Книга Клинки Керитона. Дорога на Эрфилар - Андрей Голышков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нира моргнула.
— Хорошо, тогда слушай, как вход найти. Справа от тебя, на холме, стоит баок, он тут один — не ошибёшься. Прямо под ним останки большого каменного дома. В одной из дальних комнат вход в подпол, через него попадёшь к люку. Дальше, я надеюсь, что делать — понятно. Заблудиться не бойся, на трёх верхних ярусах система ходов простая: три основных туннеля и пять расширяющихся от центра круговых, ходы и ярусы различаются по цвету… нет времени объяснять, сама разберёшься…
— Угу…
— Вот ещё что — озаботься, пожалуйста, чтоб санхи не нашли вход в «убежище». Я на время тебя дождичком прикрою, он следы смоет, — он снова улыбнулся, Инирия услышала это. — Главное — не озоруй и веди себя хорошо. Жаль, но нам обоим уже пора. Держись, девочка, — с последними словами образ сиурта начал медленно таять, словно мираж. — Не теряй больше времени, иди, — послышалось из мерцающей пустоты последнее напутствие Слейха.
Так, в полузабытьи, Инирия пробыла ещё некоторое время — совсем немного, ровно столько, чтобы окончательно восстановиться. Дождь, словно почувствовав, что она полна сил и осознаёт окружающее, неспешно прекратился, напоминая о себе лишь редкими всплесками срывавшихся с ветвей тяжёлых капель.
Больше времени у неё не было, Нира чувствовала это по растворённой в воздухе ненависти санхи. Она заставила себя встать — быстро собрала свои скудные пожитки и посмотрела на просветлевшее небо, проглядывавшее сквозь паутину ветвей. Оно было тёмно-синим, а в пухлых каплях дождя, лежавших на редких листьях, играли причудливые золотистые блики…
…Вход в подпол она нашла не сразу, пришлось раскидать в стороны остатки обгоревших досок и отодвинуть тяжёлый, окованный железом сундук.
Внутри сундук выгорел почти дотла и сохранял форму лишь благодаря металлическому каркасу. Инирия сложила почти невесомые остатки досок, рассыпавшиеся от прикосновения её пальцев, шалашом, опирая их краями на крышку сундука. Укрыла доски валявшимся повсюду тряпьём и хламом. Привязала к металлическому каркасу верёвку, другой конец которой пропустила в щель меж досок пола.
Внимательно всё осмотрев, проверяя, не оставила ли следов, она спрыгнула в подпол, аккуратно закрыв за собой люк, и осторожно потянула верёвку. Сундук медленно двинулся, шалаш из досок и хлама, потеряв опору, с грохотом обрушился вниз, заваливая и надёжно погребая тайный лаз под горой пепла и грязи. Дождь не заставил себя ждать и неторопливо забарабанил по камню и обгорелым доскам.
…Крутые, изрядно истёртые ступени уводили Ниру вниз по узкому коридору со стенами из бурого камня. Примерно через три сотни ступеней она заметила, что коридор расширился, свод его стал выше. А вскоре ступеньки и вовсе закончились…
Трабские тярги — собаки, способные быстро передвигаться и перевозить тяжёлые грузы. Добродушные, отличающиеся выносливостью и неприхотливостью. Помимо перевозок, тярги используются для охоты на медведя, хошера, кабанов чиабу, лосей и пр.
— Милый! Дре-во-ру-у-у-ук! Проснись!
Крэч открыл глаза и увидел через прореху в кровле зависший над деревьями золотой рэл Лайса.
Они лежали в сухом и тёплом, пряно пахнувшем сеном сарае.
— Не толкайся, — буркнул он. Откашлялся, осмотрелся. Зачерпнул пригоршню соломы, посмотрел через неё на сверкавшую звезду. — Как мы здесь оказались?
— Очень просто: ты сам меня сюда затащил, — Виретта села и принялась выгребать соломинки из спутанных волос. — Должна признаться, милый, мне понравилось.
— Чего это я тебя сюда затащил?
— Ты сказал, что местный трактир больше подходит под хлази… м-м-м… хлази… ну подскажи…
— Классификацию?
— Да, под класисикацыю «гадюшник»…
— Он и взаправду такой?
— Ага, грязный, убогий, скудно обставленный. Да, ко всему прочему, переполненный — скотный двор.
— А как деревня называется, помнишь?
— Верхние Выселки.
— Срань Хорбутова, чем ты тогда недовольна?
— Кто сказал, что я недовольная? Наоборот, всем я довольная, — промурлыкала разрумянившаяся Виретта, шелестя соломой. Я одним недовольная, что мой милый меня не любит. Ах, эти запахи, они так возбуждают, — томно зашептала она, прижимаясь к голой груди Крэча пышным бюстом и кусая его за ухо. — Полюби меня, Древорушечка.
— С любовью предлагаю повременить, — мягко отстранился он.
— Ты же вчера обещал.
— Плохо мне. Отстань! — дыхнул он перегорелой буссой.
— Фи, грубиян. Отстань. Как это «отстань»? Ещё чего, — она хищно клацнула зубами. — Я пока своего не получу…
Остановило это похотливое словоблудие лишь ржание лошадей, топот копыт, лязг оружия и крики снаружи.
Крэч едва успел прикрыть девушке рот ладонью… Двор споро заполнялся людьми.
— Во попали, — проворчал он, сквозь свищ в доске толпившихся конников разглядывая. — Ну прямо как кура в ощип.
— Кто это?
— Откуда мне знать. Какое-то, Хорбутова задница, сборище. Вижу конных, три телеги, запряжённые трабскими тяргами. Странные все такие, вооружены до зубов! Что они здесь, в глухомани, позабыли?
— Тярги здесь? Да ты что?
— Гляди сама.
— Может, просто уйдём, и всё. Мало ли чем мы здесь занимались, дело-то молодое, — она накрутила локон на палец.
— Ага, молодое, — буркнул Крэч, возраст которого едва перевалил за сотню. Всё его внимание было обращено на въезжавшего во двор Чарэса Томмара.
«А чтобы мои слова не показались тебе трёпом, порешим так — следующая встреча станет для одного из нас последней…» — зазвучал на задворках его сознания голос сиория.
«Неужто это он по мою душу?»
«Да нужен ты ему больно», — осекла Древорука любимая бабуся.
«Ну не знаю…»
— Так что, милый, выходим?
— Поздно, — Крэч перешёл на шёпот и, указав головой на потолок, скомандовал. — На чердак, скоренько. И тихо чтоб мне.
Спустя минуту, они, собрав пожитки, взобрались на чердак по лестнице. Втянув её за собой, со всем усердием принялись зарываться с головой в сено. Остистые злаки лезли за ворот, щекотали шеи, руки, Виретта кляла любимого, на чём свет стоит, шмыгала носом, отплёвывалась.
— Замолкни, дура, — связками прохрипел Крэч.
Испугалась — притихла.
Вовремя.
Дверь грохнула дважды: первый раз на отлёте, второй — снова захлопнувшись.
Вошедший было в сараюшку человек вернулся — снова открыл её, подпёр чурбачком и принялся обследовать помещение: попинал солому, потыкал вилами в углах, зачем-то постучал обухом по столбам и, к ужасу Крэча, наблюдавшего за ним сквозь щёлку в полу, направился к лазу на чердак. Новоявленный следопыт покрутил головой в поисках лестницы, попрыгал, но, так и не достав рукой до края, решил на том осмотр и окончить.
