Книга Маленков. Третий вождь Страны Советов - Рудольф Баландин

Чтобы не быть голословным, приведу наиболее точные сведения о количестве политических («за контрреволюционные преступления») заключенных, находившихся в исправительно-трудовых лагерях на 1 января каждого года с 1934 по 1941 год в тыс. человек: 135–118 — 106–105 — 185–454 — 445–420. Как видно, до 1937 года шло снижение числа узников ГУЛАГа, затем резкий подъем, но никогда цифра не превышала 0,5 млн. Лжецы и клеветники увеличивают ее в 10–20 раз!

В сентябре 1936 года член Оргбюро и секретарь ЦК ВКП(б), председатель Комиссии партийного контроля Н. И. Ежов был назначен главой НКВД. Сравнительно быстро карательная машина стала набирать обороты.

Как пишет А. Г. Маленков: «В мае 1937 года на московской городской партконференции заслушивали доклад первого секретаря МК и МГК ВКП(б) Н. С. Хрущева (на эту должность он был выдвинут Ежовым). Хрущев задал вопрос присутствовавшему на конференции Маленкову:

— Почему вы, товарищ Маленков, так затягиваете разбор дел врагов народа — ведь здесь необходима быстрота, и промедление вредит делу партии и народа?

Маленков обстоятельно и спокойно объяснил, что быстрота в разоблачении нужна, но необходимо в интересах партии действовать по закону, сверяясь при этом с партийной совестью. Далее он привел факты, когда поспешность приводила к обвинению невинных людей. Из зала выкрик:

— А белые были в Оренбурге?

Маленков:

— Да, были.

Из зала:

— Значит, и он был с ними…

Прямо по окончании конференции было арестовано 19 человек. Отца не тронули. Присутствующий на конференции Сталин сказал, что удовлетворен ответами Маленкова. Это была индульгенция».

Интересно узнать: а не был ли среди арестованных тот, кто задал провокационный вопрос Георгию Максимилиановичу? Пожалуй, этот неназванный активист слишком много знал. Он только не учел, что все темные и светлые пятна в биографии человека, занимавшего ответственную должность заведующего отделом руководящих партийных кадров, были известны руководству страны. Даже если Маленкова и мобилизовали в колчаковскую армию, то красноармейцем он стал добровольно.

Роль Маленкова в репрессиях 1937–1938 годов остается неясной. Вот что пишет Рой Медведев:

«Формально Маленков не входил тогда ни в какие руководящие государственные органы. Он присутствовал в качестве делегата на XVII съезде партии, но не был избран ни членом, ни кандидатом в члены ЦК ВКП(б), не вошел он и в комиссии партийного и советского контроля и даже в Центральную ревизионную комиссию. Формально он не участвовал, таким образом, даже в Пленумах ЦК… И тем не менее, находясь во главе отдела руководящих парторганов ЦК, Маленков играл в событиях 1937–1938 годов не менее важную роль, чем Ежов, Берия, Каганович и Молотов…»

Прервем цитату. Странно, но среди приведенных фамилий отсутствует по меньшей мере одна: того, кто непосредственно подписывал и направлял в соответствующие инстанции списки на многих тысяч граждан. Это — Н. С. Хрущев. Специфическими выборочными провалами памяти страдают многие политизированные историки антисоветского толка!

«Наделенный чрезвычайными полномочиями, — продолжает Р. Медведев, — Маленков руководил репрессиями не только в тиши своего кабинета, но и непосредственно на местах, в различных республиках и областях. Было немало случаев, когда он лично присутствовал на допросах и пытках арестованных партийных руководителей. Так, например, Маленков вместе с Ежовым выезжал в 1937 году в Белоруссию, где был учинен настоящий разгром партийной организации республики. Осенью того же года Маленков с Микояном побывали в Армении, где также был репрессирован почти весь партийный и советский актив республики. При участии Маленкова составлялся план репрессий во всех областях РСФСР, затем в его отделе подбирали новые кандидатуры секретарей обкомов и горкомов на место арестованных и расстрелянных».

Вновь требуется обдумать некоторые из этих утверждений. Был ли наделен Маленков чрезвычайными полномочиями? Никаких документов на этот счет нет и, по-видимому, не было. То, что он присутствовал на допросах обвиняемых, совершенно естественно. Не мог же он ограничиваться лишь бумажными материалами.

Все махровые антисоветчики утверждают — чаще всего вскользь, словно о чем-то само собой разумеющемся — о чудовищных пытках и казнях миллионов ни в чем неповинных людей в период репрессий. Да, были казни, и в ряде случаев, возможно, применялись незаконные меры «выбивания» показаний. Однако нет буквально никаких сведений о том, что какие-либо пытки проводились в присутствии Маленкова. Напротив, даже следователь-садист, если он не лишился здравого смысла, постарается предстать перед контролером из Москвы в наилучшем виде.

В отличие, скажем, от Хрущева, Маленков не составлял списки «врагов народа». Его задача была скромней: определить, допустимо ли обвиняемого оставлять в рядах членов партии с учетом проступков, занесенных в личное дело, и дополнительных сведений. Вряд ли можно сомневаться, что в этих вопросах он почти всегда оставался на стороне Ежова.

Следует обратить внимание на то, что у Медведева речь идет о репрессиях, которым подвергались партийные и советские руководители. Это верное замечание. Надо сюда добавить и работников НКВД, творивших немало беззаконий под руководством Генриха (Иегуды) Ягоды. И будет ясно, что никакого «большого террора», направленного против советского народа, не было. Пострадали почти исключительно представители партийной и государственной власти.

Насколько оправданны были масштабы репрессий? Полагаю, во многих случаях степень вины обвиняемых была явно завышена, а порой страдали невиновные. В такие периоды «чисток» нередко проявляются самые темные человеческие качества. Одни руководители получают возможность расправиться со своими недругами, представив их «врагами народа». Другие избавляются от конкурентов из карьерных соображений. Третьи стараются свалить на других свои оплошности и прегрешения.

Нельзя не учитывать не очень высокую, мягко говоря, квалификацию значительной части сотрудников следствия. Да и работать им приходилось в сжатые сроки и в трудной обстановке, ибо раскрывать тайные заговоры, организованные неглупыми людьми, а то и бывшими подпольщиками, задача необычайно сложная. К тому же немало чекистов старались показать свою бдительность, как бы соревнуясь с коллегами…

Были и такие, кто сознательно обострял ситуацию. Они стремились вызвать в народе недовольство существующей властью, а порой уничтожали сторонников советского строя. (Вряд ли случайно именно тогда был репрессирован замечательный поэт Осип Мандельштам, написавший несколько стихотворений, прославляющих Сталина.)

Сделаем вывод. Как свидетельствуют документы, а наиболее веско и бесспорно — демографические показатели и поведение советских граждан во время Великой Отечественной войны, террор осуществлялся главным образом против представителей правящих групп. Другое дело, что в массах пробуждали ненависть к «врагам народа», которая подчас направлялась не по адресу. Но, как известно, общий враг сплачивает людей. Это обстоятельство используют все более или менее крупные политики.