Книга Рыцари темного леса - Дэвид Геммел

— Я не хочу больше ничего знать. Прости, Дагда. — Она собралась встать, чтобы последовать за Лло, но Решето удержал ее.

— Спроси. Я подчинюсь тому, что он скажет.

Она глубоко вздохнула и попросила:

— Скажи мне, что будет с Решетом.

Атаман побелел.

— Он тоже умрет весной. Я вижу коня, белого коня, и всадника в серебряной броне, и ребенка на склоне холма. Демоны собираются. Над лесом разразится буря, но Решето ее не увидит.

— Что же нам делать? — спросила Ариана.

— Что хотите.

— Лло правда умрет?

— Все когда-нибудь умирают — одни хорошо, другие плохо. Что ты еще хочешь услышать, новоявленный барон Решето?

— Я тебя ни о чем не спрашивал, но ты все равно сказал, старый хрыч. Так знай: я еще тебя переживу. И твоего блестящего всадника тоже убью. На этих камнях не написано ничего такого, что сильный человек не мог бы изменить. Я сам решу свою судьбу.

— Хорошо. Вспомни об этом, когда встретишь серебряного всадника. — Старик перевел взгляд на Ариану. — Ты спрашивала, что тебе делать. Я не даю советов, просто говорю то, что есть. Я вижу однорукого воина и дитя, наделенное великой силой. Вижу мастера, чародея, несущего тяжкую ношу. Все они должны сойтись вместе. Тогда равновесие восстановится.

Ариана ушла и направилась в хижину Лло, чтобы попросить у него прощения. Не она задала этот вопрос, а ее тревога. Он поймет, он должен понять.

Но хижина Лло опустела, его пожитки исчезли. Ариана бросилась к частоколу и взобралась по лестнице на мостик. Снег еще не успел засыпать следы, уходящие в чащу леса.

До самого заката Лло Гифс шел по сугробам, по обледеневшим склонам, через замерзшие ручьи, стремясь оказаться как можно дальше от Дагды. Об этом человеке в лесу рассказывали недоброе. Никто не знал, где он живет, но легенда гласила, что он странствует по Прибрежному лесу больше ста лет. Одни говорили, что он бывший рыцарь, другие — что священник, но все сходились на том, что слова его имеют двойной смысл. Это не мешало людям выспрашивать у него, что сулит им будущее — тьму или свет, радость или страдание.

В сумерках Лло развел костер у старой поваленной березы, построив с севера снеговую стенку для защиты от ветра.

Проклятая девчонка! Умереть весной… лечь мертвым перед врагами, встречи с которыми он никогда не искал. Под какой несчастливой звездой он родился? Какого бога оскорбил, если жизнь его сложилась таким образом? Сначала жестокий удар — потеря Лидии, потом бессмысленная смерть.

Звезды светили ярко, и мороз крепчал. В кустах послышался шорох, и Лло выхватил из-за пояса топор. Футах в пятнадцати сидел, глядя на него, большой серый волк. При свете костра Лло разглядел, что морда у зверя седая — волк состарился, и его выгнали из стаи. Судя по ширине его покрытой шрамами груди, прежде он был вожаком, но со временем, как водится, его место занял кто-то помоложе. Лло достал из котомки кусок вяленого мяса и бросил волку. Зверь не взял его. Лло отвернулся и подбросил хворосту в огонь. Повернувшись назад, он увидел, что мясо исчезло, но волк остался на месте.

— Гордый, да? — сказал Лло. — Гордость вещь неплохая — и для человека, и для зверя… — Он бросил волку еще мяса, на этот раз чуть поближе к себе. Волк снова дождался, когда он отвернется, а потом схватил кусок. Лло знал, что волки редко нападают на человека, и не сомневался, что сумеет убить зверя в случае чего. Топор у него острый, рука сильная.

Пусть сидит. Какое-никакое, а все-таки общество. — Иди сюда, серый. Погрейся.

Очередной кусок мяса лег правее. Еще ближе к костру. Волк подошел, и Лло увидел у него на боку следы недавней битвы, а на правой задней лапе — старый рубец, от которого волк прихрамывал.

— Тебе не пережить эту зиму, серый. Даже усталый заяц запросто убежит от тебя, и оленя ты не загонишь. Оставайся-ка лучше со мной.

Волк присел на задние лапы, благодарный за тепло и первую пищу, которую съел за десять дней.

Нога у него пострадала еще летом, когда бурый медведь напал на его подругу. Он вцепился медведю в горло, но густой мех помешал ему, и враг когтями распорол ему ляжку. Его подруга погибла, а рана зажила нескоро. Когда волки на зиму сошлись в стаю, между самцами, как всегда, начались бои. У него не осталось ни сил ни воли, чтобы побеждать, и его прогнали.

Он питался падалью и объедками других хищников. Потом, совсем обессилев, он учуял человека и приготовился напасть на него. Теперь он не знал, как быть. Мясо было вкусное, от огня шло тепло. Голод немного притупился, и волк лег, не сводя желтых глаз с человека.

Лло достал еще три куска мяса, два отложил в сторону, а третий стал жевать сам. Волк поднял голову, и Лло бросил ему кусок. На этот раз волк съел мясо сразу.

Немного погодя Лло улегся спать. Он не боялся, что волк на него кинется — ведь Дагда сказал, что до весны он не умрет.

Он спал без сновидений и проснулся утром от холода. Костер прогорел до углей, и волк ушел. Лло ощутил это как потерю. Он сел, поеживаясь, и раздул огонь, кладя на угли заготовленный вчера хворост. Потом набил снегом медный котелок и поставил греться, добавляя снег по мере таяния. Когда вода вскипела, он добавил в нее овса и размешал палочкой.

Слова Дагды до сих пор преследовали его. Враги собираются, и ему от них не уйти. Это не оставляет ему выбора. Он сделает то, что, согласно легенде, уже сделал: создаст войско и начнет войну.

Но каким образом? Разве кузнец способен возглавить войско?

— Начни с малого, Лло, — усмехнулся он. — Найди сперва одного человека, потом другого. В лесу полно мятежников. — Его мысли обратились к Элодану, бывшему рыцарю. Он, по крайней мере, обучен военному делу. И чародей, который помог Лемфаде, тоже может пригодиться. Лло поел овсянки, загасил костер и пошел на восток.

13

Герцог, слегка под хмельком, сидел на крепостной стене, оглядывая покрытую снегом местность. Рядом с ним стояла жаровня, но горячие угли плохо помогали против пронизывающего ветра.

Вдали темной чертой виднелся лес, а за ним герцог представлял себе море и дорогу в Цитаэрон. Рассветное небо было ясным, над башней кружили голуби. Герцог поежился и протянул руки к углям.

Три дня назад он еще надеялся, что гроза пройдет стороной, но в Макту прибыл король с тысячью всадников. Аудиенция продолжалась недолго. Когда герцог вошел в собственный чертог, справа от короля сидел Океса, а трон окружали восемь дьявольских красных рыцарей. Герцог низко поклонился Ахаку.

— Ваше герцогство доставляет нам много хлопот, — сказал король, правитель государства и командир десяти тысяч копий. Герцог взглянул королю в глаза и не нашел слов, пораженный переменой в его внешности: красными веками, белыми волосами и серым лицом. — Вам нечего сказать мне, кузен?