Книга Реверс жизни, или Исповедь миллиардера - Александр Кучаев

Заметив под кустами шиповника шевеление неясной тени, похожей на человеческую фигуру, Гудимов выстрелил, тут же оставил взлобок и, стараясь передвигаться как можно скрытней, пустился вокруг горы.

Позиция противника взорвалась новым залпом разнобойного огня.

Он уже обогнул Карацумбу, а за спиной, отдалённо, всё ещё продолжали греметь вражеские выстрелы, сопровождаемые раскатистым эхом.

Это очень хорошо, просто замечательно! Значит, бандиты не заметили, что он покинул позицию, потому и не перестают бить по взлобку.

Скатившись в изложину, Гудимов распластался на обратном откосе, в понижении между двумя буграми.

Метрах в двухстах – не прямо на него, а немного в сторону, – держа общее направление на сырт, бежали, рассыпавшись цепью, шестеро. У всех в руках автоматы и карабины.

Быстрое прицеливание, привычное нажатие на спусковой крючок, грохот выстрела, и один из атакующих полетел на землю, словно споткнувшись о невидимое препятствие. Видно было, как человек схватился за ногу и судорожно закорчился от боли. Лёгкий порыв ветра донёс приглушённый расстоянием жалобный стон. Другие участники атаки тоже попадали на землю и затем быстрыми перебежками устремились к разным мало-мальски подходящим укрытиям.

Боец подхватил свой рюкзак и, оставив изложину, бросился в сторону падины, по низу которой струился неглубокий светлый ручей.

Теперь надо как можно дальше отойти от Карацумбы. Бандиты недолго будут оставаться в заблуждении и быстро поймут, вероятно уже поняли, что он покинул свой «укрепрайон». Если они поднимутся на вершину горы – не по отвесной стене у тропы, там у них ничего не выйдет, а гденибудь в другом, более доступном месте, – то вся ближайшая окрестность окажется под их прицелом.

Глава двадцать четвёртая

Под натиском врага

Неровный каменистый рельеф вёл сначала по левому, менее изрезанному берегу ручья.

Гудимов бежал по узкому ломаному закрайку, огибая завалы, перепрыгивая через камни, с ежесекундным риском сломать ноги или свернуть шею.

Подумалось, каково было Полине пробираться здесь?! Всё-таки женщина… Однако напрасно сомневаться в её способностях – она спортсменка и наверняка ей доводилось одолевать и не такие преграды.

В памяти всплыло, как легко, без видимой усталости, с рюкзаком на спине и двустволкой за правым плечом, она шла, ничуть не уступая в скорости движения ни ему, ни Ефимычу. И ни одной жалобы за всё время похода! Нет, девка она ещё та: физически сильная, выносливая, со стойким характером.

Уступая массивному отвесному утёсу, ручей повернул влево, а затем снова взял прежнее направление.

По камням, выступавшим из воды, Гудимов переправился на противоположный берег, сразу за утёсом сменивший обрывистость на некоторое подобие пологости, не так обильно усаженной валунами.

Немного погодя у самого бережка, в относительно спокойной илистой затоке обозначился довольно отчётливый след небольшой ноги. Видимо, девушка оступилась, сорвалась в ручей, и вода ещё не замыла оставленную вмятину.

Взяв с переката камень, Гудимов положил его на узкий овальчатый оттиск, поправил лямки рюкзака и продолжил движение.

Ещё один изгиб водного потока, и впереди, в некотором отдалении, показалась ладная женская фигурка, торопливо перемещавшаяся по правому же берегу. Молодой человек – именно так я продолжаю называть моего моряка, настолько он был ловок и подвижен – ещё ускорил бег и начал быстро настигать девушку.

Почувствовав его приближение, Полина остановилась, оглянулась, и радостная улыбка осветила её лицо.

– Наконец-то! – воскликнула она. – Я так боялась! Хотела даже вернуться, чтобы…

– Все разговоры потом, не стоять! – на ходу бросил Гудимов. Рукой он коснулся её плеча, как бы передавая девушке частицу своей энергии. – Бандиты могут быть уже рядом. Давай, милая, давай, королева, быстрее!

Не сбавляя скорости, боец бегом припустил по неширокой галечной полосе. Полина неотступно следовала за ним. Выражение лица, уверенный ясный взгляд, лёгкость шагов – всё говорило о том, что у неё ещё достаточно сил для высокого темпа передвижения.

Русло ручья опускалось всё ниже, и постепенно склоны падины превратились в настоящие теснины. Нередко передвигаться приходилось прямо по потокам струящейся воды. Но вот из-за каменной глыбы, нависшей над водой, показался проводник, торопливо двигавшийся навстречу; завидев их, он замедлил шаг и опустился на камень.

– А я слышу – стрельба, – с придыханием сказал Ефимыч, когда Гудимов и Полина приблизились и остановились перед ним. Вся одежда проводника была мокрой, по всей видимости, он поскользнулся и упал в ручей. – Ничего, думаю, Колян опытный вояка, он сумеет управиться с супостатами, а мне надо решать своё – найти стёжку-дорожку, по которой можно уйти от погони.

– Ну и… нашёл? – спросил Гудимов.

– Да, отыскал. Там дальше тот самый козий затропок, о котором говорил дарфинский мужик, – Ефимыч поднялся с камня и поправил ружьё за плечом. – Пойдёмте. А то как бы эти головорезы не прихватили нас здесь.

Не теряя больше ни секунды, беглецы продолжили движение вниз по течению ручья. Проводник уверенно вёл своих спутников по уже знакомому пути. Гудимов снова был замыкающим. Иногда он оборачивался и, скользнув зорким взглядом по оставленным склонам ущелья, пускался вдогонку за своими спутниками.

Между тем туча, копившаяся на юго-восточной стороне небосвода, вплотную приблизилась к солнцу и наконец закрыла его. Всё кругом сразу потускнело, и стало темно, как в глубоких сумерках.

Беглецы шли ещё несколько минут.

Крутые теснины начали постепенно расступаться, сменяясь более пологими склонами. С запада же, в той стороне, куда бежал ручей, всё выше стеной поднимался огромный поперечный кряж – Панин камень, вершины которого покрывали рваные пласты вечных снегов.

Казалось, что вот-вот, ещё немного – и Мурлейка повернёт вправо, куда с понижением начал уходить общий рельеф прилегающей местности. Однако водный поток, оставаясь в тех же берегах, сохранял прежнее направление и затем нырял в чёрный проём, в некое подобие тоннеля, зиявшее в основании почти вертикального горного хребта, с тем чтобы продолжить свой бег уже подземным путём.

Ручей занимал лишь десятую или двенадцатую часть тоннеля, а выше уровня воды оставалось довольно просторное открытое пространство.

– Куда ты нас привёл, Ефимыч?! – воскликнула Полина, в растерянности оглядывая крутую, казалось, неприступную стену кряжа. Всё время совместного следования вдоль ручья девушка молчала, но теперь отчаяние заставило её заговорить. – Это же ловушка!

Она обернулась и посмотрела на оставленную падину, отороченную угрюмыми голыми возвышенностями.

– Мы же здесь… Если придут люди Шептухова, они перестреляют нас как куропаток. Здесь мы…