Книга Сказки тысячи ночей. Веретено - Эмили Кейт Джонстон

Связывать нас они не стали – смысла не было. Как мы уже выяснили, пустыня плохо подходила для побега, и к тому же их было гораздо больше, чем нас. Даже если им придется вернуться в лагерь за лошадьми, все равно они довольно быстро догонят нас. Так что вместо этого они нас обыскали, отобрав у нас ножи и ремни, и осмотрели содержимое наших рюкзаков. Никому из нас, кроме Арвы, рюкзаки не вернули. Ее вещи просматривал тот же стражник, который вытаскивал ее из пещеры. Он уже вытащил из рюкзака почти все вещи, как вдруг скривился, будто случайно дотронулся до горячего котелка, и вернул ей сумку. Один из товарищей склонился к нему, чтобы расспросить, в чем дело. Я не расслышал его ответ, но, по видимости, все стражники, услышавшие его, одобрили его решение.

Я взглянул на Арву, но ее полное решимости лицо было непроницаемо.

Она кинула на меня быстрый взгляд, и в ее глазах мелькнуло нечто похожее на удовлетворение, хотя причину я отгадать не мог.

Лицо Сауда тоже выражало облегчение, и я задумался, что же такое было в рюкзаке у Арвы, что ей так хотелось оставить при себе, а стражники столь охотно позволили ей оставить.

Она замотала лицо платком, как и Захра, а я пожалел, что на улице недостаточно ветрено, чтобы у нас был повод тоже закрыть лица куфиями.

Так что к лагерю мы шли, лишенные хоть какой-нибудь защиты.

И вот мы снова сидели молча, в неудобных позах, и ждали неведомого конца, хоть и понимали, что наступит он не скоро.

Я подумал о своей матери и о том, узнает ли она когда-нибудь, что со мной сталось. Про похищение Захры она, конечно, уже слышала.

Возможно, она даже видела принца, когда тот спешил за своей невестой. Я не знал, угадает ли она, какую роль я сыграл в этом деле, сумеет ли сложить в единую нить все фрагменты этой истории: мой уход, исчезновение Захры, казни.

Мне хотелось, чтобы она упокоилась с миром. Потому что мне это почти наверняка не удастся.

Но эту нить прясть уже не мне.

Глава 32

На следующее утро, едва поднялось солнце, за Арвой пришел стражник. Никаких одеял нам не дали, так что мы все спали вповалку, прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Заснуть нам удалось далеко не сразу, потому что было тесно и неудобно, так что наутро, когда распахнулся вход в палатку, мы все были сонные. Поняв, за чем пришел стражник, Сауд наконец попытался дать ему отпор. Впрочем, не успел я присоединиться, как бой закончился: Сауд остался с рассеченной губой и разбитым носом, а Арву все же утащил стражник, даже не взглянув на нее. Когда я попытался приоткрыть полость, чтобы посмотреть, куда ее ведут, меня затолкали назад пинком в живот. Я впервые получил удар за пределами тренировочной площадки и несколько минут не мог отдышаться.

К тому моменту, как я пришел в себя, у Сауда перестала идти кровь из носа. Тарик уселся и молча смотрел на нас – бледный, но в остальном вроде в порядке. Я так гордился им, и Арвой тоже, хотя их свобода была мне куда важнее их силы духа.

– Что нам делать? – спросил Тарик. Ответа на этот вопрос у меня не было.

– Думаю, надо постараться дожить до замка, – сказал я. – Нельзя давать принцу повода нас убить, прежде чем мы доберемся дотуда.

– Чтобы мы могли умереть в Харуфе, на глазах у самих короля с королевой? – спросил Сауд.

– Не думаю, что Касим и Расима это допустят, – возразил я. – Они прислушаются к Захре. Может, они даже узнают нас или хотя бы вспомнят наших родителей. Сомневаюсь, что они в самом деле нас казнят.

– Этого хочет принц, – напомнил Сауд. – А что, если он сделает это условием женитьбы? Что, если он поставит под сомнение репутацию Захры и скажет, что единственный способ восстановить доброе имя – отдать приказ нас убить? Что если выбор встанет между нами и Харуфом?

Он не сказал ничего такого, о чем я уже сам не подумал, но услышать это было еще тяжелее. Конечно, он был прав. Сын Царетворца оказался таким же жестоким, как про него рассказывают, и он, очевидно, жаждал нашей смерти – не ради какой-то кажущейся справедливости, а просто потому, что это причинит боль Захре и покажет ей, что она в его власти.

– Это наша единственная надежда, – сказал Тарик.

Я уже так устал от надежд, но ведь досюда они нас довели, и, хотя мы напрасно им доверяли, Тарик был прав. Мы снова умолкли, помня о присутствии стражников, и стали вслушиваться в звуки лагеря. Видимо, они собирались укладываться и выезжать назад в Харуф, но сворачивали лагерь столь же беспорядочно, как и разбивали. От безделья посреди всеобщей суеты становилось еще тоскливее, хотя что бы мы могли сделать? Меня утешало лишь одно: что бы там ни делали с Арвой, это не было особо болезненно, иначе мы бы услышали ее крики.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Арву наконец впихнули обратно в палатку. Сауд подхватил ее за талию и притянул к себе, машинально проверяя, целы ли ее руки и голова.

– Да цела я, цела, – сказала она, отталкивая его, но все же уселась рядом, как только он ее отпустил.

– Что случилось? – спросил он.

– Ты был прав насчет демона, – сообщила Арва. – Она тут и отчаянно хочет добраться до Захры. Только недовольна тем, что она мало что умеет. Они заставили меня шить с ней, а к вечеру обещали достать ткацкий станок. Я сказала им, что ткать из нас умеет только Йашаа, так что следом они придут за ним.

Ткать я умел прилично, хотя давно не практиковался. Впрочем, пустить пыль в глаза я сумею. Раз уж им нужно, чтобы Захру учили мы, значит, никто из них особым мастерством не отличается. Я эгоистично порадовался, что мне удастся выбраться из палатки, не говоря уж о встрече с Захрой.

– Как она? – спросил Тарик.

– Нормально, – ответила Арва. – Нам не удалось особо поговорить. Демон наблюдала, как мы работаем. Это было ужасно, Йашаа. У нее такие страшные глаза, и она смотрела на нас, не отрываясь. Но Захра шила себе и шила, будто ее это нисколько не тревожит. Она такая храбрая, Йашаа. Истинная принцесса.

Слабое утешение, но все же лучше, чем ничего. На завтрак мы ничего не ели, обеда нам тоже никакого не принесли. После долгого существования на скудном дорожном пайке мы привыкли есть мало, а то и не есть вообще, но нам не давали даже воды, и это уже начинало создавать проблему. Вчера, затаившись в пещере, мы пили мало, а я знал, что головная боль и общее недомогание – самое меньшее, что нас ждет, если нам не удастся вскоре утолить жажду.

– Жалко, у нас отобрали ящички с солью, – тихо сказала Арва. – Принц Марам кинул их в костер, когда демон сказала, что их сделали феи.

– Мне кажется, он ненавидит все прекрасное просто потому, что оно ему не принадлежит, – предположил Тарик. – Одиноко ему, должно быть, живется.

– Его мне вовсе не жаль, – сказал Сауд. – Мне жаль тех, кому приходится жить у него под каблуком.

– Скоро там окажется весь Харуф, – заметил я.