Книга Бронеходчики. Гренада моя - Константин Калбазов

Ну и по обыкновению один раз легонько сапогом по затылку. Машина начала терять скорость, предоставляя возможность идущим следом догнать и выровняться в линию. Затем ускорился уже весь взвод, чтобы подравняться с остальной ротой. Впереди заканчивали разворачиваться в боевой порядок первая и вторая роты.

Вдали маячили цепи бронетягов противника. По прикидкам Григория, никак не меньше батальона. В первой линии – Б-4. Тринадцать машин против одиннадцати русских. Комбат предпочитал иметь под собой «тридцать шестой», а потому также оказался в первых рядах. Здесь в принципе паритет.

Во второй – Б-3. Считается, что эти сопоставимы с «тридцать третьими», но вообще-то они и тяжелее на пять тонн, и броня у них куда внушительней. Если бортовая «тридцать третьих» за счет углов наклона еще вполне в паритете, то лобовая значительно уступит, даже несмотря на шестидесятиградусный угол по нормали. И плевать, что на Б-3 стоит либо тридцатисемимиллиметровая, либо посредственная короткоствольная семидесятипятимиллиметровая пушка. Любая с их машинами справится на раз.

В третьей линии – Б-2. Ну это, по сути, броневик. Разве что вооруженный тридцатисемимиллиметровой пушкой. Их неполный десяток. Где-то потеряли минимум взвод. Или, как вариант, он остался в расположении.

Ага. Есть и четвертая линия. А то как же. В немецком батальоне четыре роты[15], а потому и машин больше. Положа руку на сердце, Григорий не видел в этом никакой необходимости. Б-1 имеет еще более скромную броню и вооружен двумя башенными пулеметами МГ под винтовочный патрон. Хоть бы крупнокалиберный всунули.

Однако у немцев к крупнокалиберным пулеметам отношение предвзятое. Бронеходы в качестве противовоздушной обороны еще вооружаются. Но на этом и все. Это оружие у них чаще авиационное. И очень даже зря. Потому как, к примеру, и Б-1, и Б-2 по зубам тому же русскому ЕКПБ или БРС.

И не имеет значения, что сейчас с ними сближалась не германская часть, а франкистская. Все, что касается новейших вооружений, они перенимают у своих союзников и благодетелей. Мало того, в их частях хватает немецких инструкторов. Так что разница не особо и велика. Это вполне справедливо и в отношении республиканцев. Во всяком случае, тех, кто оказался под влиянием русских офицеров.

А эт-то еще что такое? На гребне возвышенности, из-за которой появилась колонна бронетягов, снова наблюдается какое-то движение. Вновь увеличение перископа на полную. Не морской бинокль, но разобрать, что там сейчас разворачивается не меньше батальона пехоты, несложно. В отличие от высаженного русского с БРС в количестве девяти штук, у них полноценная батарея бронебоек. Вот это, что называется, влипли!

Ломиться стенка на стенку? Неразумно. По броне преимущество противника очевидно. Неужели этого не осознаёт комбат? Тут нужно что-то другое. Необходимо использовать свои сильные стороны. А именно – превосходство в огневой мощи. И речь вовсе не о пушках. Хотя калибр у франкистов меньше, бронепробиваемость сопоставима с русскими орудиями.

Ч-черт! Его точно отдадут под суд. Но он не готов биться лбом, подобно баранам во время гона! Дистанция до головного порядка – восемьсот метров. Между первыми линиями, получается, порядка четырехсот. Еще немного, и заговорят пушки.

Мысленно Азаров продолжал себя проклинать, а руки уже выставляли флажками сигнал «внимание». Ну слава богу, отозвались все. Следующий сигнал – «ко мне». И замедлить ход, окончательно вываливаясь из строя. Ротный заметил что-то неладное. Вздел сигнал «в атаку». Ага, а вот и семафор заморгал. Это не флажковая сигнализация. Можно передать все что угодно. Даже помянуть по матушке.

В ответ Григорий только отстучал, что не выходит из боя и знает, что делает. Все. Некогда препираться с командиром, а тем более объяснять свою задумку. Машины подошли вплотную друг к другу с интервалом не больше метра и наконец замерли.

– Братцы, не тушуйся. Мой грех – моя ответственность, – поймав озабоченные взгляды вылезших в башенные люки сержантов, произнес Григорий. – Слушай мою команду. Сейчас я делаю пристрелочный выстрел. Выставьте в люки заряжающих, а сами наводитесь туда, куда ударит снаряд. Через них я передам данные угла возвышения для ракет. Задаете и по команде стреляете двумя ракетами, по одной с борта. Все просто.

– Есть! – едва не хором ответили парни.

– Андрей, бронебойный!

– Есть бронебойный! – Сыто клацнул казенник, заглатывая снаряд.

– Наружу!

– Есть!

Азаров быстро поймал в перекрестье левый Б-4. Взял упреждение и остановил галочку. Мысленно отсчитал секунды. У него всегда было хорошее чувство времени, и с математикой проблем не возникало. Не гений, но и не троечник. Вот оно. Бронетяг наполз на галочку прицела.

Машина противника выстрелила. Куда – бог весть, но точно не в них. По ним стрелять сейчас вообще не имеет смысла. Пусть их броня и по зубам его пушке, тут вопрос не в этом. Просто они сейчас не представляют угрозы. А вот зря они так-то! Не стоит недооценивать реактивные снаряды.

Вновь упреждение, но на этот раз несколько большее. Б-банг! Росчерк трассера убежал в направлении противника. И, ожидаемо ударив в землю со значительным недолетом, ушел в рикошет. Хм. Даже попал в машину и, вновь отрикошетив, улетел прочь. Вот только думать над этим некогда. Таблица перед глазами. Быстрая прикидка.

– Андрей, тридцать один с половиной градус!

– Тридцать один с половиной градус! – тут же прокричал торчащий в башне заряжающий и поспешил юркнуть вовнутрь, не забыв задраить люк. Вот так пальнешь сдуру – потравишь экипаж газами, и хорошо как не насмерть.

Григорий, мысленно ведя отсчет, задал установкам угол возвышения. Взвел курки по одной установке с борта. Вновь к прицелу и не прекращать отсчет. За мгновение до выстрела им вдруг овладела паника. Он ведь никогда не стрелял из такого калибра. Время старта, скорость полета – они отличаются от восьмидесятидвухмиллиметровых. Остается надеяться на то, что им на руку сработает количество и разброс снарядов.

Пора!

Азаров нажал на спусковой рычаг. Хлопок. И с громким шелестом ракеты практически одновременно покинули стволы направляющих. Следом потянулись дымные следы реактивных снарядов остальных машин, а они сами окутались непроницаемым белесым облаком. Он все еще не мог ничего рассмотреть, когда услышал гулкие и не такие уж далекие разрывы. Уж эти-то точно не могли принадлежать орудиям бронетягов.

Одна ракета попала или несколько, бог весть. Но это и не важно. Обстрелянный бронетяг замер на месте в клубах пара, сквозь которые потянулся набирающий силу столб черного дыма. Есть! Переполняемый азартом, Григорий вновь приник к прицелу…

Второй залп оказался менее удачным. Одним из близких разрывов следующей машине перебило гусеницу и развернуло правым бортом. Борт – это не лоб. Тридцать миллиметров даже на дистанции в пять сотен метров – для сорокапяток приемлемая добыча.