Книга Большая игра - Молли Блум

Наконец Уилл появился:

– Прости, Молли, это были очень трудные два месяца – из-за рынка и всего остального.

Я сочувственно кивнула, хотя из моих источников в казино мне было известно, что Уилл регулярно появлялся в Атлантик-Сити и Вегасе и играл на очень крупные суммы, несмотря на «ситуацию на рынке».

Он бросил мне сумку с наличными, фишками казино и золотой слиток. Я пересчитала содержимое. Не хватало ста тысяч долларов.

– Об остальном я позабочусь, когда вернусь в Нью-Йорк, – сказал он, всем своим видом показывая, что будет хорошо себя вести.

Я с трудом сдержалась, чтобы не наорать на него. Мне хотелось высказать все, что я думаю о его методах чокнутого картежника, но я должна была выдерживать дружеский тон, по крайней мере до тех пор, пока я не получу от него оставшиеся сто тысяч.

Он ушел, и я повернулась к Юджину.

– Циля, если кто-то хочет кинуть, он не будет платить большую часть суммы, а кинет на все.

В этом были смысл и логика. Юджин знал намного больше об этом мире, чем я вообще когда-либо узнаю. Он вырос в среде азартных игроков, и их понятия он впитал, можно сказать, с молоком матери. Лос-Анджелес избаловал меня, там никто не кидал, поскольку социальные последствия такого шага были бы слишком велики. В игре участвовали в основном одни и те же люди, и никому не хотелось попасть в черный список. В Нью-Йорке я имела дело с совершенно другими, людьми и, очевидно, мне теперь придется усвоить совершенно другие правила.

Мы остановились в «Сетай», моем любимом отеле на Саут-Бич. Я с удовольствием предвкушала прекрасный ужин с Юджином в ресторане, пляж и отдых вместе с ним. Но Юджин, мой полуночник, по уши погрузился в матч онлайн-покера, и мы заказали ужин в номер. Он играл всю ночь и улегся спать только около семи утра.

– Все равно я терпеть не могу солнце, – сонно пробормотал он, а я встала, чтобы провести целый день на пляже.

Во вторую ночь я покрыла участие Юджина в местной игре. По всей видимости, это была самая крупная игра в Майами, и там было полно «рыбы». Он вернулся за час до нашего отлета с кучей денег и несколькими ценными контактами.

Эта поездка была как небо и земля по сравнению с моими прежними путешествиями с бойфрендами, но когда мы поднялись на борт нашего G-5 с полумиллионом долларов наличными и золотыми слитками, мы ощущали себя Бонни и Клайдом, только без кровопролития, и, пока мы пристегивались, Юджин не сводил с меня черных глаз.

– Как я люблю тебя! – сказал он.

Я тоже любила его. Сильнее, намного сильнее, чем всех тех, с кем я когда-то была. Любовь и страсть к игре заполняли пустоту нашей жизни и отгораживали от реальности, от которой мы так упорно старались ускользнуть.

Вегас снова манил к себе. Илья уже очень долго торчал там, а мне он был нужен для большой игры в Нью-Йорке. Все знали, что он боялся летать на самолетах и месяцами «застревал» в каких-то местах только потому, что не мог преодолеть страх полета. Поэтому я решила убить разом нескольких зайцев. Я устрою поездку в Вегас, выцеплю оттуда Илью и свожу нью-йоркских игроков в Лос-Анджелес поучаствовать в игре, которую я запланировала для Артура.

Я разослала приглашения, арендовала самолеты, заказала номера в отелях в Вегасе и Лос-Анджелесе и запланировала активную развлекательную программу. Юджина я, естественно, брала с собой. Для всех остальных он был моим сотрудником. Мы тщательно скрывали наши отношения.

Каким-то образом все прошло гладко, и мы сели на рейс из Нью-Йорка в Вегас. Что характерно, в самолете ребята ни на секунду не прекращали во что-нибудь играть. Вся поездка представляла собой чудовищную смесь триктрака, китайского покера и фризаута[60] с банком в 500 тысяч между русским Игорем и Джоном Хансоном, наставником и деловым партнером Ильи. У Джона, когда-то самого юного шахматного гения в истории, голова была как компьютер. Он и Илья постоянно препирались по поводу статистики и вероятностей, китайского покера, Холдема и стада[61].

Еще до того, как мы приземлились в Вегасе, ставки в игре дошли до миллиона.

Темп, взятый на борту самолета, не снизился, когда мы прибыли в отель. Я даже не успела распаковать вещи и осмотреть раскинувшуюся во все стороны роскошную виллу, как ребята устроили миллионную игру в Сило[62]. Некоторые ставили на игроков. Кто-то уже тасовал карты, ставя огромные суммы на красное и черное.

Я бродила между ними и лихорадочно пыталась уследить за всеми цифрами. Каждые два часа кто-нибудь подзывал меня, и я должна была подсчитать чистый выигрыш или проигрыш.

– Какая у меня вышла цифра?

– Сколько у меня получилось?

Это было какое-то безумие. Они некоторое время играли в покер, а потом Фил Айви, бесспорный Тайгер Вудс[63] покера и крупнейший азартный игрок в мире, поинтересовался, чувствую ли я себя в ударе. Он хотел поиграть в крэпс[64]. Мы ушли из номера и отправились к столам, где я стала свидетельницей, как Айви проиграл три миллиона долларов за полчаса.

Это был первый день, и сумма потерь уже превысила пять миллионов.

Ближе к ночи мы отправились в клуб. Многие нью-йоркские игроки, как бы они ни были богаты, не привыкли проникать в элитную социальную среду через те двери, которые я могла им открыть. Они были королями финансового мира, но каждый день они отправлялись заключать сделки, надев деловые костюмы и встречаясь с другими людьми в таких же костюмах. И теперь я смотрела на их лица, видела их жесты, и преимущества декадентской роскоши становились для меня все более очевидными. Продавать образ жизни всегда было важной частью моей работы. Кем бы ни был игрок, если он располагал достаточными средствами, чтобы играть и платить, я могла обеспечить ему доступ к закрытым приемам и вечеринкам, красивым женщинам, знаменитостям и миллиардерам… и на нью-йоркских авторитетов было гораздо легче произвести впечатление, чем на лос-анджелесских. Юджин приходил в мою спальню по ночам не только шептать мне слова любви, но и передать сведения, которые он получил, наблюдая за игроками. Благодаря ему у меня многое получалось.

На следующий день состоялась игра в гольф со ставкой сто тысяч долларов за лунку, игра в покер с бай-ином в миллион долларов, еще одна игра в си-ло, тоже на миллион, и блек-джек на тридцать тысяч.