Книга 400 страниц моей любви - Марина Андреева

От этих воспоминаний невыносимо тоскливо становится. Хочется вновь вдохнуть полной грудью воздух Рестанга, погладить шелковистую гриву леросса, ощутить на своем теле ласковые руки Поля, услышать его голос. Да что уж там? Я по нашей несносной шайке виртонгов и вечным ссорам с ними и то скучать, кажется, начинаю — и… просыпаюсь.

Верчусь-кручусь в постели. В голову лезут всякие мысли. С одной стороны, грызут сомнения — действительно ли я хочу вернуться? Ведь дороги назад, скорее всего, не будет. С другой, страх — вдруг и впрямь не вернусь? Эти противоречия сводят с ума, но усталость дает о себе знать, и я вновь проваливаюсь в забытье.

На этот раз я вдвоем с Полем плаваю в волшебном озере неподалеку от «Драконьего гнезда». Тишина, ночь, разноцветные огни плярисов в туманной дымке над водной гладью и над головой звездное небо с улыбающимися Легосом и Деей. Красота, покой и умиротворение. Горячая вода ласкает тело, муж где-то рядом, и я порою ощущаю его легкие прикосновения. Мы не говорим, но мне так хорошо просто от того, что любимый рядом. Любимый? Эта мысль пугает, и я вновь просыпаюсь.

И так раз за разом: Земля — Рестанг, Рестанг — Земля. Меняются декорации, но суть остается прежней — неопределенность в собственных желаниях.

С рассветом поняла, что уже не в силах сомкнуть глаз. Сил ни на что нет. В голове полный сумбур. Встала, отдернула портьеры, залюбовавшись на раскинувшийся под окнами парк, и тут же нахлынули воспоминания о произошедшей в нем встрече с Шелдом и разговоре с главою рода дел Ларго. И наконец пришло понимание — я не готова прямо сейчас предстать перед родителями Поля. Да, все непонятки разрешились, и теперь я понимаю, что гнев Даркора дел Ларго адресовался не мне, а его младшему сыну, а мне всего лишь не повезло попасть не в то месте и не в то время. Он бы вывел сына на чистую воду и раньше, но не хотел огласки, ведь на тот злополучный ужин было приглашено немало посторонних, которые весьма заинтересовались бы исчезновением виновника всеобщего собрания.

Тихий скрип двери отвлек меня от созерцания раскинувшихся за окном красот.

— С добрым утро, литэ, — молвила вошедшая в комнату Арлетта, и мимо ее ног прошмыгнул показавшийся мне смутно знакомым довольно габаритный пушистый зверь.

— И тебе доброго утра, — отозвалась я, косясь по сторонам в поисках нежданного гостя и одновременно ломая голову: как бы отговориться от необходимости выходить на завтрак?

— Вы такая бледная, — словно угадав мои мысли, произнесла служанка.

— Что-то плохо спалось, — отвечаю. — Ты не могла бы извиниться перед хозяевами и принести мне завтрак в комнату?

— Да-да, конечно! — тут же подхватилась женщина. — Вы пока прилягте, я сейчас все сделаю, — уже выходя, выпалила служанка, а я облегченно вздохнула и, вопреки наставлениям, побрела к ванной комнате.

Но стоило закрыться двери за Арлеттой, и на кровать, с громогласным урчанием заскочил… мой Тошка! Тот самый гигант мейн-кун, что остался на Земле с мамой. Вмиг забыв, где я нахожусь, и не подумав о том, что мой кот никак не мог очутиться тут, я метнулась к нему, привычным жестом притянула десятикилограммовую тушку к себе и зарылась лицом в пушистый мех на пузике. Вдохнула поглубже и чуть сама не заурчала от удовольствия — была у моего кота особенность: он всегда, круглый год, пах полевыми цветами. Уж не знаю почему, то ли потому, что был жутким чистюлей и даже в туалет ходил не в лоток, а на наш человеческий унитаз, что исключало возможность замарать ланки, то ли потому, что он безумно любил купаться и постоянно требовал, чтобы его хотя бы намочили. В общем, это явно был он, и в то же время не он. Потому что стоило уткнуться лицом в его шерстку, и меня словно окружило облаком спокойствия, а таких способностей за Тошиком я никогда не замечала. Хотя во всем остальном это была копия моего земного кота: и темно-бурая, почти черная шелковистая шубка между ушками и вдоль позвоночника, и белые носочки на ланках и манишка на грудке, и даже «елочка» из все той же белой шерсти на животике, ну и, конечно, ясные зеленые глазки, шикарный пушистый хвост, кисточки на ушках… В общем, брат-близнец.

— Ворон, это ты? — немного придя в себя от первой волны эйфории, шепотом спросила я, и кот в ответ довольно муркнул, устроился поудобнее по центру кровати, положил мордочку на вытянутые лапки… и нагло задремал.

Посидела немножко возле него, не решаясь еще раз прикоснуться, будто он мог исчезнуть от любого неосторожного движения. И с улыбкой от уха до уха побрела в ванную комнату. Приняв душ, завернулась в пушистое большое полотенце и распахнула одно из окон, впуская в комнату столь непривычные среди зимы ароматы цветов и трав. Вскоре появилась Арлетта с подносом, известившая о том, что хозяева обеспокоены моим состоянием и настаивают на визите лекаря.

— Составишь компанию? — предложила я, глядя на обилие самой разнообразной выпечки, принесенной служанкой, и параллельно отмечая, что леросс при ее появлении опять куда-то спрятался.

— Э-э-э… — опешила та. — Так не положено же…

— А ты двери закрой, и никто не узнает, — улыбнулась я.

Стоит ли говорить, что за женщиной только юбки в воздух взметнулись, так шустро она бросилась исполнять мои слова?

Чайная чашечка была принесена только одна, но Арлетта не погнушалась стаканчиком, стоявшим возле графина с водой на столике возле кровати. Она налила нам чай и присела на краешек кресла, будто боясь, что я в любой момент могу передумать и выгоню ее прочь. Но мне было не до этого, внезапно проснулся буквально зверский аппетит. Сижу, наворачиваю за обе щеки, даже стыдно немного: моя сотрапезница скромно прихватила свой стаканчик и одну булочку и кушает не спеша, а я будто из голодного края приехала и век еды не видывала. Сидим, молча пьем чай, видно, что женщине хочется о чем-то спросить, но не решается.

— Говори уже, — ободряюще улыбнулась я.

— Вы не злитесь на меня? Ну за вчерашнее? Больно уж страшно глянул на меня миор Шелд, вот я и… В общем, может, мне не стоило ничего говорить миору Даркору?

Ух ты! Так вот кому, оказывается, я обязана спасением?!

— Нет, конечно же не злюсь, — вновь улыбнулась я и, не забывая о своей роли, потерла виски, как вчера это делал хозяин дворца.

— Литэ, может, все-таки лекаря позвать? — тут же забеспокоилась служанка. — Вот и миору сегодня нездоровится что-то. Вдруг болезнь какая?

Я мысленно лишь вздохнула, вспомнив о причинах недомогания хозяина дворца. Тяжела доля главы рода при таких вот обстоятельствах… И каково ему будет, если и Винс что-то учудит? Нет, не думаю, что он на такое способен. Одно дело самонадеянный и избалованный вниманием Шелд, и другое — взрослый уравновешенный Винс.

— Нет-нет, что ты! — тем временем как можно бодрее отвечаю, хотя ощущения в организме оставляют желать лучшего — голова немного кружится и от обилия съеденного начинает уже подташнивать, а руки все тянутся и тянутся к очередным плюшкам. — Я лучше полежу, почитаю что-нибудь… Вот только что? Нет, не уверена, что это хорошая идея. Все эти слова… Много-много слов… Они просто не уложатся у меня в голове.