Книга Магия моего мозга. Откровения "личного телепата Сталина" - Вольф Мессинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, да ладно. Давно уяснил для себя, что ничего поправить не могу — я как тот врач перед запущенным больным. Даже операция уже не поможет. А жаль.
До свидания, надеюсь, скорого. ВГ».
Совершенно секретно!
ЦК КПСС
Политбюро
Москва, Кремль
27 мая 1972 г.
«Тов. Андропов!
Считаю необходимым провести тщательное обследование тов. Мессинга Вольфа Григорьевича на самом высоком уровне. Предлагаю задействовать ваше Четырнадцатое управление и Управление «Т»[84].
Сам тов. Мессинг выразил согласие на постановку опытов. Прошу обращаться с ним предельно корректно — это пожилой и больной человек, и он нужен нашей стране.
Л. Брежнев».
Совершенно секретно!
Особой важности
КГБ СССР
Четырнадцатое управление
НИИ психологии
Московская обл. Н-ская в/ч
Протокол исследований
Тема: особые способности В. Г. Мессинга
1. Подопытному 73 года, у него диагностируется болезнь ног (от полученной травмы — во время войны В. Г. Мессинг спрыгнул со второго этажа при побеге из гестапо), осложненная последствиями курения. Довольно слабое сердце и легкие, болезни ЖКТ.
Поэтому было решено вести щадящие исследования.
2. Химическая стимуляция мозговой деятельности не проводилась, только электромагнитная, с использованием «нимба» конструкции Дельгадо[85]. Подопытный выразил желание имплантировать электроды в свой мозг, однако руководство лаборатории настояло на применении неинвазивных методов.
Новейшие разработки НИИП в области стимуляции мозговых структур были до этого опробованы на добровольцах, подтвердив их относительную безопасность.
Сам подопытный предупредил, что сеансы электромагнитной стимуляции, которым он подвергался в течение целого ряда лет, способствуют все более яркой и выраженной реакции.
3. Каталка, на которой лежал подопытный, удерживаемый мягкими ремнями для фиксации тела и головы, внезапно отъехала от агрегата транскраниальной магнитной стимуляции. Заведующий лабораторией предположил, что каталка двигалась силою мысли, что оспорил директор института, присутствовавший при проведении опыта. Тогда завлаб попросил В. Мессинга повторить случайное передвижение, и каталка медленно проехала около пяти метров, пока не уперлась в подоконник.
4. Директор института проявил большой интерес к произошедшему и приказал всеми доступными средствами фиксировать изменения, вплоть до электропроводимости воздуха.
Он же первый заметил, что ремни, которые притягивали подопытного к койке, натянуты, хотя сам В. Мессинг лежал спокойно и был расслаблен.
Когда лаборанты отстегнули ремни, тело подопытного плавно приподнялось над койкой на высоту 20–30 см.
Аппаратура при этом регистрировала резкое усиление интенсивности мышления и легкое повышение температуры тела (на 0,7 градуса Цельсия). При этом пульс не учащался.
Члены комиссии зафиксировали случай левитации и дали подписку о неразглашении. Того же директор НИИП потребовал от подопытного. В. Мессинг поставил свою подпись, не выказывая недовольства — сказав: «Свершилось!», он пожал руки всем сотрудникам».
Запись, сделанная на обложке блокнота:
«Жизнь словно остановилась. Она идет заведенным порядком, повторяясь изо дня в день, по кругу. Я вроде бы делаю какие-то дела, куда-то хожу, а по сути топчусь на месте.
Без всякого смысла и толку.
Ложусь я поздно, в двенадцать. Встаю в восемь, гуляю с собачками, в десять завтракаю, в четыре — обедаю. Режим.
Ираида уже не поднимается, совсем расхворалась, ворчит только да брюзжит.
Раньше я воспринимал ее обвинительные речи весьма болезненно, а теперь привык уже. Я и сам знаю, что виноват. Вынес себе наказание и отбываю срок. Еще недолго осталось…
Ну, если такие мысли полезли в голову, значит, пора наведаться к Аиде. Схожу».
Объяснительная сторожа Востряковского кладбища[86]:
«Мраморную вазу я разбил нечаянно, по уважительной причине. Я ее как раз протирал, когда по аллее прошел Мессинг — на его концерты я не ходил, но Вольфа Григорьевича в лицо знал. Он часто приходил на могилу жены и, бывало, оставался там по нескольку часов.
Вольф Григорьевич прошел, поздоровался со мной, я ответил, а потом я только голову его видел — могилу Аиды Михайловны (так, кажется, его жену покойную звали) мне было видно, самый верх памятника. Мессинг не садился, стоял все, голову понурив.
Я протер вазу и уже собрался ее ставить на место, как вдруг увидел, как Вольф Григорьевич поднимается в воздух. Вот, как стоял он, так и подниматься стал — медленно так.
Вот уже он выше ограды, выше памятника. Потом Мессинг раскинул руки и замер, завис в воздухе, повисел и так же плавно опустился.
Я только тогда и понял, что вазу уронил, и от нее ручка отвалилась. Стою столбом и ничего понять не могу. Аж жуть взяла!
Тов. директор! Правду говорю! Не сочиняю я ничего и не пью второй год — у жены спросите. Все так и было, как я написал. И кто бы на моем месте вазу не уронил? Тут и самому сковырнуться недолго.
Убедительно прошу не лишать премии».
Письмо В. Мессинга[87]:
«Сегодня я умру. Будильник показывает шесть вечера, а моя смерть наступит через четыре часа.
