Книга Победная весна гвардейца - Юрий Корчевский

Любая война это в первую очередь схватка конструкций боевой техники. Кто из конструкторов смог предвидеть будущие бои, создал необходимую технику, тот победил. В Советском Союзе это танк Т-34, а в Германии истребитель Bf-109. Оба изделия выпущены до Второй мировой войны, претерпели массу усовершенствований, дошли до конца войны. А сколько образцов вооружения показали свою несостоятельность и были сняты с вооружения? Сколько теорий военной тактики разрушились, как карточный домик? Та же идея о быстроходных танках, подвеске Кристи. По шоссе они шли на колёсах, в бой на гусеницах. Оказались слишком сложными, ненадёжными, да ещё и быстротечных боёв с массовой переброской войск на большие расстояния почти не было.

А как войска встали, командованию срочно понадобились сведения о противнике. Разведка ГРУ забрасывала группы в немецкий тыл, почти ни одна не вернулась, потери были огромные. В ближайший тыл посылали разведчиков полковой и дивизионной разведок. По большей части удавалось взять языком солдат или офицеров с переднего края, информированных плохо. Кто из разведчиков ушёл дальше, не вернулись. Население было настороже и сразу сообщало о появлении чужих. Судьба разведчиков осталась неизвестной. Ушли на задание и не вернулись. В роте, где Илья взводным был, половина личного состава осталась. А командование требовало «языка», причём офицера. Получил такой приказ Илья. Группу сформировал из трёх бойцов. Обычно ходили пять-шесть. Но такой группе просочиться через передний край в Восточной Пруссии сложно, местная специфика. Илья заранее наметил место перехода, просидев на передовой с биноклем несколько часов. Шли налегке, ибо планировалось вернуться к утру, без провизии, рации и прочих тяжестей. Пока Илья на передовой сидел, несколько раз менял позицию, план созрел. За одним из трёхамбразурных ДОТов землянка была и туда периодически солдатня шныряла. Зайдут, пять-десять минут и выходят. Одна догадка – докладывают офицеру. Да и то такое хождение обнаружил с высоты третьего этажа разрушенного дома.

В траншее были видны только стальные шлемы, а с земли они не наблюдались. Как только стемнело, вышли на нейтралку. С ними приданный сапёр. Его дело – провести через минное поле, в тыл к немцам он не пойдёт, сразу вернётся в нашу траншею. У немцев траншеи и окопы полного профиля, не как у нас. Знали красноармейцы – со дня на день наступление будет. За войну накопались столько, что не один Беломорканал не сравнится.

Продвижение медленное. Сапёр мины не снимал, не обезвреживал. Его дело обнаружить и обойти. Многие мины на неизвлекаемость поставлены, их трогать нельзя, взорвётся. После победы нашим сапёрам пришлось изрядно потрудиться и не один месяц, чтобы все мины снять или уничтожить. Чаще уничтожали. Закинут кошку стальную на верёвке и тянут. Одна за другой противопехотные мины рвутся, чаще «прыгающие». Их бойцы «лягушками» называли. Ещё применялись танковые тралы. Это когда танк впереди себя толкает железные колёса, под ними все мины взрываются, в том числе противотанковые. Жалко только, мало таких тралов было. А подобных «Змею Горынычу», как в современной Российской армии, не было. Со специального сапёрного танка запускается ракета, за ней тянется детонирующий шнур. Упал и взорвался. Готов проход три-четыре метра шириной для боевой техники и пехоты. И длина шнура приличная – двести, триста метров. Времени тратится минимум, проход готов моментально и для сапёров риска никакого.

А в Отечественную всё вручную. Медленно и сапёров много погибло. Одно неосторожное движение, и смерть. Сапёр ошибается только один раз.

Часа за два сапёр благополучно группу до немецкой траншеи довёл, ножницами перерезал два ряда колючей проволоки и назад пополз. Илья на часы посмотрел – полночь! Сейчас немцы посты меняют. А те из солдат, которые не задействованы в караулах, уже спят. И никакие взрывы, даже рядом, их не беспокоят, на фронте это привычная звуковая картина. А когда тихо, фронтовики беспокоиться начинают, наверняка немцы каверзу готовят. Чаще всего так было, когда на нейтралке немецкая разведка находилась. Тоже не дремали немцы, почти каждую ночь на участке какого-либо полка пропадали военнослужащие.

Дальше сами медленно поползли. Илья первым на бруствер заполз, осмотрелся. Видимый участок траншеи – метров двадцать пять – пуст. Рукой махнул. Разведчики один за другим траншею перемахнули, Илья замыкающим. Теперь надо ориентироваться на ДОТ. Правее его – землянка взводного или ротного. Только в темноте ДОТ не виден. Через несколько минут ДОТ обнаружил себя сам. Дежурный пулемётчик дал очередь. Дульное пламя осветило амбразуру. Разведгруппа отклонилась в сторону на полсотню метров.

Проползли позади ДОТа. Из амбразуры речь слышна, потом пиликание губной гармошки. Эх, закинуть бы в амбразуру гранату! Аж руки зачесались. Но только после этого не уйти, а гибнуть не за понюшку табака Илья не хотел. Землянку обнаружили по печной трубе. Немецкая промышленность выпускала для полевых укрытий вермахта – землянок, блиндажей, чугунные печи, вроде наших «буржуек», только сделанных культурно и значительно более экономичных. У нас же «буржуйки» делали из подручных материалов. Пока горит огонь – в землянке тепло, погаснет пламя и сразу холодно и сыро.

Из печной трубы струится дымок, похоже – печные брикеты догорают. Это дело у немцев продумано, завозят. У нас солдаты ищут всё, что может гореть, – разбитые доски заборов, снарядные ящики, кузова разбомбленных грузовиков. А когда и этого не было, но были кирпичные развалины, то и он годился. В ведро наливали солярку, опускали кирпич на пару часов, а потом кирпич совали в буржуйку. Горело долго и жарко. Были моменты, когда позиции в голой степи, ни дровишек, ни кирпичей. Тогда топили толом. Брали у сапёров, строгали ножом, стружку бросали в печь. Тротил горел не хуже лучших дров. Русский человек всегда проявит смекалку, выкрутится из любого тяжёлого положения.

Метод «выкуривания» немцев из землянок с печами освоен разведчиками давно. Один из разведчиков закрывал печную трубу своей рукавицей или шапкой. Если дрова или брикет ещё горели, то дым пойдёт через щели или поддувало печи в землянку, вызовет кашель, слезотечение и вынудит выбежать из землянки. Вот тут, пока выбежавший человек в слезах и соплях и надо взять и кляп в рот. Бывает вариант, когда дрова уже не горят ярким пламенем, а тлеют угольки. Дыма нет, а угарный газ есть. Человек его не ощущает, наваливается сонливость. Сначала сонливость, переходящая в потерю сознания. Если не вытащить пострадавшего на свежий воздух, через два часа, а то и раньше, будет труп. Причём из-за карбоксигемоглобина в крови розового цвета, как поросёночек, как будто здоровьем человек пышет, румянец на лице. Потому надо не упустить момент.

Двое разведчиков заняли места по обе стороны от двери, но не в траншее, а сверху, на земле. В случае выхода офицера оба коршуном сверху бросятся, собьют с ног. Роли расписаны. У одного в кармане телогрейки кляп, у другого два отрезка верёвки. Один – вязать руки, другой – ноги. Ещё один разведчик наблюдал за траншеей и окружающей местностью. Сам Илья лежал на земле, застилающей бревенчатые накаты землянки. Сделана землянка добротно, пять накатов, пять слоёв брёвен один поперёк другого. Вполне выдержит попадание снаряда дивизионной пушки или 120-мм миномёта. Конечно, от снаряда 150-мм пушки или гаубицы не защитит, да и часто ли бывают прямые попадания? Случайность, не более.