Книга Алхимик - Паоло Бачигалупи

Крео скорчил гримасу.

– Я не сторонник теории заговоров.

– Тебя еще на свете не было, когда это произошло. – Лалджи повернулся и повел Крео через развалины. – Но я прекрасно помню: никогда раньше подобного не случалось.

– Монокультуры слишком уязвимы.

– «Басмати» не был монокультурой! – Лалджи махнул рукой в сторону зеленых полей. – «Сойпро» – это монокультура, «пуркал» – монокультура. Монокультуру создали потрошители генов.

– Как скажешь, Лалджи.

Лалджи взглянул на Крео, пытаясь понять, возражает он ему или нет, но Крео не отрывал глаз от развалин, и Лалджи решил прекратить дискуссию и начал считать улицы, двигаясь в указанном направлении.

Проспекты оказались невероятно прямыми, абсолютно одинаковыми и такими широкими, что по ним могло пройти стадо мегадонтов и проехать двадцать рикш на велосипедах, выстроившихся в шеренгу, и это был только пригород. Лалджи включил воображение, пытаясь представить масштабы прежней жизни, но ничего не вышло.

Группа ребятишек наблюдала за ними из дверного проема обвалившегося дома. Половину бревен местные растащили, другую разбили, и куски дерева торчали из фундамента точно скелет крупного животного, плоть которого давно сошла.

Крео показал им пружинное ружье, и детвора разбежалась.

– Что мы здесь забыли? Ты получил наводку на партию антиквариата?

Лалджи пожал плечами.

– Брось, через пару минут мне придется тащить эту штуку. Кончай скрытничать.

Лалджи посмотрел на Крео.

– Тебе будет нечего тащить. Речь идет о человеке. Мы ищем одного типа.

Крео недоверчиво фыркнул, Лалджи промолчал.

Наконец они вышли на перекресток, посреди которого лежал разбитый старый светофор. Вокруг сквозь дорожное покрытие проросла трава, и одуванчики качали желтыми головками. На противоположной стороне перекрестка стояло высокое кирпичное здание, развалины бывшего административно‑общественного центра. Однако стены его все еще держались – материалы, использованные при строительстве, оказались достаточно надежными.

По пустырю пробежал чешир. Крео попытался его подстрелить, но промахнулся.

Лалджи осмотрел кирпичное здание.

– Это то место, что нам нужно.

Крео проворчал что‑то неразборчивое и выстрелил в мерцающую тень другого чешира.

Лалджи подошел и осмотрел светофор, ему вдруг стало любопытно, представляет ли он хоть какую‑то ценность, но обнаружил, что конструкция полностью проржавела. Лалджи медленно огляделся, пытаясь найти хоть что‑то полезное, чтобы захватить с собой. Среди таких развалин иногда попадались уникальные артефакты. Ему удалось найти табличку «Коноко» в подобном месте, которое должно было быть поглощено «сойпро», причем пребывавшую в идеальном состоянии. Очевидно, она никогда не находилась под открытым воздухом, не подверглась воздействию разгневанных толп времен энергетического коллапса. Он продал ее менеджеру «Агрогены» за цену, превысившую стоимость всего груза «хайгро», доставленного контрабандой.

Женщина из «Агрогены» рассмеялась, увидев табличку, и повесила ее у себя в кабинете на стене рядом с менее значительными артефактами эпохи Экспансии: пластиковыми стаканчиками, компьютерными мониторами, фотографиями гоночных автомобилей, ярко раскрашенными детскими игрушками. Повесив табличку на стену, она отошла и пробормотала, что это была могущественная компания… даже глобальная.

Глобальная.

Она произнесла это слово почти с сексуальным желанием, глядя на табличку из красных полимеров.

Глобальная.

На мгновение Лалджи был поражен ее видением: компания, которая получала энергию из самых отдаленных уголков планеты и продавала ее через несколько недель после этого; компания, пересекавшая временные зоны с такой же легкостью, как Лалджи переходил на другую сторону улицы, чтобы навестить Шрирама.

Женщина из «Агрогены» повесила табличку на стене, точно голову убитого мегадонта, и в тот момент, находясь вблизи эмблемы самой могущественной компании в мире, Лалджи вдруг испытал внезапный приступ печали, поняв, как много потеряло человечество.

Лалджи отбросил воспоминания, продолжая оглядываться по сторонам, стоя посреди перекрестка и пытаясь отыскать своего пассажира. В руинах промелькнули несколько чеширов, их дымные призрачные очертания пульсировали в лучах солнца и скрывались в тени. Крео перезарядил пружинное ружье и выстрелил снова. Мерцание прекратилось, и на его месте возникла небольшая кровавая груда.

Крео снова перезарядил ружье.

– И где твой парень? – спросил он.

– Думаю, скоро появится. Если не сегодня, то завтра или послезавтра.

Лалджи направился к ступенькам центра и вошел в разбитые двери. Внутри было сумрачно и пыльно, повсюду виднелись следы птичьего помета. Он обнаружил лестницу и стал подниматься наверх, пока не нашел разбитое окно, из которого открывался хороший вид. От порыва ветра оконная рама задребезжала, и Лалджи почувствовал, как ветер дергает его за усы. В голубом небе кружила пара воронов, внизу Крео перезаряжал пружинное ружье и стрелял в чеширов. Когда ему удавалось попасть, раздавался рассерженный визг. На поросшем сорняками тротуаре оставались кровавые пятна, животные разбегались во все стороны.

Лалджи осмотрелся. Неподалеку город уже уступал свои права полям, его дни были сочтены. Очень скоро дома окончательно превратятся в руины, которые покроет идеальное зеленое одеяло «сойпро». И история пригорода, нелепая, недолговечная, погибнет, поглощенная торжествующим маршем энергии. Небольшая потеря с сегодняшней точки зрения, но какая‑то часть Лалджи сжималась, когда он думал о том, как время стирает все следы. Он слишком часто вспоминал Индию своего детства, чтобы получать удовольствие от исчезновения чего бы то ни было. По пыльным ступенькам Лалджи спустился обратно к Крео.

– Видел кого‑нибудь? – спросил Крео.

Лалджи покачал головой. Крео нахмурился и выстрелил в чешира – промах. Он был прекрасным стрелком, но попасть в почти невидимых зверьков удавалось нечасто. Крео снова зарядил ружье.

– Здесь удивительно много чеширов, – заметил он.

– Их некому уничтожать.

– Мне следует собрать их шкуры и забрать в Новый Орлеан.

– Только не на моей лодке.

Теперь чеширы убегали, сообразив, насколько опасен их противник. Крео прицелился и выстрелил в мерцающий свет, метнувшийся вдоль противоположной стороны улицы.

Лалджи самодовольно усмехнулся:

– Тебе никогда в них не попасть.

– А ты посмотри. – Крео тщательно прицелился.

На них упала тень.

– Не стреляйте.

Крео резко развернул пружинное ружье.

Лалджи махнул рукой Крео.