по существу, прав, отнюдь не улучшал ее настроение.

— Если этот разговор вам неприятен, то не лучше ли отвезти меня домой?

Он кивнул.

— Полагаю, вы правы. Я так и сделаю. Осмелюсь заметить, миледи, что вам сегодня, наверное, немного нездоровится. Выпейте чашечку мятного чая, вздремните, и вам станет гораздо легче.

Элинор едва удержалась, чтобы не возвести очи к небу. Видно, с ней действительно что-то не так. Ни одна женщина в здравом уме не стала бы подвергать сомнению роль главы семьи и интересоваться, имеют ли его сыновья свободу выбора и финансовую независимость.

Оба они не проронили ни слова, пока экипаж не остановился перед дверью ее дома. Как только Стэнтон помог ей и Хелен сойти на землю, Ноулвилл попрощался, прикоснувшись к полям шляпы.

Элинор, едва кивнув ему, вошла в дом и поднялась наверх.

— Что-то ты быстро вернулась, — удивился Закери, высовывая голову из бильярдной.

— Да, наверное. Я сделала ошибку, задав ему один прямой вопрос.

Ее брат сделал шаг навстречу.

— Какой же?

— Не беспокойся, пожалуйста, ничего скандального. Речь шла о власти и свободе.

— Боже милосердный, Нелл. Предполагается, что леди должны разговаривать о погоде и о том, кто за кем ухаживает, а не заниматься философскими изысканиями на тему свободы личности.

Она поморщилась.

— Это не совсем так. И ответить мне он толком не смог, а лишь посоветовал выпить мятного чая и вздремнуть.

Закери рассмеялся.

— Если бы я дал такой совет, ты бы мне наверняка подбила глаз.

— Оба глаза. А теперь оставь меня в покое.

— Слушаюсь, миледи.

Но прежде чем он исчез за дверью, Элинор вспомнила о своем обещании относительно сопровождающих.

— Зак? — окликнула она.

Ее брат снова показался в дверях.

— Слушаю тебя.

— Ты сможешь сопроводить меня сегодня на ужин к Голдсборо?

— Час от часу не легче. Ну, разумеется. Элинор уперла руки в бока.

— Ты чем-то недоволен?

— Ничем. Просто я собирался пойти в «Сосайети» поиграть в фараона, но могу отложить это до завтра.

В дверях появилась еще одна голова, очень похожая на первую, только светло-серые глаза были с зеленым отливом.

— Я тебя отвезу. Она кивнула.

— Спасибо, Шей.

— Он вызвался сопровождать тебя только из-за кухарки Голдсборо, — заметил Закери.

— Что? — Приподняв брови, Элинор взглянула на среднего брата. — О ком ты говоришь?

— Успокойся, Нелл. Миссис Нил не меньше девяноста лет. Я обожаю ее шоколадные десерты. А теперь прошу извинить меня, я должен превзойти Закери за бильярдным столом.

— А не мог бы ты подождать с этим часок-другой? Я хотела, чтобы он отвез нас с Пип в музей. А заодно и навестил свои статуи.

— Ха-ха-ха!

Проскользнув мимо нее, Шей крикнул, чтобы принесли его камзол.

— В таком случае я тоже поеду.

Валентин сидел за письменным столом красного дерева, разложив на его поверхности четыре приглашения. Ужин, музыкальный вечер и два небольших суаре. Все четыре состоятся сегодня и примерно в одно и то же время.

Он постучал пальцем по карточке с приглашением на музыкальный вечер. Вероятность того, что Элинор Гриффин предпочтет его всем остальным, была наименьшей, и для него он тоже был самым малопривлекательным из всех четырех мероприятий. Поэтому именно туда он должен отправиться сегодня вечером. Конечно, было еще множество клубов, где он мог бы провести несколько часов. Клубы имели также дополнительное преимущество в виде выпивки и карт — и отсутствия там добропорядочных молодых леди.

Скорчив гримасу, он столкнул приглашение на музыкальный вечер со стола. Клуб был явно более привлекательным местом, чем музыкальный вечер, где два часа пиликают на скрипке или терзают пианино. Кивнув, он смел остальные три приглашения в верхний ящик стола. Хотел, было подняться на ноги, но снова сел.

Он мог обмануть кого-то другого, но давно оставил попытки вводить в заблуждение самого себя. Это было пустой тратой времени, к тому же никогда не срабатывало. Поэтому приходилось признать, что он вовсе не собирается избегать встречи с Элинор Гриффин, хотя обычно терпеть не мог навязчивости и истерик, порой случавшихся после близости с женщиной. У него была другая веская причина не видеться с ней, потому что, увидев ее сегодня в парке в компании Роджера Ноулвилла, он почувствовал, как его словно шомполом проткнули насквозь. Учитывая, что это ощущение было крайне неприятным, он не понимал, почему ему так необходимо снова ее увидеть. Но ему этого хотелось, так что ни в какой дурацкий клуб он сегодня не поедет.

«Ты спятил, Валентин», — пробормотал он, выдвигая ящик стола и снова доставая оттуда приглашения. Все три представляли собой нечто более реальное — в том смысле, что Гриффины бывали во всех этих домах и, конечно, получили приглашения на сегодняшний вечер.

— Извините меня, Джордж, и вы, миледи, — сказал он хозяину и хозяйке. — У меня была важная причина.

— Понятно. И как ее зовут? — пробормотал граф, пожимая ему руку.

— Джордж, — с упреком произнесла жена, приседая в реверансе. — Мы рады, что вы пришли.

— Спасибо, леди Голдсборо.

— Дидс, проводи лорда Деверилла на его место, — приказала графиня, снова усаживаясь за стол.

Проходя следом за дворецким, он, наконец, окинул взглядом присутствующих. Наиболее важные гости находились, разумеется, во главе стола. Элинор и Шарлемань сидели соответственно рядом с графом и графиней. Кивнув, он поздоровался с ними обоими.