Книга Тайны великой пустыни. Миражи Такла-Макан - Наиль Ахметшин

Город после дождя

Надо сказать, что и православные, жившие в основном у северных ворот города, сталкивались с проблемами религиозного характера. Неподалеку от казарм конвойной полусотни долгое время стояла недостроенная церковь. Со слов подполковника генерального штаба царской армии Л. Г. Корнилова (1870–1918 гг.), «недостаток средств и неуспех ходатайства консула о назначении в Кашгаре православного священника не дали закончить постройки, и в настоящее время (начало XX века. — Н. А.) русская церковь… доведенная уже до куполов, начинает постепенно разрушаться. Для исполнения треб (богослужебный обряд, совершаемый по просьбе самих верующих. — Н. А.) и удовлетворения религиозных потребностей конвоя и русской колонии, численность которой мало-помалу растет, приезжает раз в два года, иногда и реже, священник из Нарынского укрепления».

Рядом с многострадальной церковью располагалась больница, построенная в 1900 году на пожертвования русских и китайских местных торговцев. Первоначально хотели «открыть для госпитального и амбулаторного лечения» три отделения: мужское, женское и инфекционное, но из-за отсутствия необходимых средств пришлось ограничиться лишь амбулаторией.

Русская колония в Кашгаре проживала на небольшом участке земли между городской стеной и берегом реки Тумень (кит. Туманьхэ). По мнению военных, в оборонительном плане ее расположение было крайне невыгодным, вследствие чего во время восстания ихэтуаней (1898–1901 гг.), изрядно напугавшего всех без исключения иностранцев в Китае, на территории консульства разрушили часть старых зданий и несколько стен, чтобы «немного расширить обстрел».

Зимой 1926 года в город прибыли участники экспедиции Н. К. Рериха, разместившиеся в здании Русско-Азиатского банка. Философ и художник передал их настроение следующим образом: «Люди ждут Кашгар. Все хорошее в Кашгаре называется русским. Хорошие дома— русские; хорошие сапоги — русские; хорошие кони — русские; хорошие телеги — русские».

По свидетельству его сына, видного ученого-востоковеда Юрия Николаевича Рериха (1902–1960 гг.), местные базары, с навесами из мешковины и соломенных циновок, с их шумными и пестрыми толпами, непрерывно перемещающимися вдоль узких рядов, создают впечатление настоящего музея, где исследователь всегда найдет что-нибудь интересное: бухарские и хивинские товары, самаркандские ковры и индийские специи; разноцветные сундуки, которые напоминают аналогичный товар «раннего Ренессанса в городах Италии», активно торговавшей со странами Востока; старомодные очки в массивной оправе, являющиеся обязательным атрибутом престижа и приобретаемые аксакалами независимо от того, нужны они им или нет; россыпи монет и кучи бумажных денег, в том числе индийские рупии, старые русские рубли, китайские банкноты..

С большим чувством юмора описана одна из лавок. Ее владелец специализировался на военных мундирах, в которых любят щеголять местные чиновники и почтенные старцы. Среди множества выставленных сюртуков, кителей, френчей, мундиров Ю. Н. Рерих обнаружил форму учащегося русской высшей школы и «подумал, в какой горный аул или кочевое селение суждено ей попасть, чтобы привести в замешательство этнографа».

Современные городские базары по-прежнему в центре внимания местного и приезжего люда. Крупнейший из них расположен рядом с соборной мечетью Идках, фотографии которой можно увидеть в любом издании с иллюстрациями, посвященном Кашгару. Возвели ее в 1426 (1442) году, но затем здание много раз расширяли и перестраивали. Нынешнее название она получила в 1798 году.

Самая большая в Китае мечеть занимает площадь 16800 кв. м, ее планировка и оформление достаточно типичны для арабского культового зодчества. Каждую пятницу сюда приходят около 10 тыс. мусульман, на религиозные праздники собирается до 120 тыс. При этом молитвенный зал вмещает 500 человек, а на территории мечети одновременно могут находиться порядка 20 тыс. верующих.

По своему обыкновению я подошел к воротам рано утром. Они были уже открыты, но входной билет приобрести было негде, поскольку кассир еще не подошел.

В просторном дворе посажены цветы и деревья, есть бассейн с водой. Вдоль северной и южной стен отведены специальные помещения для чтения Корана. Для того, чтобы попасть во внутрь молитвенного зала, следовало обратиться к служителю мечети, который охотно откликнулся на прозвучавшую просьбу и буквально через минуту принес ключи. Он обратил мое внимание на резные опорные столбы, изготовленные из дерева: с одной стороны, они создают впечатление прочности и надежности всего здания; с другой — высокое качество обработки строительного материала вызывает ощущение его легкости.

К тому времени, когда я покинул стены старой мечети, проснулся главный городской базар. Торговля стремительно набирала обороты, покупателей становилось все больше. Местные жители-уйгуры — мужчины в подпоясанных чапанах (халат с широкими рукавами, без застежек и воротника) и женщины в закрытых и длинных платьях свободного покроя (многие носят чадру) — не спеша обходили торговые ряды, заглядывали в мастерские по производству всевозможных бытовых предметов. Ю. Н. Рерих отмечал, что Кашгар славится мастерскими, где делают крытые экипажи старинного образца: «Эти причудливые кареты окрашивают в яркие цвета: зеленый, голубой или под охру — и обычно обивают внутри фиолетовым или тем-но-красным бархатом».

Крытых экипажей не увидел, но покидать такой базар с пустыми руками — дело, на мой взгляд, абсолютно несерьезное. В то же время создавать себе дополнительные трудности в дальнейшем передвижении по городам и весям тоже не хотелось, поэтому остановил свой выбор на функциональном товаре — головном уборе.

Аккуратно расшитые уйгурские тюбетейки очень симпатичны и удобны, однако летом в них немного жарковато. Выбрал сразу две, так как до отъезда в Синьцзян обещал дочери привезти тюбетейку именно из Кашгара. Торг с продавцом занял минут десять. Итоговая сумма — 40 юаней (менее 5 долларов) — в большей или меньшей степени удовлетворила, похоже, обе стороны.

Вспомнив о трудностях холостяцкой жизни и постоянной нехватке кухонного инвентаря, решил прикупить что-нибудь из меди. Мне приглянулся небольшой изящно орнаментированный чайник, к которому тут же подобрал поднос с аналогичным рисунком. Разнообразная медная посуда кашгарского производства не только прочна и долговечна, но и на редкость красива. На базарах ее делают в присутствии посетителей. Правда, если верить гравировке, выполненной на дне приобретенного мною чайника, он изготовлен в Пешаваре (Пакистан), но медник клялся, что сделал его собственными руками. Весь комплект обошелся в 70 юаней. Частенько в московской квартире, бросая взгляд на чудесный чайничек, мысленно возвращаюсь к насыщенным яркими впечатлениями дням, прожитым в радушном Кашгаре.

ГЛАВА 8

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНТРИГИ ВОКРУГ СИНЬЦЗЯНА

В Кашгаре предполагал заночевать дважды: до поездки в Ташкурган и накануне отъезда в Кучу. Вопрос выбора места проживания передо мной не стоял, поскольку уже заранее знал, что один из городских отелей, где обычно селятся иностранцы, возведен на территории бывшего русского консульства, а другой— британского дипломатического представительства. О длительном и запутанном противостоянии в регионе Англии и России написано немало интересных книг, поэтому твердо решил остановиться поочередно в обеих гостиницах, чтобы почувствовать атмосферу увлекательных и драматических событий относительно недавнего прошлого и заодно посмотреть, как выглядят старинные здания, если они, разумеется, сохранились.