Книга Людовик XIV, или Комедия жизни - Альберт-Эмиль Брахфогель

— Что с вами, маршал? — спросила королева. — Вы так встревожены?

— Разве ваше величество еще ничего не знаете?..

— Ах! Боже мой! Вы меня пугаете!..

— Я должен говорить с вашим величеством по секрету.

Анна Австрийская, не на шутку встревоженная, поспешно встала из-за стола и отвела маршала в амбразуру одного из окон.

— Здесь нас никто не услышит. В чем дело?

— Ее высочество принцесса Анна была в маскараде. Она имела несчастье чем-то оскорбить его величество, который всюду ищет ее. Скажите мне, где находится принцесса, я поспешу сообщить ей о грозящей опасности.

— Что вы говорите?! — воскликнула королева, не замечая расставленной ловушки. — Как же король мог узнать принцессу?

— По дорогому браслету, имеющему форму ордена Подвязки.

— Ах, какая неосторожность! Поспешите, маршал, в павильон «Весы», там должна находиться принцесса вместе с леди Мертон. Попросите ее от нашего имени поспешить уехать в Мезон-Мениль.

Фейльад в восторге от своей удачи чуть не бегом бросился в павильон «Весы». Тут он встретил маркиза д’Эфиа.

— Шевалье, нет ли здесь маски в костюме Ночи?

Она потеряла браслет, который король нашел и приказал передать ей.

— Тысяча чертей! Нужно сейчас же донести об этом принцу! К счастью, принцесса уже уехала в Мезон-Мениль!

— К чему же беспокоить принца? Стоит ли делать так много шума из-за пустяков? До свиданья, шевалье! Спешу возвратить королю браслет.

Между тем Людовик XIV быстрыми шагами расхаживал по кабинету. Он был в лихорадочном волнении и тревожно прислушивался к малейшему шуму. Вот раздались торопливые шаги, и на пороге комнаты появилась запыхавшаяся фигура маршала. Людовик XIV, забыв свой сан, этикет, бросился к нему навстречу.

— Ну, кто эта маска?..

— Принцесса Анна Стюарт! Я узнал, что ее высочество имела на руке браслет, который вы изволили найти, сир.

Она только что сняла свой маскарадный костюм и отправилась в Мезон-Мениль.

Людовик XIV смотрел на маршала удивленным, почти испуганным взором.

— Что? Анна?.. Маленькая Анна Стюарт… Это невероятно…

— Если мои слова не заслуживают доверия вашего величества, то свидетельство королевы-матери и принца Анжуйского, может, убедит вас. Как принц, так и королева чрезвычайно огорчены, что инкогнито принцессы открыто.

— Ну, Фейльад, благодарим вас за услугу! С этой минуты вы пользуетесь правом «des grandes entrees» [8]. Только смотрите: мы требуем величайшей скромности. Малейшая неосторожность с вашей стороны — и вы навеки лишитесь нашей милости! Теперь же вы должны немедленно отвезти принцессе этот браслет с запиской от нас.

Король вышел в соседнюю комнату и через несколько минут возвратился, держа в руках запечатанное письмо, которое вручил Фейльаду.

Четверть часа спустя маршал летел во весь карьер в Мезон-Мениль. Он достиг высочайшей цели своих мечтаний и торжествовал.

Молодой же король долго стоял в своем кабинете у окна и задумчиво смотрел на мелькавшие перед ним оживленные группы масок.

— Анна Стюарт!.. Где же были мои глаза, мой ум, когда я оттолкнул от себя эту очаровательную женщину и бросил ее в объятия брата!.. О, злополучная судьба!.. Ты даешь мне счастье во всем, кроме любви!..

Глава V. Шевалье Лорен

Все политические планы Мазарини увенчались блестящим успехом, оставалось уничтожить только последнего врага Бурбонов, герцога Орлеанского, дядю короля. Хотя за участие во Фронде он был уже лишен своего вассального герцогства, имущество его конфисковали в пользу короны, но тем не менее мстительность Гастона была страшным дамокловым мечом над головой Людовика.

Трудно было окружить герцога настолько ловкими шпионами, чтобы следить за всеми его интригами и еще менее возможно запретить свидание с его близкими родственниками из боковой линии Бурбонов, которые все без исключения были враждебно настроены к правительству. Прибегнуть же к каким-нибудь решительным мерам Мазарини не решался, зная, что Гастон пользуется большой популярностью и имеет огромное число приверженцев, которые сочли бы священной обязанностью отомстить за главу своей партии. Наконец сама судьба помогла Мазарини выйти из этого положения. Незадолго до женитьбы короля Гастон умер. Так как с его кончиной угасла линия герцогов Орлеанских, то король, обрадованный счастливым избавлением от опасного врага, разрешил своему брату пользоваться титулом герцога Орлеанского с правом пожизненного пользования всеми доходами герцогства. Мазарини сильно восставал против этого плана, но король остался непоколебим. С некоторого времени Людовик XIV стал выказывать такую самостоятельность, перед которой пасовал даже сам всемогущий кардинал. Выслушав с невозмутимым спокойствием все красноречивые доводы Мазарини, король отвечал:

— Принц Анжуйский не настолько силен, как вы предполагаете, а мы не настолько слабы, как это кажется!

На другой день, когда этот разговор стал пищей всех парижских салонов, красавец Лорен получил записку от своей матери, графини Сен-Марсан, которая приглашала его к себе, обещая открыть одну очень важную тайну. Молодой человек, очень редко навещавший свою вечно недовольную, вечно жалующуюся мать, на этот раз поспешил отправиться на ее зов. Графиня встретила его в своем кабинете, по обыкновению пасмурная и озабоченная.

— Ну, матушка, — сказал Лорен, поцеловав ее руку, — надеюсь, что в награду за мое послушание вы отпустите меня как можно скорее. Через час я должен быть у новопожалованного герцога Орлеанского, чтобы сопровождать его к августейшей невесте.

— Я так и думала, что ты явишься ко мне на минуту! Право, во мне рождается подозрение, что тебя задерживают вовсе не придворные дела, но что ты чувствуешь за собой какую-то вину и потому стесняешься бывать в моем обществе.

— Относительно моей виновности вы совершенно заблуждаетесь, но справедливо заметили, что я избегаю вашего общества. Согласитесь, что неприятно выслушивать вечные жалобы, упреки, наставления. Вот и теперь меня разбирает сильнейшая охота уйти, не узнав даже интересной тайны.

— В таком случае мне остается только пожалеть, что оторвала тебя от твоих головоломных занятий! Можете отправляться к герцогу!

— Вот это мне нравится! Головоломные занятия! Не вы ли сами хлопотали об этом месте, а теперь отзываетесь о нем с таким презрением?!

— Я смотрела на эту должность только как на временную и всегда имела в виду другую карьеру для тебя!

— Какую же, например?

— Такую карьеру, которая поставила бы тебя выше всех тех, перед кем ты теперь униженно гнешь спину!..

— Ха-ха-ха! Это забавно! Уж не потому ли я должен достичь такого высокого положения, что мой дражайший родитель погиб, сражаясь против королевской власти?