Книга Ты создана для этого - Мишель Сакс

«Как тебе Швеция?» – спросят меня друзья в Лондоне и Нью-Йорке, когда я буду наверстывать упущенное, наслаждаясь прекрасными обедами и поздними завтраками с шампанским. Представляю, как буду в ответ пренебрежительно махать рукой и шаловливо закатывать глаза.

«О, да вы сами прекрасно знаете, – скажу я. – Забавно старомодно, но жутко скучно».

Мы будем смеяться и вздыхать с облегчением, что не должны влачить такую ничтожную и скучную жизнь.

Около семи вечера хлопнула входная дверь. Пришел Сэм. Я затаилась в комнате, прислушиваясь к звукам его шагов. Подумала, что он сразу направится в свой сарай, но тут стукнула другая дверь – в спальню.

Я поднялась и встала в дверном проеме. Услышав голоса, подкралась поближе к спальне.

– Прости меня, Сэм. Я на коленях молю у тебя прощение. Мне больше нечего сказать. Трудно передать словами, как я сожалею о том, что произошло.

Мерри пытается наладить отношения с мужем.

Он молчал.

– Я не делала этого, Сэм. Полиция не отпустила бы меня, если бы я была виновата. Ты можешь продолжать ненавидеть меня. Можешь вышвырнуть меня, избить. Сделать со мной все, что пожелаешь. Я только хочу узнать, кто это сделал. Думаю, ты хочешь того же.

Он что-то промычал в ответ, но я не расслышала.

Наступила тишина. Затем Мерри снова заговорила.

– Думаю, это сделала Фрэнк, – сказала она. – Скорее всего, она пошла за мной в лес. Знаю, мое предположение может показаться безумным, но я больше чем уверена, что это она.

Я оцепенела, стоя в темноте. Меня замутило, к горлу подступил комок. Невероятно. И это после всего, что я для них сделала. После того, как я изо всех сил старалась быть ей настоящей подругой.

Я медленно отошла от двери и выскользнула из дома. Тихо закрыла за собой дверь и села на траву. Потянулась за пачкой сигарет, которую Сэм прятал под одним из цветочных горшков. Выпуская в холодный ночной воздух струйки белого дыма, я чувствовала, как меня охватывала ярость и обида. Руки дрожали. Как это несправедливо! Хотя чему я удивляюсь?

Она, не задумываясь, толкнула бы меня под автобус. Если бы она только могла это видеть. Если бы только она это знала.

Мы совершенно одинаковы. И мы можем рассчитывать только друг на друга.

Я вздрогнула, посмотрев через луг на входную дверь Карла, освещенную висящим сверху красным светильником. К двери был прикреплен рождественский венок. Возможно, его сделали своими руками Эльза и Фрея. Наверное, как-то под вечер они с удовольствием трудились над ним. Карл не заслуживает их любви.

– У Эльзы случился очередной выкидыш, – тогда сказал он, подразумевая многие другие, предыдущие.

Несчастная женщина. Это действительно может сломать. Чувство того, что, как бы мы ни старались, жизнь всегда найдет способ отобрать у нас все, к чему мы так стремимся.

Ночь была прекрасна, несмотря на холод. Я взглянула на ясное небо, на котором блестели звезды и светила яркая полная луна. Она завершила свой цикл, значит, как говорят, пришло время больших перемен.

Я еще немного посидела – одинокая тень во мраке ночи. Девушка вдали от родного дома. Девушка без дома.

«Несчастная Эльза», – еще раз подумала я, перед тем как тихо просочиться в дом.

Мерри

В доме холод пробирает до костей. А окна все еще открыты. Никто из нас не удосужился включить отопление. Не приготовлены дрова для камина. Пронизывающий холод – это наказание, возмездие. Вскоре он заставит нас еще больше страдать – нам будет больно дышать, двигаться. Каждый день будет темнее и холоднее предыдущего, света будет все меньше и меньше. Через месяц почти ничего не будет видно, мрачное небо будет проясняться всего на несколько часов в день.

Я пила свой утренний кофе во дворе, глядя на заброшенный неухоженный сад. Засыхающие на своих стеблях овощи, упавшие ветки, переросшая трава, повсюду сорняки.

Все загнивает.

Жучки, крошечные белые пятнышки, пестрели на зеленых листьях, под которыми спрятались мокрые скользкие домики улиток. Все гибнет, разочаровываясь в жизни. Большинство растений уничтожил холод.

Все вокруг приходит в упадок и умирает.

Птицы покидают нас и улетают на юг. Некоторые животные роют норы, чтобы провести там зимние месяцы. Ничего не останавливается – время течет, один сезон сменяется другим. Все идет своим чередом – сначала расцвет, потом увядание. И только мы, как сломанные часы, замерли в вечности своего злого рока.

Сидя на стуле, я почувствовала, как закостенело мое тело. Наклонилась вперед и вытянула ноги. Услышала хруст суставов, почувствовала боль в давно не тренированных мышцах. Я посмотрела в направлении леса. Знакомая дорожка. Не была там с того дня. Допила кофе и быстро вошла в дом, чтобы переодеться в костюм для бега.

Я медленно побрела к лесу, не будучи уверенной, что мне действительно было это нужно. Я шла и останавливалась. Шла и останавливалась.

Теперь я свободная женщина, говорила я себе, но единственным моим чувством было чувство вины.

Выйдя на тропинку, я обернулась и посмотрела на наши дома.

Слева стоял дом Эльзы и Карла, справа – наш с Сэмом. Красивые и аккуратные, отсюда они смотрелись как две фотографии, вставленные в рамку. Из их окон можно наблюдать, что происходит в заповеднике.

Я продолжала идти, постоянно оглядываясь назад. У меня было странное ощущение того, что я иду без коляски. Без ребенка. У меня его больше нет.

Когда подошла к поляне, на меня с новой силой нахлынула боль утраты. Я снова испытала ужас того дня. Безысходное отчаяние, оттого что он ушел навсегда. Страх, что обнаружится моя тайна. И она все-таки открылась. Думаю, я получила по заслугам.

Хотя, наверное, не сполна. Возможно, это только начало.

Сине-белая полицейская лента, которой огородили поляну, была разорвана и выброшена. Несколько клочков прилипло ко входу в хижину. Я подошла и толкнула дверь. Она открылась. Я зашла вовнутрь. Хижина была крошечной, повсюду пыль, никакой мебели, кроме деревянной скамьи, которая, вероятно, служила кроватью и столом, а сейчас – полкой, на которой стояли консервные банки, эмалированная миска и тарелка. Не совсем подходящее место для любовного гнездышка подростков.

Я подошла к окну и выглянула наружу. Поляна, деревья. С правой стороны – большой камень, слева – высокое толстое дерево, за которым легко спрятаться, чтобы наблюдать и выжидать. Думаю, что там кто-то стоял и следил за мной. Я почувствовала, как внутри меня все сжалось в комок. «А ты оставляла его одного».

«Подобные преступления обычно совершаются кем-то близким, кем-то из членов семьи», – сказала тогда детектив Бергстром.

Кто-то из близких мне людей захотел сделать мне больно.

Забрать то, что мне принадлежало.