Книга Мутные воды Меконга - Карин Мюллер

Со стороны все это выглядело довольно хладнокровной игрой в человеческие шахматы, на самом деле являлось всего лишь разновидностью распределения капитала. Размер выкупа основывался на стоимости, уплаченной за мать жениха; он мог быть увеличен, если молодая женщина приводила в дом одного или нескольких детей.

– Но что если муж умрет вскоре после свадьбы? – спросила я. – Ведь отцу уже заплатили – сможет ли женщина тогда стать свободным человеком, никому не обязанным?

Женщины с ужасом посмотрели на меня.

– Конечно, нет! – ахнули они и принялись объяснять очень медленно, словно разговаривая с ребенком. – Она так и будет принадлежать семье мужа. Они за нее заплатили.

Вдова могла стать второй женой своему деверю: это помогло бы удержать в семье и детей, и выкуп. Если же она выберет мужа из другого клана, переговоры следует начать сначала, так как теперь новая семья обязана выплатить новому свекру выкуп, ну разве что со скидкой за подержанный товар. Если же невесте не понравится жить в семье мужа и она сбежит к родному отцу, выкуп придется вернуть или отдать нескольких детей в уплату. В этом случае вдова могла выйти замуж снова – хотя кому нужна женщина, которая по своей воле бросила мужа и его клан?

Они говорили и шили, и под их ловкими пальцами рождались самые удивительные свадебные орнаменты, которые я только видела: сложнейшая вышивка пятью цветами, полностью покрывавшая домотканые шаровары и туники, тюрбаны, сумки и туфли. Они готовились не к одной свадьбе, а сразу к двум. В ожидании выкупа за невесту семья начала планировать женитьбу единственного неженатого сына. Тот уже выбрал девушку, несколько родственников наведались к ее родным, подарили им петуха, и переговоры шли полным ходом. Со стороны их предприимчивого отца этот шаг показался мне рискованным: ведь если его будущий молодой зять разорвет помолвку.

В ответ на мои опасения они расхохотались. Такого и быть не может.

– Если свадьбы не будет, – пояснила одна девушка, – то и задаток потерян.

Однако если передумает девушка, ее семья должна была выплатить отцу жениха вдвое больше полученной суммы.

Будущая невеста сидела ближе всех к очагу и смеялась вместе со всеми.

– Уверена ли ты в своем выборе? – спросила я. – Уверена ли, что жених – тот, с кем можно прожить всю жизнь?

Девушка смущенно потупилась, а сестры стали подшучивать над ней на местном диалекте. Оказалось, что невеста с женихом уже спали в одной постели – практика, которую другие девушки не очень одобряли. И границы собственности зао или гнев отца были тут ни при чем. Напротив, спальню девушки специально устроили ближе к кухонной двери, чтобы поклонникам было удобнее заходить. При выборе возлюбленного перед девушкой стояло лишь одно требование – он должен быть из другого клана и их гороскопы должны совпадать.

Однако, укорили ее сестры, если она и так пускает его в постель каждую ночь, к чему ему торопиться со свадьбой?

Это неуважение по отношению к ее отцу и неженатым братьям.

– Точно, – согласилась я.

Вполне разумные доводы.

– А в Америке, – спросили они, – то же самое?

– Ну… – протянула я, замявшись на секунду.

Пожалуй, родители американской невесты были бы в недоумении, если бы жених принес с собой ювелирные весы, серебряные украшения и драгоценные камни по списку. И гости удивились бы, получив мешочек соли вместо свадебного приглашения и кусок сырого свиного мяса на память, когда придет время расходиться по домам. И даже самый продвинутый папа вряд ли расположит спальню дочери с таким расчетом, чтобы ее любовнику было удобнее пробираться туда.

– А почему нет? – спросили девушки.

– Не знаю, – ответила я, но своего папу решила не спрашивать.

Я захватила пару снимков со свадьбы брата, в надежде что это поможет найти общие темы. Когда я достала их из рюкзака, все сразу позабыли о кукурузе.

– Почему, – в ужасе воскликнули они, – невеста в белом?! Цвет траура! Неужели мой брат – такая ужасная партия?

– Нет, – возразила я, – он…

И почему на ее простом белом платье ни стежка вышивки? Или ее семья столь бедна, что не может отпустить ее с полей, чтобы она могла вышить свадебное платье, как полагается?

– Да нет же, – сказала я, – но…

И для невесты она явно старовата. Ее первый муж умер?

Сколько детей она принесла с собой в новый союз?

– Ни одного. Но понимаете…

– А ты замужем? – спросили они и все разом взглянули на меня.

Я извинилась и поскорее улизнула к мужскому очагу.

К нам присоединились еще несколько юношей, и разыгралась серьезная партия в покер. Мужчины сердито швыряли карты, покрикивали друг на друга, угрюмо пили, выигрывали и проигрывали довольно много денег. Старый патриарх сидел чуть в стороне и жарил орешки для гостей. Возможно, его хитрость со спальней дочери оказалась не такой уж плохой идеей. По крайней мере, это позволяло сэкономить на виски и орешках. А если родится ребенок – что ж, это будет ничуть не хуже нового буйвола, нескольких поросят или козла.

Окна давно закрыли ставнями от холодного ночного воздуха, и дым от огня и курительных трубок окутывал нас, как сгущающийся туман. Внезапно я поняла, для чего служат эти столики на куцых ножках и неудобные табуретки, на которых сидишь, поджав под себя ноги. Они специально сделаны низкими, чтобы было чем дышать под покровом дыма. Казалось, никто его не замечал, кроме меня; одежда вся провоняла пеплом, а нос щипало до крови.

Женщины закончили дела и удалились в свои уютные комнатки. Свиней уложили в хлеву, буйвола в загоне, куры удобно устроились в своих плетеных корзинках. Даже крысы нашли себе местечко на выступе под крышей.

Я отползла в сторонку, разложила по полу несколько вязанок рисовой соломы вместо матраса и улеглась под хриплый смех карточных игроков и шорох ореховой шелухи. В темноте, вдали от любопытных глаз, я достала крошечный карманный фонарик, блокнот и ручку. Я должна была кое-что сделать, и это было нечто настолько личное, что мне не хотелось, чтобы кто-нибудь видел выражение моего лица в этот момент.

Последние несколько дней, что я провела в путешествии по долине, меня преследовал один образ. Я представляла, что рядом со мной идет моя мама. Сперва я отмахнулась от этой мысли. Я страшно скучала по ней, но в этом не было ничего нового: еще в дельте Меконга я мечтала, что она присоединится ко мне, и компенсировала ее отсутствие почти ежедневными письмами. Это из-за нее я полюбила путешествия: истории, которыми она убаюкивала меня, ее любопытство – все послужило причиной; она поддерживала меня каждый раз, когда я приходила домой с очередной безумной идеей отправиться колесить по миру. Само собой, мне хотелось, чтобы она была рядом.

Но как-то раз я так размечталась, что внезапная мысль вдруг стала обретать очертания. Почему бы ей не приехать сюда и не навестить меня? Я знала язык и местность. Я могла бы защитить ее, нести свой и ее рюкзаки, следить, чтобы она хорошо питалась и каждую ночь проводила с удобством. Такой образ жизни ей не в новинку. Я уже представляла выражение ее лица, когда она впервые увидит рынок…