Книга Аргентина. Квентин - Андрей Валентинов

Правая регулирует, левая держит веревку… Чуть медленнее… Порядок!

На свете где-то есть Мой первый перевал, И мне его не позабыть никак.

«Дюльферять» по заветам Ханса Иоханнеса Эмиля Дюльфера оказалось не так и легко. В Пэлл Мэлле спускались с горы без особых затей, не торопясь и особо не рискуя.

Мы разбивались в дым, И поднимались вновь, И каждый верил: так и надо жить!..

Не допел — подошвы коснулись неровной скалы.

* * *

— Трудно учить медведя альпинизму, — констатировал Вальтер Первый, он же Линц.

— Особенно американского, который гризли, — добавил Вальтер Второй, он же Инсбрук или Грац. — Я же тебе говорил: ступни должны быть плотно прижаты к скале. Плотно! А колени кто будет сгибать? И еще, Теннесси, ты весь какой-то вымотанный, словно с Монблана жумарил. Силы не экономишь. Таких спусков за маршрут может быть и две дюжины. На котором помрешь, а?

Уолтер Перри, сразу же ставший Вальтером Третьим, а чуть позже Теннесси, покорно кивнул.

— Мне это и Курц говорил.

Первый и Второй переглянулись.

— Курца надо слушаться, малыш. Дядя плохого не посоветует. Перри проглотил и это, хотя ростом оба Вальтера ему заметно уступали. Возрастом тоже, на двоих им хорошо если сорок. Зато ребята кое-что умели, так сказать, в отличие от.

С небритыми худыми австрийцами Перри познакомился в первый же день по прибытии к подножию Бернских Альп. В отеле делать было нечего, и он зашел в маленький лагерь альпинистов. Старые шитые-перешитые палатки живописно расположились прямо напротив главного входа, радуя глаз изысканной местной публики. Везде своя приманка. Четырехэтажная гостиница с невыразительным названием «Des Alpes» имела и другое имя, не для рекламных проспектов — «Гробница Скалолаза»[53].

Поначалу с Уолтером даже не хотели говорить всерьез. Парни в грязных куртках смотрели на чисто одетого янки с откровенным презрением. Пришлось помянуть Хинтерштойсера с Курцем, а для верности и самого Отто Гана. У австрийцев полезли глаза на лоб. Добила их фраза про отрицательную сыпуху. Как выяснилось, у Андреаса это было чем-то вроде пароля для самых-самых.

Так и сошлись. Вечер провели в гостиничном ресторане, стараясь не налегать на Kirsch и Pflumli[54]. А утром вместе пошли на скалы.

— Завтрак! — провозгласил Линц. — Чего у нас там сегодня намечается из деликатесов?

Инсбрук-Грац состроил настолько жуткую мину, что ответ не понадобился. Денег у ребят не было напрочь, пробавлялись голой кашей с примуса. Перри покачал головой.

— Не дурите, парни! Пошли в ресторан, он уже работает.

Австрийцы вновь переглянулись. Линц резко выдохнул:

— Так нельзя, Теннесси! Ты, конечно, очень глупый и очень добрый американский гризли…

Уолтер принялся загибать пальцы. Теленок, червячок…

— …Но мы с Вальтером знали, что нас ждет, когда собирались на Эйгер. Мы, и те, что в гостинице, — разные касты, как в Индии. Ты уж извини.

Улыбнулся, хлопнул по плечу.

— Встречное предложение! Вступай в долю. Вместе тренируемся, вместе идем на Северную стену.

— Мы на стену, ты в боевой резерв, — уточнил Инсбрук-Грац. — Наверх тебе пока нельзя, погибнешь. Зато пройдешь полный и совершенно безжалостный курс подготовки. Хинтерштойсер с Курцем приедут — экзамен примут. А пока с тебя тушенка, сгущенка и хоть немного шоколада.

— Идет! — кивнул гризли. — Немного — это сколько ящиков?

2

Последний раз он видел Анну в госпитале Вероны. В палату его завел Строцци. Дал постоять возле койки пару минут, потом, не говоря ни слова, потянул за плечо.

…На белой подушке — недвижная восковая маска под бинтами. Черное распятие на стене, рядом, на маленькой полочке, маленький бронзовый цветок.

Пассифлора…

Врача даже слушать не стал, достаточно было посмотреть на его лицо. Полицейский пост у палаты выглядел изощренным издевательством. Даже к Смерти сероглазую вели под конвоем.

Он не заметил, что плачет, лишь губам почему-то стало солоно. Полковник отвел к умывальнику, заставил вытереть лицо платком, а потом без всяких церемоний толкнул к холодной кафельной стене. Пальцы сомкнулись на запястье, словно сталь наручников.

— Теперь поняли, мистер Перри, когда человека следует вербовать? Карты, девочки, мальчики — это все ерунда. Вот здесь и сейчас — другое дело.

— Я тебя убью, — спокойно ответил Уолтер.

Строцци отошел на шаг, взглянул удивленно.

— То, что я вам жизнь спас, не считается? Неблагодарный вы человек, Перри! Отбросьте эмоции. У меня есть то, что вам нужно. Шансов, что синьорина Фогель выживет, практически нет. Но это практически, а мы помечтаем. Если вдруг она вопреки всему выздоровеет, ее ждет ад на земле, и я об этом позабочусь. Кстати, поделом. Но у вас другие мысли, мистер Перри. Так спасите свою девушку от ада!

Перехватил взметнувшуюся руку, сжал до боли.

— Не дурите, юноша. Это игры для взрослых. Я не потребую от вас предавать Соединенные Штаты Америки. Да вы и не сможете, мистер бывший сержант. Не ваш масштаб. Но у вас тоже есть что мне предложить. Отступать поздно, вы уже вступили в клуб.

Из плохо закрытого крана капала вода, и Перри вдруг принялся считать капли. Первая, вторая… пятая…

Кап! Кап! Кап!..

* * *

В Милане, на привокзальном почтамте, Уолтера ждала телеграмма из Нью-Йорка — ответ на его отчет, посланный из Вероны. Молодой человек ожидал грома и молний, но шеф, вероятно, пребывая в добром расположении, дал указание духом не падать и миссию продолжать. Распорядители Фонда адмирала Фаррагута прямо-таки томились в ожидании очередной пачки пожелтевших от времени бумаг.

Значит — Швейцария.

Фонд не ущемлял инициативы. Его посланец мог сам выбрать место работы, одно из трех предложенных: федеральный город Берн, отель на Женевском озере и «Гробницу Скалолаза» невдалеке от Юнгфрау Великанши и Эйгера-Огра. Почему так, ему доступно растолковал военный пенсионер мистер Н. Сотруднику предлагалась легкая задачка на сообразительность. Швейцария — страна невеликая, подъехать на место встречи — дело нескольких часов. Но в Берне все слишком на виду, Женевское озеро переполнено туристами, к тому же рядом французская граница. Что выберет настоящий шпион?