Книга Великие любовники - Клод Дюфрен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он был очень огорчен преждевременным старением, этими отметками, которые говорили об окончании карьеры донжуана. Мюссе понял, что сам загубил те многие счастливые козыри, предоставленные судьбой. Графине де Кастриес, продолжавшей вместе с Каролиной Жобер оставаться его самой близкой подругой, он признался в своей беде: «Мне нужна женщина, в которой что-то есть, неважно что: или она очень красивая, или очень добрая, или, по крайней мере, очень злая, или очень умная, или очень глупая, но что-то особое… Есть ли такие у вас на примете, мадам? Дерните меня за рукав, прошу, если встретите такую. Я же ничего подобного не вижу».
Внезапно нахлынувшее чувство одиночества сопровождалось неудовлетворенностью в профессиональной деятельности: несмотря на все успехи, он не добился признания, которого, как он полагал, заслуживал его гений. Хотя в то время публикация поэмы «Немецкий Рейн», где Мюссе осудил прусский милитаризм, вызвала отклик в широких кругах общественности, этого успеха оказалось недостаточно, чтобы вывести его из апатии, в которой ему, как казалось, нравилось находиться. Совершенно естественно, что он, как уже привык это делать в течение нескольких последних лет, решил переложить груз своей усталости на плечи сострадательной Эмэ д’Аль-тон: «Мне все надоело, – признался он ей. – Любишь ли ты еще меня? Только у тебя есть сердце. Не надо писем: да или нет. Если да, то где и как? Если можно, то немедленно…»
Но на этот раз Эмэ взбунтовалась: она надорвала сердце, гоняясь за исчезающим от нее мужчиной. Она так и сказала об этом Мюссе, который очень расстроился от такого неуступчивого поведения молодой женщины. Сбитый с толку, он стал искать плечо, куда мог бы склонить голову… и нашел его у княгини Бельджиожозо, которая пригласила его отдохнуть в ее доме в Версале. Увы, это оказалось невозможным: ему нужна была любовница, а княгиня повела себя как сиделка. Она ставила ему припарки, не давала выпивать и кормила овощными супами. Этого было достаточно, чтобы вызвать ненависть поэта, он хлопнул дверью и отомстил княгине в стихотворении:
Состояние его духа еще более усугублялось медленным ухудшением состояния его здоровья. Теперь каждую зиму у него случались боли в легких, он харкал кровью, а тогдашняя медицина была не в состоянии ни вылечить, ни даже облегчить протекание болезни. Сам же он ничего не предпринимал. Стоило ему немного поправиться, как он тут же возвращался к своим любимым занятиям: к девочкам, а главное, к спиртному, чье потребление напрямую связывал с позывами души. Ему не исполнилось и тридцати пяти лет, а он уже почувствовал, что наступал конец его земного существования:
В этом отчаянии были все же и приятные утешения: его последние статьи высоко оценивались, он получил орден Почетного легиона, официальный знак его признания. Но Альфред ждал другого, более яркой славы, которая могла бы возместить ему все обиды за гонения: Мюссе хотел стать членом Французской академии.
Зима 1845 года принесла ему свой привычный набор испытаний, но вскоре пришла весна, и поэт вернулся к жизни. У своего дяди, супрефекта Мирекур, что в Вогезах, он подправил здоровье и вкусил удовольствие от почтения, с которым к знаменитому человеку обращались круги провинциальной буржуазии. Дамы из приличного общества окружали его и ласкали нежными взглядами, и он вместо букетов посылал стихи, но дальше этого не шел, хотя в написанном можно предположить нечто большее:
В это же время его пьесы, этот глубоко человечный и одновременно реалистичный театр, опередивший свое время, наконец-то осветились огнями рампы. Вначале «Комеди Франсез», а вскоре и другие театры распахнули перед ним свои двери. К нему потекли авторские гонорары от восторженной публики, заполнявшей залы при каждой постановке его пьес. Мюссе вдруг стал очень модным автором.
Было ли это неожиданным следствием успеха или простым совпадением, но состояние его здоровья улучшилось. Мюссе снова почувствовал потребность в работе, начал несколько новых пьес и много новелл, зачастил в театры, где игрались его произведения. Там он встречал восторженный прием, особенно со стороны актрис.
В то время как Мюссе добился наконец-таки театрального признания, о котором так долго мечтал, во Франции разразился новый кризис. Король династии Бурбонов был изгнан с трона двоюродным братом из Орлеанского рода, а того сменила республика. Эти события, иногда принимавшие кровавый оборот, не остановили артистическую жизнь и не повлияли на успех пьес Мюссе. А сам автор с наслаждением вдыхал аромат кулис и, естественно, не мог не замечать брошенных на него женских взглядов и симпатий. Он попытался завести роман с мадам Аллан-Депрео[114], очень красивой актрисой театра «Комеди Франсез», где должна была состояться постановка пьесы «Всего не предусмотришь». Как и сам Альфред, мадам Аллан-Депрео приближалась уже к сорокалетнему возрасту и считала, что у нее был иммунитет от театральной любви: «Мне очень лестно получать от г-на де Мюссе знаки внимания, – пожаловалась она одной из своих подруг, – но я никогда не уступлю ему. Я слишком хорошо его знаю и не сомневаюсь, что это может быть всего лишь мимолетный роман».
Когда дичь защищается, это только разжигает пыл охотника и возбуждает его воображение. Подобно тому как рыбак дает слабину леске, чтобы успокоить добычу, он решил не форсировать событий и представился влюбленным и уважительным поэтом:
Несмотря на предупреждения, молодая еще женщина не смогла остаться равнодушной к чувству, выраженному с такой стыдливостью, а главное, от такого соблазнительного мужчины. Сама того не замечая, она стала с каждым днем сдавать свои оборонительные позиции, а затем и вообще сложила оружие: «Я отдалась без принуждения, – призналась она все той же подруге, – по причине непреодолимого влечения…»
