Книга Адмирал Кузнецов - Владимир Булатов

19 августа 1941 года вновь ожесточились бои за военно-морскую базу. Геройски сражались с врагом пехотинцы, моряки, артиллеристы и экипажи бронепоездов. Доблестно воевал в те дни добровольческий отряд под командованием полковника И. Г. Костикова. Еще на дальних подступах к Таллину он на своем участке в течение месяца сдерживал натиск врага.

22 августа превосходящие силы противника окружили героический отряд. «Идем на прорыв!» — скомандовал командир. Бойцы прорвали кольцо и вышли из окружения. Тяжело раненный И. Г. Костиков, понимая, что за ним будут охотиться фашисты, и не желая попасть в плен, застрелился.

День и ночь вели огонь по скоплениям живой силы и техники врага боевые корабли — крейсер «Киров», лидеры «Ленинград» и «Минск», эскадренные миноносцы «Скорый», «Сметливый», «Свирепый», «Гордый», «Славный», «Яков Свердлов», «Володарский», «Артем», «Калинин». Только 23–24 августа они выпустили по врагу более тысячи крупнокалиберных снарядов. В эти дни 61-я и 217-я пехотные дивизии противника имели наибольшие потери в личном составе. Подверглась ожесточенным ударам и 291-я пехотная дивизия, переброшенная под Таллин с нарвского направления.

В дни обороны Таллина героически сражался электрик с лидера «Минск» комсомолец Евгений Никонов. Во время разведки на хутор Харку он попал в плен. Когда моряки выбили врага с хутора, на окраине парка был обнаружен возле потухшего костра в окровавленной тельняшке матрос Е. Никонов. Пленные фашисты рассказали, что разведчики попали в засаду. Тяжело раненный электрик с лидера «Минск» был подвержен зверскому допросу, ему выкололи глаза, пытали огнем, но балтийский моряк не дал врагу сведений о своей части. Командующий флотом В. Ф. Трибун своим приказом навечно занес имя моряка-героя в списки экипажа лидера «Минск», а также одной из школ учебного отряда Балтийского флота.

В 1957 году Евгению Никонову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. И таких подвигов было немало во время героической обороны Таллина.

Краснознаменный Балтийский флот, бойцы 10-го стрелкового корпуса сделали все возможное для обороны Таллина. Они нанесли врагу большой урон, отвлекли его крупные силы от главной цели — Ленинграда. Однако возможности для дальнейшей обороны военно-морской базы были исчерпаны.

Командование Северо-западного стратегического направления К. Е. Ворошилов и И. С. Исаков с такой просьбой к И. В. Сталину обратиться медлили. Проще говоря — струсили.

Адмирал Н. Г. Кузнецов с присущей ему смелостью и решительностью, глубоким знанием обстановки аргументированно убедил вождя и членов Ставки главнокомандования в необходимости эвакуации защитников Таллина и прорыва кораблей в Кронштадт. Правильный выбор момента, инициатива и мужество народного комиссара Военно-морского флота позволили сохранить боевое ядро Балтийского флота и часть войск, которые сыграли в последующем важную роль в обороне Ленинграда.

26 августа был получен приказ Ставки об эвакуации защитников Таллина и прорыве флота в Кронштадт для усиления обороны Ленинграда. Противник не рискнул войти в город по пятам отходящих советских войск. Надо полагать, что немцы не сразу обнаружили отход защитников Таллина, так как советский государственный флаг на башне Вышгорода был спущен лишь после полудня 28 августа. Боевые корабли и транспорты Балтийского флота устремились на прорыв.

Это был беспримерный по трудности переход через плотные минные поля, под ударами авиации, торпедных катеров и береговой артиллерии. Предстояло вывести из Таллина около двухсот боевых кораблей, транспортов и судов вспомогательного флота.

29 августа главные силы флота прибыли в Кронштадт. Многие тихоходные транспорты все еще находились в море. Боевые корабли не могли помочь им из-за невозможности маневрировать на минных полях. Советская авиация была не в состоянии прикрыть суда с воздуха, так как расположение аэродромов не позволяло совершать боевые вылеты. Только на учебный корабль «Ленинградсовет» фашистские бомбардировщики за день налетали до ста раз. Тонули беззащитные суда, гибли люди… За время легендарного перехода погибло четверть судов и кораблей, участвовавших в прорыве. Тем не менее удалось сохранить основное ядро Балтийского флота. На палубах транспортов и военных кораблей находилось двадцать три тысячи защитников Таллина, из них погибло более четырех тысяч. Однако вряд ли кому придет в голову назвать таллинскую эпопею Балтийского флота провалом или поражением. Если учесть, в какой обстановке был совершен героический прорыв, то эти потери были сведены к минимуму.

Для наркома флота адмирала Н. Г. Кузнецова большие потери при эвакуации боевых кораблей, солдат и моряков из Таллина стали горьким уроком на всю жизнь. Как человек самокритичный, он всегда старался обнаружить ошибки в своих решениях и приказах командования Балтфлота, искал неиспользованные возможности, варианты, что можно было противопоставить противнику в подобной ситуации.

По предвоенным планам Таллин с суши должна была защищать армия, а с моря Военно-морской флот. Но пехота отступала. Гарнизоны базы подчинялись не флотским, а общевойсковым командирам, волей случая оказавшихся в этих местах. Часто возникало двойное или даже тройное подчинение, порождавшее путаницу и безответственность. С первых дней войны адмирал Н. Г. Кузнецов готов был поступиться своим самолюбием, использовал все свое влияние для тесного взаимодействия с сухопутными войсками. Нередко для решения этих вопросов приходилось напрямую обращаться к И. В. Сталину. Когда положение Таллина стало критическим, Н. Г. Кузнецову удалось подчинить сухопутные войска флотскому командованию. Отстоять город уже не представлялось возможным, однако моряки и пехота, тесно взаимодействуя, прикрывали эвакуацию вой, ск. В результате боевые корабли и вспомогательные суда, организованно покидая Таллин, приняли с берега почти всех бойцов морских и армейских подразделений, сумели заминировать и взорвать все военные объекты, произвели массированный заградительный огонь по противнику, а у защитников города не было паники и никакой растерянности.

К числу своих ошибок адмирал Н. Г. Кузнецов относил недостаточное количество тральщиков, которых до войны построили очень мало и они не справлялись с очисткой мин на пути следования флота. Транспорты не были вооружены зенитками и становились легкой мишенью для вражеских самолетов. Эскадренные миноносцы и сторожевые корабли охраняли транспорты и другие вспомогательные суда не по всему маршруту перехода. Отдельные историки после войны утверждали, что если бы флот из Таллина пошел южным фарватером, то потери были бы минимальные. Мнение это во многом спорное. Во-первых, как писал позднее адмирал Н. Г. Кузнецов, «движение прибрежным фарватером было запрещено Главнокомандованием Северо-Западного направления, и не без оснований». Во-вторых, «встреча с минами была бы равно вероятна», а опасность береговых немецких батарей, самолетов и торпедных катеров, бесспорно, увеличивала бы потери кораблей Балтийского флота по мере приближения их к берегу.

Печальный опыт, полученный в Таллине, моряки более успешно использовали при эвакуации войск из Одессы и Севастополя.

В первые годы войны балтийцы вели ожесточенные бои за Моонзундский архипелаг, ключевые острова Финского залива — Осмуссар, Хиума, Гангут, Эзель, Даго и полуостров Ханко. Военно-морские базы и острова многих дней и ночей 1941 года оттягивали на себя силы неприятеля от направления главного удара: Либава — пять дней обороны, Таллин — 24 дня, Моонзундский архипелаг — полтора месяца, Гангут — 164 дня, Осмуссар — 165 дней.