Книга Тайны герцогини Эйвонли - Энн Херрис

– Вы и правда отличный стрелок, – усмехнулся Эндрю. – Позвольте выразить вам восхищение, Мэрайя, но я думаю, Джастин прав: лучше не впутывать вас в это дело. Боюсь, мне придется предстать перед судом за убийство.

– Не придется, – сказал герцог. – У меня есть друзья, которые все уладят. Вы спасли мою жену, и я не знаю, как вас еще отблагодарить. В знак признательности я поручусь за вас, Ланчестер, и за тебя, Мэрайя, перед нужными людьми, так что ваша репутация не пострадает и не будет никакой шумихи.

– Вы можете положиться на Джастина, – проговорила Люсинда и лишилась чувств.

* * *

Очнулась Люсинда в шезлонге, в своей уютной гостиной, от того, что Джастин поводил у нее перед носом горящим перышком.

– Фу, какой ужасный запах, – выдохнула она, оттолкнув его руку. – Убери сейчас же, я уже пришла в себя.

– Очень рад это слышать! – засмеялся он. – Ты долго была без сознания, мы уже разволновались.

– А где все?

– Я их выпроводил, хотя Мэрайя упиралась и кричала, что будет твоей сиделкой. Я заверил ее, что это всего лишь обморок от треволнений и с тобой все будет хорошо, когда ты придешь в себя.

– Со мной все прекрасно! Это и правда всего лишь обморок, но скорее от голода – я со вчерашнего дня ничего не ела.

– Бедная моя! С тобой ужасно обращались, и не только Ройстон. – Джастин взял ее руку в ладони. – Ты сможешь простить меня когда-нибудь? Сразу скажу: я передумал отправлять Анджелу в пансион. Она останется здесь, с нами, я найму для нее лучшую гувернантку. А когда девочка подрастет, возможно, она сама захочет провести пару лет в школе для благородных девиц, как вы с Джейн. Но поместье Эйвонли всегда будет ее домом. Я позабочусь о приданом для нее, и однажды она выйдет замуж за достойного джентльмена.

– Джастин, я на это и надеяться не смела!

– Однако нам все же придется представить Анджелу обществу как дочь твоей покойной кузины. Я открыл правду только Мэрайе – она заслужила это своим сегодняшним подвигом и сохранит наш секрет.

– Конечно, Мэрайя нас не предаст. Она уже стала моим настоящим другом, а теперь я знаю, что могу доверить ей свою жизнь. Анджеле я деликатно объясню, что она должна называть меня тетей, а не мамой. Малышка скоро к этому привыкнет, ведь мы окружим ее любовью и заботой.

– Такова уж цена, которую нам придется заплатить за счастье. Нужно было подумать об этом с самого начала, но своим нежеланием довериться мне ты слишком сильно ранила мою гордость, и я поддался эмоциям. Я очень надеюсь, что ты простишь меня и подаришь возможность доказать, что я тебя люблю.

Сердце Люсинды пустилось вскачь. Она заглянула мужу в глаза, затаив дыхание, и не осмелилась поверить тому, что там увидела.

– Правда? – На ее щеках расцвел румянец. – Я думала, ты охладел ко мне… Ты ведь так и не пришел в мою спальню во второй раз. Я разочаровала тебя тогда…

Люсинда отвела глаза, замолчав, и Джастин взял ее за руки:

– Посмотри на меня, любовь моя. Ты меня не разочаровала. Я не пришел во второй раз, поскольку мне показалось, что ты боишься интимных отношений из-за того негодяя, который тебя изнасиловал. Я думал, тебе нужно привыкнуть ко мне и к мысли о супружеской близости. – Герцог нахмурился. – О, если бы ты сразу назвала мне его имя, я бы шею ему свернул голыми руками!

– Он уже умер, – тихо сказала Люсинда. – И я не позволю воспоминаниям о нем встать между нами. – Она провела рукой по щеке мужа. – Каждую ночь я лежала в постели одна и мечтала о том, что ты придешь ко мне. Я боялась, что внушаю тебе отвращение…

– Нет! – Джастин поцеловал ее руку в ладонь. – Как ты могла такое подумать? Я люблю тебя. Я тобой восхищаюсь. Я сгораю от желания, Люсинда. Но той ночью, когда я прикасался к тебе, ты вздрагивала и не отвечала на мои ласки, и я подумал, что ты… О нет, каким же идиотом я был! Ты так молода и добродетельна, ты ничего не знаешь о любви, ты пережила только насилие. Я научу тебя, покажу, как доставлять удовольствие друг другу. Не бойся говорить мне о том, чего тебе хочется.

– Тогда, быть может… – Люсинда смущенно и робко взглянула на мужа, но вдруг в ее глазах появился озорной блеск. – Быть может, ты начнешь учить меня этой ночью?

Джастин рассмеялся:

– А ты хорошо себя чувствуешь после обморока?

– Я чувствую себя превосходно! Но мне ужасно хочется есть.

– Да неужели? – Он с улыбкой протянул руку к шнуру звонка. – Тогда я потребую срочно подать ужин.

– Но ведь всего три часа дня!

– Я почти не спал прошлой ночью и сегодня намерен отправиться в постель пораньше…

Эпилог

– Ты не устала? Может, отменим вечерние визиты? – спросил Джастин.

Они с Люсиндой наконец-то выбрались в Париж и наслаждались здесь медовым месяцем, который так и не состоялся у них сразу после свадьбы. Этим утром чета Эйвонли решила совершить речную прогулку по Сене – маленькая лодка сейчас уютно качала их на волнах; накануне они любовались роскошным Версальским дворцом и гуляли в парке, до этого успели посетить множество картинных галерей и садов, а на следующий день после приезда присутствовали на большом балу, организованном парижской знатью в их честь.

– Ты кажешься сонной в последнее время, милая. Не заболела?

– О нет, – улыбнулась Люсинда. – По-моему, я беременна, Джастин. Помню, меня все время клонило в сон, когда я носила Анджелу. Пока не могу сказать с уверенностью – еще слишком рано, и не хотелось бы питать пустые надежды, но у меня задержка и…

Она не договорила, потому что герцог приник губами к ее руке.

– Правда, любовь моя? – разволновался он. – Тогда сегодня мы никуда не поедем, тебе нужно отдыхать. Или, может быть, нам вернуться в Эйвонли?

– Вот уж нет! – засмеялась Люсинда. – Мне порекомендовали хорошего парижского врача, и я уже договорилась о встрече. После осмотра мы будем знать точно, любовь моя. И можешь не сомневаться – врач скажет, что я совершенно здорова, а сонливость в моем положении вполне естественна. Мы продолжим вести светскую жизнь и пока никому ничего не скажем. А если врач посоветует больше отдыхать, мне будет вполне достаточно послеобеденного сна.

– К советам мужа ты, пожалуйста, тоже прислушивайся. – Джастин не сводил с жены влюбленных глаз. – Я намерен тебя всячески опекать и оберегать от любых волнений, не вздумай со мной спорить!

– А я и не собираюсь! – снова рассмеялась Люсинда. – Мне ужасно нравится, когда меня всячески опекают! Но могу тебя заверить, Джастин, я превосходно себя чувствую и не стану возражать, если ты будешь делить со мной… послеобеденный сон. Вот через несколько месяцев, когда ребеночек подрастет у меня под сердцем, я, пожалуй, буду отдыхать в одиночестве.

– Ну ты и шалунья, Люсинда! – расхохотался Джастин. – Прекрасная, обворожительная, восхитительная шалунья! И я тебя люблю… Что-то запамятовал – я уже рассказывал, насколько сильно?