Книга Гении без штанов - Славко Прегл

— Поймите, это не шутки. Мы живем под постоянной угрозой терроризма. Подобное письмо не пустяк. Мы обязаны это расследовать. Общественность тоже обеспокоена, — кивнул он головой в сторону кипы газет. — Журналисты сходят с ума. Расследование находится под прокурорским надзором. Вот такие пироги с котятами, как вы говорите.

Члены редколлегии стали переглядываться. У старших на носу собирались упрямые складки, свидетельствующие о плохом настроении, младшие порядком струхнули. Едва поступили в школу — и на тебе!

— Между прочим, — цинично рассмеялся Секирник, словно прочитал повисшие в воздухе вопросы, — дамы и господа, вы больше не в системе обязательного образования. Мы можем с вами в любой момент попрощаться, если вы действительно так сильно просите. А может, вы бы хотели пару дней посидеть в камере предварительного заключения?

Армани увидел себя в камере вместе с Зубком.

— Значит… — сказал он и замолк.

— Да, пожалуйста, продолжайте, — сказал Секирник.

— Тише! — на всю комнату закричал Гений. — Я буду говорить.

— Гений! — воскликнула Биба. — Редколлегия…

Гений встал. Он был бледен как полотно.

— Редколлегия — это ерунда, — медленно сказал он. — Пардон, я имел в виду, что не редколлегия ерунда, а она не имеет ничего общего с этим. Я могу доказать.

Он полез в карман, вынул листок бумаги и бросил его на стол перед шефом полиции.

— Не знаю, кажется, ваши дружественные шерифы или же ваши подчиненные шпики не умеют читать. То есть они не знают цифр. Все сообщения, посланные — может, какое-то и действительно было послано — на адрес, который был напечатан в нашей газете «МЭГА», улетели бы к черту на рога. Адрес неправильный. Так вот, если редколлегия просто так опубликовала какое-то письмо и привела ошибочный адрес в Интернете, то это же беллетристика, а не ваш гребаный терроризм и ваши президенты дружественных стран. Настоящий адрес вот он на листке; это доказательство, что редколлегия нашей газеты не имеет с этим ничего общего и что письмо написал я, — сурово произнес Гений.

— Гений! — завопила Биба. — Что ты делаешь? Наша редколлегия…

— Дорогая шефиня, успокойся, — дрожащим голосом ответил Гений, — не наша редколлегия. Я.

Все сразу же вскочили со своих мест и заговорили, стараясь перекричать друг друга.

— Спокойно! — резко произнес Секирник.

Шеф полиции между тем кивнул одному из своих сотрудников. Тот быстро вышел и вернулся с еще одним листком, который подал своему начальнику. Тот сравнил принесенный листок и листок Гения.

— Не вижу… — сказал он.

Гений подошел к нему.

— Ну, вот здесь, — показал он.

— Как здесь? — Полицейский продолжал смотреть на длинную вереницу цифр, черточек и знаков и ничего не видел.

— В моем адресе восемь, семь, ноль, а в адресе из «МЭГА» восемь, ноль, семь, — объяснил Гений и почувствовал дикую злость. Все это казалось ему полным сумасшествием, и он был уверен, что его отчаянное положение уже никогда не изменится к лучшему. — Ведь вас в вашей полицейской школе, вероятно, учили: цифра восемь — два кружочка, ноль — один кружок. Это две разные цифры. Я посылал письма со своего компьютера, за промежуточную базу взял школьную, и это все. Адрес, напечатанный в газете, неправильный. Редколлегия не имеет с этим ничего общего!

У полицейского не было времени сердиться. Он сравнивал листки и, наконец, воскликнул:

— И правда!

Но Секирник не мог остаться безучастным к происходящему.

— А теперь ты еще и насмехаешься над господином полицейским? Еще и это?

— Нет, — сквозь зубы сказал Гений. — Я только немного учу его считать.

— А хочешь, я прямо сейчас тебя немного пощупаю по физике? — вырвалось у Секирника.

— Да пожалуйста, уважаемый учитель Секирник, рискните, если вы уверены, что вам хватит знаний проверить меня, — с вызовом ответил ему Гений, весь взмокший и до предела раздраженный всем происходящим.

Секирник замолчал. Он знал, что Гений является гением и в физике.

Члены редколлегии «МЭГА», недоумевая и поражаясь, следили за этим спором. Старшие немного ворчали про себя, обвиняя Гения в том, что он высунулся, а младшие в основном его хвалили за то, что он подставил себя и спас их шкуру.

Тут в разговор вмешалась наставница Кокошникова.

— Я хотела бы сказать следующее: все в целом мне кажется совершенно неправильным. Эти девочки и мальчики сделали прекрасную газету. Высказали свое мнение о мире, где многое идет не так. А мы подвергаем их преследованию полиции и угрожаем им. Они хорошо начали учебу в школе, а теперь мы ставим их в такие тяжелые условия. А директор Бритвич знает обо всем этом?

Тут Секирнику, конечно, снова пришлось взвиться до потолка.

— Коллега! — заорал он. — Если бы вы хорошо выполняли свою роль наставника и руководителя, ничего этого не произошло бы. Совершенно все равно, знает теперь об этом директор Бритвич или нет.

— Коллега, — следом добавил еще и полицейский, — в вашей школе вы можете отрабатывать стойки на ушах или же висеть на люстрах. Это нас, полицию и прокуратуру, совершенно не волнует. Но если вы думаете угрожать международным терроризмом, то в таком случае вам придется иметь дело с нами.

Затем он обернулся к Гению.

— Итак, — спросил он, — ты признаешь, что это ты послал письмо президенту дружественной страны, которое теперь является предметом расследования?

— Да! — громко отозвался Гений. — Где подписать? Теперь вы, скорее всего, хотели бы узнать имя моего отца и мой размер обуви?

41

Школа и полиция погрузились в молчание.

Через несколько дней этот вопрос обсуждали на совместном внеочередном заседании педсовета и родительского комитета Центра среднего специального образования. Заседание вел директор Бритвич, который подчеркнул, что к вопросу нужно подойти со всей серьезностью. После этого он передал слово своему заместителю, коллеге Секирнику, который от имени школы вел расследование. Заместитель директора Секирник поблагодарил за оказанное ему доверие. Он подчеркнул прекрасное сотрудничество с полицией. Была установлена ответственность педагогов, которые отнеслись к своей задаче слишком формально. Действительный автор письма, которое было послано непосредственно по электронной почте, а не через школьную газету «МЭГА», ученик выпускного курса по прозвищу Гений свою вину признал.

Было не совсем ясно, сожалеет ли он об этом, но признание им сделано. За ним не стоит никакой другой силы. Он действовал по собственной инициативе.

— Наказание должно иметь воспитательный характер, — сделал он решительное заключение. — Возможно, его придется исключить из школы.