Книга Дети Великой Реки - Грегори Киз

— Спой нам песнь, — предложил Перкар. — Спой нам песнь — пусть они знают, что мы их не боимся.

— Я… не в состоянии петь.

— Пой, Эрука, — простонал Апад. — Пожалуйста. Я не могу слышать, как они копошатся. Пусть песня заглушит этот шум.

— Перкар, — жалобно протянул Эрука. — Ты и вправду можешь видеть?

— Конечно, — ответил Перкар, хлопнув друга по плечу. — Я вижу все вокруг. А теперь спой нам.

— Что спеть?

— Не знаю. Что-нибудь о солнце и зеленых долинах.

— Ах, — вздохнул Эрука.

Перкар взял его руку и соединил с рукой Апада. Сам он также взял за руку Апада и встал впереди.

— Идем.

Чудища все еще были позади. Они не знали, как далеко способен видеть Перкар, и находились как раз в поле его зрения. Это устраивало Перкара. Он повел своих Друзей по коридору. Эрука запел детскую песенку — об охотнике-крабе и головастиках и гибкой иве. Перкар не улыбался, но от песни ему стало легче.

Вскоре они увидели впереди свет. Эрука прервал свою Песнь веселым ревом. Перкар присоединился к нему. Обитатели тьмы, казалось, обрели свое утраченное мужество и подобрались ближе, чтобы напасть на Перкара, и он не был уверен, что одолеет их всех своим волшебным мечом, хотя и продолжал подбадривать Апада и Эруку. Они ускорили шаг, и Перкар на всякий случай то и дело оборачивался.

Чем ближе они подходили к выходу, тем слабее становилось магическое зрение Перкара. Но это было добрым знаком: значит, и чудища также теряют остроту зрения, хотя Лемеи конечно же это бы не остановило. Перкару было только непонятно, отчего свет снаружи кажется ему оранжевым. Но вдруг Эрука что-то быстро пробормотал.

— Что? — спросил его Перкар. — Что ты сказал?

— Солнце заходит.

Он не сразу понял, что беспокоит Эруку: скоро наступит ночь и демоны смогут выбраться вслед за ними из пещеры.

— По крайней мере мы выберемся отсюда, — заметил Апад. — Мы не умрем под землей.

— Мы не собираемся умирать, — оборвал его Перкар. И остановился, едва не споткнувшись, потому что источник света сделался различим, а его волшебное зрение совершенно исчезло. Это был не свет заката, а факел.

VIIIОХОТНИЦА

Обычно бледное лицо Нгангаты пылало от гнева и казалось едва ли не багровым при свете факела. Атти, стоявший позади него, был необыкновенно суров.

— Вы, остолопы, — прорычал Нгангата, — глупые, безмозглые сосунки! Что вы натворили? Что затеяли?

Перкар указал рукой во тьму коридора:

— Сейчас не время сетовать на нашу глупость. Есть более неотложные заботы.

Нгангата всмотрелся туда, где свет граничил с мраком, и нахмурился. Там ничего не было видно, но в тишине отчетливо стали слышны странные звуки.

— Понимаю, — сухо сказал Нгангата. — Перкар, ты весь в крови. Кто еще ранен?

— Это не только моя кровь, — ответил Перкар. Рана на его плече почти совсем затянулась, хотя боль была такой, какой Перкар доныне не испытывал. Казалось, в плечо ему воткнули сосульку.

Апад и Эрука не были ранены.

— Идем, — сказал Нгангата. — Надо пройти еще немного.

У Нгангаты и Атти были очень хорошие факелы: светили ярко и сгорали медленно. Демоны остались позади, и наконец воины, обогнув поворот, увидели впереди сияние дня. Когда они выбрались из пещеры, похоже, было уже утро, и Эрука, упав на колени, запел песнь богине Солнца. Но Атти рывком поставил его на ноги.

— Только не теперь. Сейчас вам предстоит объяснить Владыке Леса, где вы пропадали. Постарайтесь говорить убедительно, а не то всех погубите.

Эрука так был потрясен его словами, что едва сдерживал слезы. Апад, еле живой, весь был испачкан засохшей кровью. Перкар мельком оглядел свои доспехи — они также были в крови.

— Нам нужно было завладеть оружием, разве не так? Я думал…

— Что ты думал — никого не интересует, — вмешался Нгангата. — Важно то, что ты сделал. Владыка Леса знает уже обо всем, что вы, дуралеи, натворили.

Атти подтолкнул Апада, чтобы тот поскорее спускался с холма.

— Поторопись, — буркнул он.

— Не смей меня толкать! — внезапно оживившись, завопил Апад. Лезвие его нового меча заиграло на солнце. Перкару казалось, что это меч приводит в движение кисть руки Апада, как бы помимо его воли. Конец клинка сверкнул угрожающе рядом с Атти; в ответ он выхватил свой меч.

— Апад! — предостерегающе вскрикнул Перкар. И добавил мягче: — Апад. Убери это. Ведь ты не хочешь убить еще кого-нибудь.

Глаза Апада сверкали бешенством, но когда он взглянул на Перкара, взгляд его прояснился. Апад казался смущенным.

— Перкар, скажи им, чтобы не толкали меня. Я это го не выношу.

— Никто не тронет тебя, Апад. Убери меч. Похоже, он жаждет убивать.

Пораженный, Перкар увидел на мече следы крови. Наверное, он выбрал для Апада тот самый меч, которым была убита хранительница. Тогда он этого не заметил. Но, возможно, он ошибается: тот меч был с прямым, а этот с изогнутым клинком. Апад всегда утверждал, что мечи с изогнутым клинком — «для мясников», а с прямым — для воинов. Возможно, он прав. Апад медленно и неохотно опустил меч.

— У вас волшебные мечи! — воскликнул Нгангата с досадой и изумлением. — Отвечайте, во имя богов Неба и Земли, что вы натворили?

— Ничего хорошего, — вздохнул Перкар.

Воины спустились вниз, в безмолвную долину. Перкар хотел остановиться и немного отдохнуть. Ведь они провели под землей весь день и всю ночь. А в предыдущую ночь он почти не спал. Раненое плечо болело все сильнее, колени дрожали. Но, потрясенный, он не жаловался и не спорил. К тому же он совершенно не знал, что скажет Владыке Леса. Когда они наконец предстали перед ним, Перкару стоило больших усилий держаться на ногах.

Капака сидел на камне, дожидаясь их. Увидев, что они идут, вождь поднялся. Он был совсем седой, а лицо — еще белее, чем борода. Перкару показалось, что Капака пошатнулся, заметив кровь на их доспехах. На миг он даже закрыл глаза.

Владыка Леса сделался еще больше; он был похож на огромное дерево, потому что его косматое тело неразличимо сливалось с ветвями и корой. Глаз его, огромный и черный, казалось, не видел стоявших внизу людей. Перкару вспомнился Безумный бог. Голос Балати был так груб, что Перкар с трудом разбирал слова.

— Ты солгал мне, — сказал Балати Капаке. — От них пахнет кровью смертной женщины. Они убили ее и Украли мои сокровища.

Капака опустил голову. Наконец он заговорил, Перкар услышал в его голосе затаенное отчаяние.

— Господин, эти воины еще очень юны. Они поступили неразумно. Мы возвратим тебе твое оружие и принесем пеню за женщину.