Книга Таблетки от жадности - Светлана Алешина

– Не мой! – Маслин побагровел еще больше. – Это их пистолет. С его помощью они мне угрожали!

– Вам угрожали? – иронически повторил майор. – А ранен почему-то оказался Шилов.

– Потому что они все олухи! И с оружием обращаться не умеют!

– Да вы не нервничайте, Маслин! – весело сказал криминалист, с помощью тряпки беря в руки оружие и рассматривая его. – Мы пальчики с него снимем и узнаем, кто его держал и зачем.

– И с той канистры не забудьте отпечатки пальцев снять, – Валерий Гурьев подошел к стоящей у стены канистре с бензином. – Это Маслин ее с собой привез, хотел спалить весь цех и нас заодно с ним.

– Вы спятили, что ли? – гневно воскликнул чиновник. – Ничего я не хотел поджигать, эта канистра всегда здесь стояла!

– А зачем тогда вы позвонили ночным сторожам и велели им отправиться по домам? – спросил Гурьев. – Мы встретили их, когда они отсюда уходили.

– Никому я не звонил! – Маслин был в ярости. – Вы у меня ответите за все эти обвинения и за то, что притащили меня сюда и избили!

– Не нервничай, отец, – сказал криминалист преспокойно. – Канистру мы как следует посмотрим, и, если там окажутся твои пальчики, тогда извини! – Он усмехнулся, с интересом рассматривая емкость с бензином.

А я тем временем, вскочив с бетонного пола, подбежала к майору.

– Слушайте, догадаетесь вы наконец вызвать «Скорую»? – я чувствовала, как вся закипаю внутри. – Вы же видите, что Шилов ранен!

– Ах, да-да, сейчас! – криминалист оставил на время канистру, вытащил мобильный телефон, набрал 03.

Я склонилась над сидящим на полу Костей. Он храбрился, объясняя, что нечего поднимать шум, у него простая царапина. Пуля прошла сквозь тело где-то сбоку, на его майке медленно расплывалось багрово-красное пятно, и Шилов, превозмогая боль, сидел бледный, с широко раскрытыми от подступающей слабости глазами.

– Скажите, чтобы поторопились там, на «Скорой»! – попросила я, обращаясь к криминалисту. – У Кости серьезное ранение…

При этих словах один из омоновцев стянул с лица черный чулок-маску и подошел к нашему водителю.

– Ничего, не нервничайте, сейчас мы его перевяжем, и все будет нормально! – сказал он. Костя с тихим, сквозь зубы стоном позволил снять с себя майку, осмотреть рану.

Другие омоновцы подошли вплотную и окружили безучастно сидевшего на полу Маслина.

– Пойдем, отец, ты поедешь с нами, – сказал один из них, взяв заведующего пищевым отделом под мышки, легко поставил его на ноги, повел к выходу. Тот действовал, как автомат, безропотно позволяя производить с собой любые манипуляции.

– Послушайте, товарищ майор! – сказал Валера Гурьев, когда Маслин скрылся за дверью. – Я никак не пойму, как вы-то здесь очутились? Вас-то какая нелегкая сюда принесла? Я бы даже сказал, почти что вовремя. Хотя могли бы и пораньше.

Майор обернулся, взглянул на Гурьева пристально, сухо сказал:

– Мы прибыли сюда в рамках следственно-розыскных мероприятий.

В ответ Валера широко, во весь рот улыбнулся.

– А если подробнее?

Майор был сумрачен, но все-таки он ответил:

– Понимаете, в кармане брюк Верейского была обнаружена записка: «В случае моей смерти прошу винить Маслина Константина Георгиевича».

Мы все вздрогнули, уставившись во все глаза на Белоглазова.

– Так, значит, вы с самого начала все знали? – проговорила я ошалело, не будучи в состоянии поверить в такой цинизм наших правоохранительных органов. – Вы с самого начала знали, кто за этим стоит, и тем не менее продолжали держать в тюрьме Надежду Андрееву и морочили нам голову целых три дня! И не могли нам это сказать! И не хотели арестовывать Маслина.

– Во-первых, – жестко перебил майор, – существует такое понятие, как тайна следствия, и мы не обязаны вам вообще ничего сообщать, потому что в данном деле вы лица совершенно посторонние.

– Ничего себе, посторонние! – попробовала возразить я. – Да меня чуть с работы не выгнали из-за этого!

– А во-вторых, – не слушая меня, продолжал Белоглазов, – вы полагаете, у милиции, кроме вашего, других дел нет, что ли? Или воображаете, что ваше дело важнее других, и мы все должны побросать и только вами заниматься?

– Но вы могли бы поторопиться с арестом Маслина! – воскликнула я в отчаянии. – Не дожидаться, пока он убьет Дмитрия Клещева! Он и нас хотел убить и сжечь вместе с этим цехом!

Казалось, это мое замечание несколько смутило майора. Он несколько раз нервно прошелся по небольшому свободному пространству цеха, и у него на лице было написано выражение крайней досады.

– Послушайте, что у вас за представление о работе правоохранительных органов? – вымолвил он наконец. – Вы думаете, по этой записке, которую мы нашли у Верейского, сразу можно арестовывать человека, да? Сначала нужно было провести графологическую экспертизу на ее подлинность, а эксперт у нас перегружен работой и смог выполнить ее только в понедельник утром. Потом нужна была санкция судьи на арест. Это если мы вас захотим арестовать, санкцию судьи получим задним числом, а с должностным лицом такой номер не пройдет, за это могут и из милиции выпереть.

Я с безразличным видом выслушала циничную исповедь мента, ничего нового для меня не представлявшую. И была потрясена сознанием того, что вся моя адская работа за последние три дня оказалась не важнее детской забавы, что я зря ломала голову, искала ответы на вопросы, бегала по ресторанам в поисках разгадки смерти санитарного врача – милиции все это уже было известно! Только она не сочла нужным мне сообщить об этом. В конце концов, кто мы такие для нее? Рядовые граждане, серая, неразличимая невооруженным взглядом масса. Вот заведующий пищевым отделом Константин Георгиевич Маслин – это да, это солидная личность, которого не тронь! И неважно, сколько человек он успеет отправить на тот свет, пока майор будет ходить за постановлением судьи!

– Я все-таки не пойму, майор, – сказал задумчиво и хмуро Валера Гурьев. – Сюда-то ты зачем посреди ночи приперся? Да еще с ОМОНом! Кто тебе настучал, что мы сюда едем?

– Кто настучал?.. – проговорил Белоглазов. – Я же тебе говорил, Валерий, судья подписал нам санкцию на прослушивание мобильника Маслина. Ну вот мы и услышали, как ваша Ирина Лебедева про какой-то цех рассказывает.

– Мы, это кто? – переспросил Валера.

– Ну, я и эти двое, Лебедев и Белоусов, – ответил майор. – Мы же их чисто для проформы арестовали, поэтому и не стали в СИЗО оформлять. Они и сидели вместе со мной в моем кабинете.

– Это, конечно, было очень любезно с твоей стороны, – заметил Гурьев.

– А мы как запеленговали, что Маслин к этому цеху едет, так эти двое на меня и наехали: говорят, бери ОМОН и поезжай туда, наверняка там какая-нибудь лажа случится. Собственно, вас-то мы не рассчитывали здесь встретить, только когда уж вашу машину увидели припаркованной, поняли, что вы тоже здесь.