Книга Махагон - Евграф Декю Ророк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Падение первого или начало конца
Сказание сокрытое…
Где ярость, сменит день на ночь. Добро изменит цвет, наполнив тёмные тона; он станет злым. Вот тучи, облака, гроза – на стан лишь дождь прольёт. Тогда он, уносясь рысцой по большаку, писал историю свою. А мир…, что мир? Прошли те дни, когда покоен был мертвец в могиле возлежа. Живой же воспоёт спокойной смерти возжелая. Но, лишь надежда не умрёт или умрёт, не знаю…
Крепость и замок впечатляли своей величественностью, говоря о непоколебимости выстоять при любой угрозе. Эти стены знали страх и почесть, знамёна победы и поражения. Но одно они не знали точно, сколько ненависти в человеке, который способен на низость.
Под замком, в осыпающихся, дышащих сыростью коридоров, Пракс шёл не спеша. Где-то в дали эхом отдавались крики. – Нет, прошу не надо! Крик становился всё ближе, настигая своей остротой.
Кап, кап, падали капли с невысокого потолка, словно слезы стекали со стен, обильно собираясь в небольшие лужи. Не поспевая, почва утоляла свою жажду, то там, то тут впитывая влагу. Хлип, хлип, лужицы разбрызгивались по сторонам. Твёрдый неумолимо приближающийся шаг разносился по коридору.
Открыв со скрипом решетчатую дверь, граф попал в мрачное, почти неосвещённое помещение. Тусклый свет очага играл с тенью, освещая связанного пленника. Подвешенный за руки лил слезы, пытаясь неистово сопротивляться. Разорванная одежда оголяла торс. Над ним стоял низенький инквизитор, держащий в руках жуткие раскалённые докрасна железные клещи.
Инквизитор обернулся. Не скрывая желания позабавиться, жутковато заикаясь и растягивая слоги, произнёс:
– Ггграф, вы подоспели кккак раз вовремя, ммможно приступать?
– А, мы сейчас спросим у нашего гостя. Посмотрев на пленника твёрдым взглядом, выждав паузу, Пракс задал вопрос, – За те дни, что ты гостишь у меня, ты усвоил урок?
Мотая головой в знак того, что он усвоил, связанный не мог успокоиться от истерики. Заикающийся инквизитор жадно смотрел на него в упор, как будто уже приступил его пытать, но пока лишь в своём воображении.
Пракс достал нож, на что обречённый закричал. – Прошу не убивай меня! – зажмурился. Граф подошёл ближе и перерезал путы. Стоящий рядом инквизитор, обижено отбросил клещи, разочарованно бурча, отошёл в сторону. Пленник упал на каменный пол, не удержавшись на ногах. Затёкшие мышцы были не способны его осилить.
Граф продолжил. – Передашь своей шайке, что нападать на мои земли, запрещено.
На это несчастный вымолвил. – А если они меня не послушают?
– Это не мои проблемы. Если не поверят, то ты мне не нужен. Я найду другого, которого не придётся так долго убеждать. Ираке подошёл ближе, наклоняясь, занёс нож над его шеей.
– Они поверят мне! Не убивайте, я смогу их убедить.
– Уже лучше, – сказал Ираке, всё тем же тоном. – Убедишь их, что грабить, а тем более сжигать мои поселения опасно. В следующий раз, всякого, кого я возьму живым, буду лишать тех рук, которыми они поджигают дома моих подданных.
Взвесив обоюдоострый нож, перевернул к себе остриём. Сжав кулаком резную рукоять, резко и точно ударил головкой в весок, лишив его сознания.
– Вввсё, спектакль закончен? – обратился, тот самый инквизитор, сразу изменившись в лице.
– Да, сыграно хорошо! – сказал Ираке. – Можешь идти на кухню, там тебя уже заждались. Передай, чтобы его вынесли наружу, за стены.
– Ггграф, а вы вппправду могли его убить? Вввы так серьёзно были настроены.
– Если честно, мне этого меньше всего хотелось, – сказал Пракс.
– Инне знал, что у меня такой талант, – сказал низенький. – Кккогда я зашёл, он сразу понял, его бубудут пытать. Такой крик поднял, дддумал оглохну. Направившись к выходу, остановился. – Ееесли что, обращайтесь!
Поднявшись по крутой лестнице наверх, Пракс оказался на свежем воздухе утренней зари. Замок, всё так же был прекрасен. Подданные приветствовали его. В целом, в этом уголке мира всё было спокойно. Да, да… это, то самое графство, которое он построил, не имея в кармане и трона.
Простые люди жили спокойно, не так как раньше страшась опасности. Ограждая от набегов, угроз насилия и смерти, прибежище этой земли, давало уверенность не потерять всё, что ты уже заработал. Не бедствуя, подданные трудились, работали на благо себя и своих родных. Жизнь, как обычно шла своим чередом. Обязанности, которые были подарены людям взамен на кров, пропитание и защиту, наполняли их души благодатью. Мирная жизнь, всегда восхищала Пракса своей простотой и безмятежностью!
Граф подошёл к Дедалу, смотрящему на рубиновый рассвет. Где-то далеко солнце восходило, устремляясь в синее небо. Продолжая смотреть, Дедал произнёс. – Лекарь сказал, нужно время. Юноша молодой, хлипкий правда.
– Глядишь, пока оклемается, наберётся ума, – ответил Пракс, оставляя задумчивого Дедала, отправился к себе.
Налив немного вина, разбавил водой. Устроился на лежак, возвращаясь к тем, не далёким дням, когда всё было иначе. Орден Махагон, был свеж молодыми, подающими надежду рыцарями. Лишь омрачало, положение в стране.
Тогда, бежав из богатой, но беспокойной бунтами и ненавистью к власти Регнардской империи, Пракс думал, что найдёт при службе другому императору, что-то новое. Но нет, здесь было даже хуже, конечно не сразу. Продажные политики не думали о своих гражданах. Император сильный и властный умер, а возможно был убит завистниками, теми политиками, которые потом стали регентами. Одно радовало Пракса, он успел застать при жизни этого мудрого Императора. Именно при службе ему, он удостоился этих земель и заброшенного замка. Император оставил маленькую дочь, малышку Йёлею, на растерзание жадным коршунам. Ей естественно не дали управлять. Ещё неизвестно доживёт ли она до той поры, когда регентам придётся посадить её на трон.
Мысли о прошлом увлекали в глубокие оттого и бессмысленные раздумья. В настоящем же, заботы из-за жестокого нападения на поселение нижних, вынудили его ненадолго оставить графство и решить эту проблему. За то время пока его не было, дела, разумеется, скопились и здесь. Поднявшись с лежака, Пракс подошёл к столу у стены и взял одно из писем с примечательным гербом, из давно забытого прошлого. Только оно, пожалуй, и привлекло его внимание. Надломив, сломал литую печать, развернув, вернулся и начал читать.
Приветствую Вас и извиняюсь, так как не было возможности так скоро продолжить переписку. С того последнего письма, которое я Вам отправлял, прошло уже несколько лет. Орден, что важен для всех нас, больше не зависит от воли императора. Всё идёт как нельзя лучше! Наши действия полны решимости восстановить его до тех высот, что были достигнуты четверть века тому назад при Вашем руководстве. Я помню и, перечитывая Ваши письма из моего отрочества, спешу в который раз уверить, что уважаю Ваше решение оставить орден. Также с грустью утраты сообщаю, что мой отчим, прошлый магистр, после долгой болезни скоропостижно скончался.
