Книга Забирая дыхание - Сабина Тислер

«Мама, — подумал он, — я умираю. Даже раньше тебя. Эти примитивные твари отберут мою жизнь, словно ее и не было. Потому что они понятия не имеют, кто я такой. Мама, я люблю тебя, прости меня!»

Матиас почувствовал, как ногам стало тепло и влажно. Кал и моча потекли в штанины его светлых, очень тонких льняных брюк. Он больше не мог контролировать себя. Он был одним сплошным страхом.

Он даже не предполагал, что может быть настолько страшно.

Рагаццо нажал на курок, и Матиас потерял сознание.

Через несколько секунд он услышал, пронзительный хохот парня и не сразу понял, что еще жив.

— Матиаса охватила ярость. Ярость, которая придала ему сил. Он уже не чувствовал ни боли в челюсти, ни жажды.

То, что случилось после, не было обдуманным действием, просто в нем произошел взрыв насилия — так море вдруг прорывает дамбу.

Матиас выплюнул монеты, схватил рагаццо за ноги и изо всей силы рванул его на себя. Тот потерял равновесие и упал, выронив пистолет.

Краем уха Матиас уловил глухой звук и понял, что пистолет был из пластмассы. Это разозлило его еще больше и придало ему сил.

А дальше все произошло очень быстро. Матиас вскочил на ноги и ударил рагаццо ногой в живот. Тот откатился назад и заорал. Адриано бросился на помощь, пытаясь удержать его, но Матиас изо всей силы толкнул их и с трудом удержался на ногах, чтобы тоже не сорваться в пропасть.

Матиас смотрел, как они падают. Какое-то мгновение ему казалось, что они держатся за руки, но оказались они в разных местах.

Рагаццо два раза повернулся в воздухе, упал в море, и его тело беспомощно закачалось на волнах. Адриано, странно скорчившись, застрял между камней.

Матиас ждал. Рагаццо не пошелохнулся, его лицо было под водой. Волны перекатывались через тело и подгоняли его ближе к берегу.

А Адриано все так же висел между обломками скалами и не двигался. Объект его похоти, его надежд, желаний и тоски был мертв.

Матиас несколько минут стоял на месте, пока до него дошло, что случилось.

Он лег на живот на горячую скалу. Солнце жгло, и он чувствовал себя, как кусок мяса на гриле. В горле першило, язык приклеился к нёбу, слюны у Матиаса не осталось. Экскременты в его брюках начали подсыхать и выпадать небольшими кусочками. Его челюсть горела, а сердце билось так, что удары отдавались в ушах.

Матиас еще не осознал, что произошло, и пока у него не было никаких идей, как вернуться назад, в свою квартиру.

Но одно было ясно: в таком виде ему нельзя попадаться никому на глаза. Ему придется подождать, пока наступит ночь, и в темноте чуть ли не на ощупь пройти вдоль скалы.

Речь шла о выживании.

Часть 2

Мужские фантазии

34

Амбра, июль 2009 года

Донато Нери спрашивал себя, какой же грех он совершил, что судьба наказала его таким образом, что он вынужден проводить свою жизнь в качестве мелкого деревенского полицейского в Амбре.

Он вышел из полицейского участка на дорогу, и жара дохнула на него так, что Нери показалось, словно кто-то ударил его в лицо. На наружном термометре, рядом с окном в его бюро, которое находилось в тени, он увидел, что температура сейчас сорок два градуса по Цельсию, и он знал, что такая жара, согласно прогнозу телеканала RAI-1, продлится не менее двух недель. В Риме, где Донато Нери имел возможность работать еще несколько лет назад, пока из-за профессиональной непригодности его не сослали сначала в Монтеварки, а затем в самое маленькое отделение карабинеров, какое только можно себе представить, — в Амбру, он при такой жаре носился по городу на служебном автомобиле с кондиционером и даже не выключал двигатель, когда они на протяжении нескольких часов наблюдали за домом какой-нибудь подозрительной личности. Там жизнь была вполне терпимой и приятной. Кроме того, всегда находился бар, в котором никто никого не знал и где можно было спокойно выпить глоток кампари. А здесь нельзя было сделать ничего, абсолютно ничего, что обязательно и немедленно не стало бы обсуждаться в мельчайших подробностях деревенским обществом.

В его маленьком, выкрашенном в оранжево-желтый цвет бюро в Амбре вместо кондиционера был только огромный вентилятор, который неприятно гудел. Вдобавок регулятор у него был сломан, и поэтому он работал целый день на самой высокой скорости, раздувая у Нери волосы на голове и сдувая бумаги со стола.

Но, несмотря на вентилятор, форма прилипала к телу, и Нери боялся того момента, когда вынужден будет выйти из полицейского участка на улицу.

И вот это время настало.

Ему очень хотелось, чтобы черт забрал его хорошо подогнанный и отглаженный форменный китель и подходящие к нему темно-синие брюки с бросающимися в глаза красными лампасами из дорогой и так плотно сотканной ткани. Через нее не проникал воздух, и он чувствовал себя в этой форме как в коконе, который к тому же накапливал тепло.

Донато Нери был убежден в том, что при этой температуре нет работы ужаснее, чем работа карабинера.

Деревенская улица, которая вела наверх к пьяцце, лежала перед ним словно вымершая. Лишь тот, кому обязательно было нужно, решался при этой жаре выйти на улицу. Нери был на воздухе всего лишь несколько секунд, но пот уже стекал по его телу и увлажнял форму изнутри. У него было огромное желание сорвать все это с себя и пойти домой в одних трусах, но это означало бы конец его карьере даже здесь, в Амбре.

Конечно, и на пьяцце в это время не было ни одного человека. Дверь в бар была широко распахнута, внутри возле стойки бара сидели двое мужчин, — а снаружи столы и стулья под большими белыми зонтами от солнца были пусты. Нери подумал, не выпить ли ему что-нибудь по-быстрому, но потом решил, что будет лучше как можно быстрее промчаться через это жаркое пекло домой и раздеться, нежели продлевать свои мучения из-за какого-то напитка в баре.

Было необычайно тихо, когда он открыл дверь своего дома. Не было слышно звона посуды в кухне, воплей бабушки и даже музыки из комнаты Джанни. Ничего.

Он в недоумении прошел сначала в спальню, где стянул с себя форму и надел легкую футболку и короткие брюки. После этого отправился вниз в кухню.

Габриэлла сидела за кухонным столом и перелистывала какую-то рекламную брошюру из супермаркета с особыми предложениями по сниженной цене. Когда Нери зашел в кухню, она не обратила на него ни малейшего внимания, даже не взглянула.

— Что случилось? — спросил Нери. — Сегодня обеда не будет?

— Все стоит на плите. Ты что, не видишь?

— А что с бабушкой? С Джанни? Что-то случилось?

— Ничего, tesoro[30], все прекрасно!

Нери мысленно застонал. Этот обворожительный саркастический тон она употребляла всегда, когда была раздражена до крайности. Но он не сказал ничего, решив выждать.