Книга Троя. Повелитель Серебряного лука - Дэвид Геммел

Корабль разгрузили, товары отнесли в лавки. Сезон закончился, и на берегу осталось только несколько купцов. «Ксантос» продолжит свой путь в Дарданию с меньшим грузом. Команде заплатили, и двадцать восемь гребцов объявили о своем желании покинуть судно. Ониакус обыскивал таверны в поисках новых людей для обратного пути.

Геликаон посмотрел на бухту и увидел Одиссея и его команду, которые готовили «Пенелопу» к отплытию. Маленький старый корабль грациозно соскользнул в воду, моряки поднялись на борт. Одиссей раздавал приказы. На секунду Геликаону захотелось, чтобы время повернуло вспять, и он оказался на «Пенелопе», которая направлялась на зиму в Итаку. Тогда жизнь казалась такой простой, его заботы были такими маленькими и легко разрешимыми: дыра в парусе, которую можно было зашить, мозоли на руках, которые было залечивались.

Этим утром он виделся со своим другом на берегу. Это была их первая встреча после битвы у бухты Голубых Сов. Одиссей рассказал ему о мальчике Ксандере, некоторое время они сидели молча.

— Ты ничего не говоришь о Зидантосе, — заметил, наконец, Одиссей.

— Он умер. Что еще можно сказать?

Одиссей внимательно посмотрел на него и произнес:

— Ты помнишь наш разговор о потерянном герое, что тебе нужно его найти?

— Конечно. Я был слабым и испуганным мальчишкой. Но это было давно.

— Да, он был испуган, но не слаб. Нет, умный и душевный. Да, заботливый и добрый. Порой тебе нужно искать и его тоже.

Геликаон натянуто засмеялся. Его смех был резким.

— Он не смог бы выжить в моем мире.

Одиссей покачал головой.

— Твой мир полон жестоких людей, героически сражающихся с мечом и щитом за добычу. Разве ты не видишь, что именно мальчик помешает тебе быть похожим на них? Не теряй его из вида, Геликаон.

— Уничтожил бы он корабли Коланоса? Одолел бы он Электриона и пережил бы предательство в бухте Голубых Сов?

— Нет, — выпалил Одиссей. — Он не сжег бы заживо пятьдесят или больше беззащитных, связанных людей. Ты хочешь победить Коланоса или стать им?

Геликаон почувствовал приступ гнева, услышав эти слова друга.

— Как ты мог сказать мне такое? Ты не знаешь, что творится в моем сердце.

— А кто знает? — возразил ему Одиссей. — Ты заковал его в броню. Как и раньше.

— Я не хочу это слышать, — отрезал Счастливчик, вскочив на ноги.

Одиссей встал рядом с ним.

— Сколько у тебя друзей, Геликаон? Я люблю тебя как собственного сына, и ты не прав. Я вижу это в твоем сердце. Я вижу, как ты страдаешь, и знаю, что Вол значил для тебя. Ты скорбишь и чувствуешь себя так, словно твои внутренности оказались снаружи. Твои сны ужасны, а бодрствование кошмарно. Ты пытаешься увидеть его краешком глаз. Ты хочешь проснуться однажды утром и увидеть его огромным, как сама жизнь. И часть тебя каждый раз умирает, когда ты просыпаешься и понимаешь, что его больше нет.

Геликаон опустил плечи, когда его гнев прошел.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я видел, как умер мой сын. — Одиссей сел и посмотрел на море. Счастливчик остался стоять на месте, а затем сел рядом с другом.

— Прости, Одиссей. Я забыл.

— Ты не знал его, — некрасивый царь вздохнул, — но теперь ты хочешь поговорить о Воле?

— Я не могу.

Одиссей выглядел разочарованным, но вздохнул.

— Я понимаю. Но надеюсь, однажды ты научишься открывать свое сердце. Иначе ты всегда будешь один. Не будем на этом останавливаться, давай вернемся к Коланосу. Похоже, он заляжет на дно. Он или вернется в Микены, или спрячется на пиратском острове на юго-западе от Самофраки. Море там опасное, и немногие корабли отважатся плыть туда во время зимних бурь. А если отважатся, на острове есть форт и несколько сотен пиратов.

— Я знаю этот остров, — сказал Геликаон. — «Пенелопа» останавливалась там во время моего первого плаванья. Пираты собрались вокруг тебя, а ты рассказал им историю, над которой они смеялись, плакали и радовались. Они завалили тебя подарками. Я все еще думаю об этом порой. Сотня жестоких и диких мужчин плачут над историей о любви, чести и храбрости.

— О, это была хорошая ночь, — улыбнулся Одиссей, — и если Коланос там, он проведет зиму в безопасности. Но он снова выйдет в море весной.

— И я найду его, Одиссей.

— Я ожидал этого. Но важно, чтобы ты сам соблюдал осторожность. Повсюду прячутся хитрые убийцы. Помня об этом, я хочу сделать тебе небольшой подарок.

Порывшись в сумке, царь Итаки вытащил тунику из темно-коричневой кожи и протянул Геликаону. Она оказалась тяжелей, чем ожидал Геликаон. Он почувствовал что-то твердое под мягкой кожей.

— Нашел ее несколько лет назад на Крите, — сказал Одиссей. Счастливчик поднял тунику. Она была длиной до колена, на шелковой подкладке. — Это хитрая штука. Между шелком и кожей спрятана тонкая железная кольчуга. Она выдержит удар кинжала, но, сомневаюсь, что сможет противостоять мечу, секире или точному выстрелу из лука, сделанного из рога.

— Это прекрасный подарок, друг мой. Благодарю тебя.

— Фу! Она слишком мала для меня. Носи ее на берегу и старайся не ходить по городу в одиночку.

— Я буду осторожен, — пообещал Геликаон. — Я скоро поплыву в Дарданию. Дома меня будут окружать верные люди.

— Как и твоего отца, — заметил царь Итаки. — Не думай, что ты где-нибудь в безопасности. Помни, что верность сделана не из камня.

— Я знаю.

— Конечно, знаешь, — пробормотал Одиссей. — Ты слышал об Аргуриосе?

— Нет.

— Говорят, что его изгнали и объявили вне закона. Ходят слухи, что ты его подкупил.

Счастливчик покачал головой, не веря своим ушам.

— Нельзя купить такого человека, как Аргуриос. Кто мог выдумать такое?

— Люди, которых можно купить, — ответил Одиссей. — Сомневаюсь, что он протянет еще месяц. Как долго ты планируешь оставаться в Трое?

— Еще несколько дней. Я должен проявить уважение к Приаму, и мне нужно увидеться с купцами. Почему ты спрашиваешь?

— Что-то витает в воздухе, — ответил царь Итаки, коснувшись носа. — В городе неспокойно. Подозреваю, зреет еще один переворот.

Геликаон засмеялся:

— В Трое всегда зреют перевороты. Полагаю, что Приаму это нравится. Это дает пищу его изворотливому уму.

— Ты прав, — согласился Одиссей, — он любит риск. Я знал одного человека, который держал пари почти на все. Он сидел под деревьями, поспорив, с которого из них первым слетит голубь, смотрел в воду, ожидая, когда под носом корабля проплывет дельфин. Его ставки становились все больше и больше. Однажды он поставил все свои земли, лошади, скот и корабль на один бросок в игре в кости. Этот человек потерял все.