Книга Веспасиан. Павший орел Рима - Роберт Фаббри

Они ещё больше углубились в лес. Туман здесь ещё висел клоками, цепляясь за заросли папоротника и низко нависшие ветви.

Хотя они ещё удалялись от места битвы, её звуки как будто сделались ещё громче.

— Похоже, наши парни теснят местных, — заметил Магн спустя какое-то время. — В кои-то веки могу сказать, что это не слишком-то хорошо.

— Значит, нам надо поторопиться, — пожал плечами Сабин. — Не хватало нам, чтобы Габиний поймал нас с этой штукой, за которой охотится он сам. В таком случае между ним и нами возникнет интересный обмен мнениями.

— Будем надеяться, что до этого не дойдёт... — ответил Веспасиан и осёкся, потому что Тумелик сделал знак умолкнуть и пригнуться.

— Что такое? — прошептал Веспасиан, сев рядом с ним на корточки.

Тумелик наклонил голову и указал вперёд. Все прислушались. Откуда-то донеслись приглушённые туманом голоса.

— Они примерно в ста шагах от нас. Это означает, что они, скорее всего, охраняют рощу. Пожалуй, нам повезло.

Веспасиан жестом подозвал Луция Пета.

— Отправь своего человека вперёд. Пусть узнает, сколько их там.

Префект кивнул и вернулся к своим воинам. Через мгновение один из батавов скрылся в тумане. Пет вернулся к братьям.

— Они ожидают нападения или с севера, или с запада, — высказал предположение Веспасиан. — Поэтому нам нужно разделиться. Ты берёшь две турмы и обходишь их с севера. Я беру две другие, и мы нападём на них с юга, откуда они не ожидают нападения. Ждите до тех пор, пока не услышите, как мы вступим в бой. После этого ударьте по ним с тыла.

— Я дам тебе турмы Ансигара и Куно.

Веспасиан кивнул в знак согласия и стал всматриваться в чащу леса. Вскоре вернулся отправленный в разведку батав.

— Пятьдесят или шестьдесят человек, — сообщил он с сильным акцентом.

— Спасибо, воин, — поблагодарил его Веспасиан и повернулся к префекту. — Думаю, мы справимся. Ступайте. Мы досчитаем до пятисот, давая вам время подойти к ним с тыла.

— От этих воинов не стоит ждать жалости, — предупредил римлян Тумелик, когда префект ушёл. — Они поклялись защищать орла до последней капли крови.

— Если он там, — заметил Магн.

— Должен быть там. Иначе зачем им охранять эту рощу, а не те две?

Магн проверил, что меч свободно выходит из ножен.

— Разумно.

Сабин выпрямился.

— Тогда вперёд!

Поляна то скрывалась из вида в клочьях тумана, то снова делалась видимой. Время от времени римляне могли разглядеть фигуры хавков, стоявших к северо-востоку от рощи из двух десятков разных деревьев.

— Заостри наши мечи, Донар, и подари нам победу! — прошептал Тумелик, сжав в руке амулет, висевший у него на шее на кожаном шнурке. — Благодаря этому орлу мы навсегда избавим наше отечество от Рима!

— Тогда вперёд, к победе! — добавил Магн.

Выстроившиеся в шеренгу воины готовились к бою: проверяли оружие, затягивали туже ремешки сандалий, возносили молитвы своим богам-покровителям.

— Верно, к ней самой, — произнёс Веспасиан, ещё раз попросив победоносного Марса помочь ему сохранить в пылу сражения хладнокровие. Ему посчастливилось в бою против хаттов, и теперь им снова должно повезти. Он сделал знак стоявшему слева Ансигару и справа — Куно, вперёд!

Почти шестьдесят человек строем в две шеренги двинулись к краю поляны. Хавки пока их не видели. Ничего не подозревая, они о чём-то беспечно переговаривались, точили о камень мечи и наконечники копий или разминали руки и ноги. Любые звуки заглушал собой шум сражения с отрядом Габиния.

Веспасиан поднял руку, глубоко вздохнул и посмотрел налево и направо. Убедившись, что декурионы не сводят с него глаз, он выкинул руку вперёд. Дружно выкрикнув боевой клич, батавы выскочили из леса и устремились на врага, щит к щиту, с копьями наперевес.

Застигнутые врасплох хавки, подгоняемые своими командирами, в спешном порядке пытались выстроиться в две шеренги и закрыться щитами. Увы, было слишком поздно. На них уже обрушился град копий, легко пробивая неплотную стену щитов. Поляна огласилась криками. Пронзённые копьями, более десятка хавков, заливаясь кровью, упали на землю. На глазах у Веспасиана светловолосому гиганту-хавку его собственное копьё пронзило горло: его ударом отбросило назад. Германец упал, уткнувшись окровавленной бородой в древко копья. Выхватив из ножен меч, Веспасиан бросился через всю поляну.

Хорошо держа строй, две турмы батавов одновременно обрушились на хавков, круша щитами им головы, вонзая длинные кавалерийские спаты врагу в пах и живот, кромсая, выпуская наружу осклизлые серые кишки.

Кое-где хавки сумели создать из щитов стену и теперь бились с яростью обречённых, нанося противнику удары длинными копьями. Удары были такой силы, что пробивали кольчуги батавов, хотя сами раны были не очень глубокие, примерно в половину длины большого пальца, — не смертельные, но болезненные. Такого удара было достаточно, чтобы вывести врага из строя, а потом прикончить мечом.

Упёршись в щит сзади левой ногой, Веспасиан со всей силы вогнал его в плоский деревянный щит молодого германца, который, оскалив зубы, замахнулся на него мечом. Рядом с его правым плечом Магн вскинул вверх свой щит, парируя удар вражеского меча. От удара полетел сноп искр. Веспасиан машинально присел. Ему бросилось в глаза то, что нога противника обнажена. Не раздумывая, он, с яростью ломая кости, пригвоздил кончиком меча стопу германца к земле.

Пронзительно вскрикнув, молодой хавк отшатнулся назад и попытался поднять ногу. В то же мгновение Веспасиан плечом надавил на щит. Германец потерял равновесие и упал на спину. Быстро шагнув вперёд, Веспасиан пинком отбросил щит противника в сторону и вонзил меч поверженному врагу между ног. Крепко сжимая рукоятку, он повернул меч влево, затем вправо. Германец зашёлся в крике и забился в агонии. Выдернув окровавленный меч, Веспасиан набросился на следующего врага. Оказавшийся у него за спиной батав вонзил меч в горло катающемуся по земле хавку. Крики оборвались, а с ними и его жизнь.

Тем временем меч Веспасиана обрушился на чей-то щит. Слева и справа от него тотчас же возникли Сабин и Магн и встали с ним плечо к плечу — потные, забрызганные кровью, объятые яростью. Неожиданно в самую гущу боя ворвались воины Луция Пета, ударив хавков с тыла. Исход боя был предрешён. Батавы не замедлили воспользоваться преимуществом и удвоили усилия. Поредевшие же ряды противника, наоборот, ослабили сопротивление. Через считаные секунды последний из тех, кто защищал священную рощу, полетел на землю с разрубленной головой.

— Стоять! Ни с места! — проревел Луций Пет, когда два отряда батавов сошлись по обе стороны от груды убитых и раненых германцев. Декурионы криками пытались образумить охваченных яростью и жаждой крови батавов, прежде чем те в пылу сражения нанесут увечья друг другу.