Книга Техасская страсть - Ферн Майклз

— Больше, чем достаточно. Его обед ждет на кухне. Пока вы будете пить кофе, я съезжу в спорткомплекс и привезу его домой.

Адам ушел. Коул, держа в руках чашку кофе, взглянул на Ника, который одобрительно принюхивался к своему брэнди.

— Ник, у меня проблема, — неуверенно произнес Коул. Ник потягивал брэнди и ждал. Коул пулеметной очередью выпалил рассказ о стычке с Райли и о своих отношениях с Лейси.

— Итак? — спросил Ник.

— Что «итак»? Это и есть проблема, о которой я хотел тебе рассказать.

— Коул, я знаю тебя уже довольно давно. Ты хороший парень, и мы с тобой — друзья. Не разрушай наших отношений, пытаясь меня надуть. Тебе нужна помощь, и я готов ее оказать, но не вешай мне лапшу на уши, идет? Райли — это лишь часть твоей проблемы, но не вся проблема целиком. Понимаешь, к чему я веду?

— В чем же, по-твоему, заключается моя проблема? — холодно спросил Коул.

— Да откуда же мне знать? Я полагаю, это старая проблема, а стычка с Райли лишь вывела ее на передний план. Если ты не хочешь это обсуждать или считаешь, что я выбрал неподходящее время, так и скажи. Я с уважением отнесусь к твоему решению.

Ник наблюдал за выражением лица Коула. Он увидел те же признаки внутренней борьбы и упрямства, что раньше уже видел у сестры Коула, Сойер.

— Я не хотел перебираться в Техас, — начал Коул, — но когда мать унаследовала Санбридж, у меня не осталось выбора. Для меня Санбридж — это обычный дом. Место, где я сплю, ем и принимаю душ. Все дело в этом доме. Когда я говорю о нем, то мне на ум приходят слова «мавзолей» и «склеп».

— Что ж, так бывает. Кстати, ты знаешь, в чем состоит разница между жилищем и домом? Только не считай себя идиотом, если не сможешь ответить. Многие этого не знают.

Немного поколебавшись, Коул сказал:

— Дом — это семья.

— И? — подсказал Ник.

— Мать, отец, братья и сестры. Смех, печали, и… и жизнь вместе. Крики и ссоры, твоя собственная комната, стычки с братом или сестрой. Наказание, старая мебель, кот, гадящий на новый ковер. Хот-доги и тушеные бобы на ужин по вторникам. Папа и мама, целующиеся на Рождество под омелой.

— Расскажи мне подробнее о ссоре с Райли.

— Я трахнул его невесту, приятель, — громко сказал Коул. — Это главное.

— Если ты хотел меня шокировать, то не вышло.

— Теперь, когда я вспоминаю об этом, я вижу, что мог бы остановиться. Но я не остановился. Однако это мне ни о чем не говорит. А тебе?

— Мне, напротив, говорит о многом, если проанализировать, — ответил Ник.

— Давай, анализируй.

— Что ты думал по поводу отношений между Лейси и Райли? Они любили друг друга?

— На мой взгляд, нет. Я думаю, у Райли вообще еще не было серьезных отношений с девушками. Хотя он часто назначал им свидания. Мне не нравится эта тема.

— Почему?

— Это нечестно. Райли мой… он мой друг. И мы с ним двоюродные братья. Я уважаю его. Я готов отдать за него жизнь.

— Ты собирался рассказать ему о происшедшем?

— Да. Да, я хотел, — растерянно ответил Коул.

— Ты предполагал, что Райли изобьет тебя?

— Нет. Я думал, мы поговорим. Мне казалось, я смогу объяснить ему и он поймет.

— Но Райли предпочел не понимать. Я даже пытаться не буду объяснить мысли Райли. Речь идет о тебе. В результате ты еле уполз.

— Он избил меня до полусмерти.

— И это был конец. Для тебя. Ты отдал Райли свою часть Санбриджа. Вы, Колмены, очень щедрые люди.

— Моя фамилия Таннер, Ник, — резко возразил Коул.

— Извини, Коул, я забыл. Когда ты переписал на него Санбридж, что ты почувствовал?

— Стыд за все случившееся. Облегчение, что Санбридж свалился с моих плеч. Я попытался поговорить с Райли до того, как переехать, но он не захотел меня выслушать. Он обвинил меня в том, что я вторгаюсь в его жизнь, переписываясь с его дедом. В том, что в своих письмах к нему я лгал. Но это далеко от правды. Я прикрывал Райли, сочиняя сказки о том, насколько он занят, чтобы его молчание не причинило большой боли дедушке.

— Ты сказал Райли об этом? — спросил Ник.

— Конечно. Он не поверил. Если Райли не хочет возвращаться в Японию по-хорошему, то ему придется рассказать дедушке о своих планах остаться в Техасе. Старик любит Райли, как сына, а не как внука. Черт побери, это несправедливо!

— Ты ненавидишь Райли за это?

Коул помолчал, затем ответил:

— Да, ненавижу.

— Нет, Коул. Ты ненавидишь себя самого. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что ситуация сложилась именно так, как ты ее описал. Но ведь ненавидишь ты только себя, не так ли?

Коул закрыл лицо руками. Ник сделал вид, что не замечает слез друга.

— Да, — выдавил Коул.

— Хорошо. А сейчас я задам тебе один вопрос, и ты должен выпалить ответ, не раздумывая ни секунды. Первое, что придет в голову. Правду. Не раздумывая. Я увижу, если ты попытаешься меня надуть. Готов?

— Да.

— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Писателем, — выпалил Коул.

— Молодец, — рассмеялся Ник. Он протянул руку. Коул пожал ее с чувством.

— Коул, ничто на свете не стоит того, чтобы превращать свою жизнь в ад. Тебе о многом нужно подумать. Ты знаешь, где меня найти, если понадобится. Я буду у Адама всю неделю.

— Спасибо тебе, Ник.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Мэгги наблюдала за Рэндом, повязывающим галстук особенным, виндзорским, узлом. Это означало, что он собирался вновь встретиться с Чесни. По каким-то причинам, непонятным Мэгги, муж всегда завязывал галстук именно этим способом, когда намеревался увидеться с дочерью.

После ланча с Чесни Мэгги и Рэнд не разговаривали друг с другом. Мэгги приняла решение вернуться на Гавайи в ближайший уик-энд, если муж не придет в себя. Она даже подумывала о том, чтобы встретиться с Чесни, но что она могла сказать девушке?

Наступало время обеда, и Мэгги вновь придется есть в одиночестве, поскольку она отказалась ехать в аэропорт Хитроу вместе с Рэндом, надеявшимся встретиться там с Чесни. Мэгги решила заказать обед по телефону и посмотреть телевизор.

Раздался негромкий стук в дверь. Открыв ее, Мэгги буквально оторопела.

— Чесни!

— Разрешите мне войти, миссис Нельсон… Мэгги.

— Конечно, Чесни. Заказать тебе что-нибудь выпить или просто чаю?

— Нет, благодарю вас. Я ненадолго. Сегодня вечером я улетаю.

— Я позову Рэнда. Он одевается.