Книга Главный бой. Рейд разведчиков-мотоциклистов - Максим Бузин

Увидев, что оба танка уничтожены, немцы воспрянули духом и снова пошли в атаку. Разведчики встретили врага градом свинца, проделав зияющие бреши в рядах неприятеля. Но вскоре плотность огня наших бойцов резко ослабла, и почти оглохший от непрерывного грохота Буренков, оглянувшись по сторонам, неожиданно осознал, что, кроме него и Семенюкина, больше никто не стреляет! Судя по выражениям лиц и жестикуляции матерящихся красноармейцев, у них элементарно закончились патроны. А число гитлеровцев не уменьшалось, подбирались они все ближе, и лейтенанту стало понятно, что дело идет к рукопашной.

— Готовьте ножи, ребята! — крикнул Сергей, выпустив последнюю пулю и отбросив на землю бесполезный теперь пистолет.

В комплект вооружения каждого разведчика обязательно входил нож, и теперь бойцам предстояло использовать этот последний аргумент, чтобы в отчаянной попытке постараться остановить многократно превосходящие силы фашистов.

— А можно я поработаю огородным инвентарем, начальник? — пробасил Верхогонов, по блатному цыкнув зубом.

Перед лицом смертельной опасности он казался абсолютно спокойным и даже улыбался, разглядывая заточенную, как бритва, саперную лопатку, смотревшуюся в его богатырских ручищах игрушечным детским совком.

— Тебе, Гриша, сегодня можно все, даже курить! — подыгрывая сержанту и тем самым хоть капельку поднимая настроение другим разведчикам, задорно ответил Буренков.

— Тогда приступаю к прополке сорняков! — хитро прищурился Верхогонов.

Крепко сжав пальцами черенок, он несколько раз взмахнул рукой, проверяя, удобный ли хват, и, неожиданно для Сергея, ринулся навстречу гитлеровцам. Преодолев молниеносным броском отделявшие его от фашистов полтора десятка шагов, сержант врубился в гущу наступающих врагов, которые настолько были ошеломлены его безрассудным поступком, что даже не успели открыть огонь. Над тусклыми касками солдат взметнулась блеснувшая в солнечных лучах саперная лопатка и исчезла в гуще людских тел. А когда появилась вновь, то ее штык уже окрасился в яркий цвет человеческой крови!

— Вперед, парни! — воскликнул Сергей, рывком выбрасывая свое тренированное тело из-за мешков. — На выручку, ура!

— Ура-а-а! — подхватили разведчики, в едином порыве устремляясь следом за ним.

Глаза бойцов не просто горели, они пылали огнем. Красноармейцы готовы были погибнуть, но не пустить многократно превосходящего их врага на мост.

Завязалась рукопашная схватка, отчаянная и беспощадная. Противники дрались молча, лишь изредка над полем брани раздавался болезненный вскрик или протяжный, наполненный страданием стон. В образовавшейся свалке в ход пошли не только холодное оружие, винтовки и кулаки, а все, что оказывалось под рукой.

Николай Семенюкин, чей нож остался в теле кого-то из врагов, схватил валявшийся на земле метровый отрезок трехдюймовой трубы и, несмотря на худощавое телосложение, орудовал им, как палицей, словно былинный герой, раздавая направо и налево страшные разящие удары.

Алик Бодарев не отставал от товарища, круша гитлеровцев саперной лопаткой. В пылу жестокой борьбы он, видимо, не замечал, что из рассеченной брови обильно течет кровь, уже залившая юному разведчику половину лица.

На Буренкова навалились трое фашистов. Одного Сергей уложил почти сразу, всадив клинок опрометчиво бросившемуся на него с голыми руками высоченному фельдфебелю точно в сердце, но двое других, используя винтовки в качестве дубин, обрушили на лейтенанта град ударов. Несколько раз он сумел увернуться от мелькающих в воздухе прикладов, но внезапно левая ступня поехала вперед, и потерявший равновесие Сергей упал.

Не теряя самообладания, он перекатился по земле, круговым махом ноги подсекая оказавшегося рядом гитлеровца. Солдат грохнулся на спину, издав при этом булькающий горловой звук. А Буренков, не давая противнику подняться, ловко перекувыркнулся и локтем расчетливо врезал немцу в солнечное сплетение, надолго выводя того из «игры».

«Неплохо!» — мысленно похвалил себя он.

По-кошачьи отпрыгнув в сторону, Сергей вновь оказался на ногах, занимая оборонительную стойку. Совершив обманное движение, он вынудил третьего солдата повестись на ложный финт и нанести стволом винтовки колющий удар, который пришелся в пустоту. Затем стремительно подскочил к потерявшему на секунду координацию фашисту и вонзил ему нож по самую рукоятку в грудь чуть пониже селезенки. Коротко вскрикнув, солдат начал медленно оседать на землю.

Охваченный эйфорией Буренков сделал шаг назад, и тут жуткая парализующая боль пронзила весь его организм! Лейтенант, как подкошенный, рухнул на колени, судорожно глотая воздух широко открытым ртом. А врезавший ему прикладом в печень невесть откуда появившийся кряжистый унтер-офицер вермахта занес винтовку над своей непокрытой головой, намереваясь добить беспомощного разведчика.

— Конец, — прохрипел Сергей, закрывая глаза.

В следующее мгновение раздался глухой удар, сопровождаемый неприятным хрустом и звуком падающего тела, и теплые капли брызнули лейтенанту в лицо, давая понять, что он все еще жив. Подняв недоумевающий взгляд, Буренков увидел, что унтер-офицер с проломленным черепом лежит на земле, а над его трупом с покрытым бурыми пятнами камнем в руке возвышается Петр Каминский!

— Подставляешься, дядя, — отрывисто сказал Петр.

Он быстро нагнулся, схватил обмякшего лейтенанта под мышки и, пятясь, поволок друга назад к остаткам баррикады.

— Отпусти, — слабым голосом прошептал Сергей, — я должен помочь ребятам.

— Сиди уже, помощник, — тяжело дыша, ответил Каминский. — Фрицы, кажется, драпают.

И действительно, рукопашный бой оказался настолько же скоротечным, насколько и жестоким. Физические силы иссякли у обеих сторон, но в подобных схватках часто решающими становятся твердость духа и готовность к самопожертвованию, поэтому неудивительно, что первыми дрогнули немцы. Оставив на месте кровопролитного побоища дюжину убитых, гитлеровцы отступили.

Несмотря на одержанную в смертельном поединке безоговорочную, хотя и локальную победу, нашим парням тоже очень крепко досталось. И измотанные разведчики приняли единственное верное в данной ситуации решение — они спешно начали отходить. Те, кто еще мог самостоятельно передвигаться и держаться на ногах, тащили на себе раненых товарищей.

Сразу же вслед за Петром и Буренковым в полуразрушенное укрытие из мешков добрались Алик Бодарев с Николаем Семенюкиным. Они принесли на плечах двоих раненых красноармейцев. За ними, собрав в охапку брошенные противником винтовки, сгибаясь от тяжелой ноши и припадая на левую ногу, из которой торчала рукоятка ножа, приковылял Терентий Шагунин. Последним вернулся за спасительный бруствер с головы до ног залитый кровью сержант Верхогонов. Григорий, на котором не было живого места, за шиворот вытащил с поля боя бесчувственного Андрюху и еще одного бойца, Котова, получившего сильнейший удар прикладом по ребрам и также потерявшего сознание. Уложив рядышком обоих, Верхогонов облегченно вздохнул. Размашистым движением он вытер пилоткой лицо, затем опустился на корточки и хотел что-то сказать, обращаясь к Бодареву. Но внезапно глаза богатыря закатились, и могучее тело сержанта грузно повалилось на бок. Бодарев вместе с подбежавшим Семенюкиным, натужно кряхтя, перевернули товарища на спину.